Блаженны алчущие (СИ) - Шизоид Агнесса (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно .TXT) 📗
— Я с тобой! — Фрэнк подскочил на ноги.
— Уверены? — усмехнулся Кевин, поворачиваясь и глядя прямо в лицо своему командиру.
— Уверен. Я думал, признаюсь, что ваш гадальщик окажется обычным мошенником, но теперь мне стало любопытно. Рой, займись без меня Уставом. Я потом прочту, что ты написал.
— Будет сделано, вашмилсть! — кивнул Вашмилсть, возвращаясь за стол.
— Я — тоже с вами! — Комар убрал меч в ножны и подлетел к ним. — Буду охранять командира. А ты, Старик?
— Чушня все это псячья, — отозвался Старик, окончательно разочаровавшийся, похоже, в гадальщиках и духах. — Я вот пойду вздремну. Он громко зевнул, распахнув пасть, сохранившую еще немало зубов.
— Не многовато ли народу? — проворчал Кевин.
Как раз в этот момент вернулся Крысоед и тоже собрался сопровождать их на улицу Полумесяца. — Я Кевина не брошу! И вас, конечно, тоже, вашлордство.
Вот спасибо. Теперь он оказался в компании целого сборища болванов.
— Но как мы определим там время, да еще точно? — Фрэнк уже застегивал плащ под горлом. — У меня есть часы-яйцо, но они дома.
Кевин когда-то видел такие — сто лет назад, у Картмора. Золотое яйцо на цепочке, тончайший механизм в прекрасной оболочке, сконструированный братцем Мортимера Хагена. Драгоценная вещь филигранной работы — неудивительно, что Делион не хочет таскать ее по грязным улицам.
— О, приносите посмотреть! — попросил Комар. И гордо добавил: — А у меня имеются ручные часы.
— Даже так? — глаза Фрэнка округлились. — Что это еще за диковина?
Часы оказались скорее наперстными, чем наручными. Кольцо с миниатюрными солнечными часами на них — круглым циферблатом и крошечным гномоном, отбрасывающим на него тень. Вот только будет ли толк от них в такую погоду?
— Не волнуйтесь, — донесся из-за стола тонкий голосок клерка. — Что-то подсказывает мне, что этот вопрос как-то решится, — и он выразительно постучал себя по черепушке, — Шурх, шурх, шурх… Вы, главное, поторопитесь.
Кевин смотрел на крысеныша с подозрением. Было две версии, одна другой слаще. Среди Ищеек завелся свой, домашний ясновидящий. Или человек, раз в десять сообразительнее его самого.
— Скажи тогда, раз ты такой прозорливый, — бросил Кевин на прощание. — Где нам найти андаргийского шпиона?
— Помилуйте, откуда же мне знать? — удивился клерк. И добавил, вновь склоняясь над бумагами: — Я могу только сказать, где не стоит искать андаргийских шпионов. По крайней мере — настоящих, опасных. Среди андаргийцев.
В тени его длинного носа скрывалась маленькая улыбочка.
Лето 663-го
Кевин оделся и собрал их немногочисленные пожитки еще затемно. Первые проблески зари застали его в конюшне, седлающим лошадей — своего мерина и кобылку Офелии. Тогда-то он и услышал стук копыт.
Одинокий всадник на пустой дороге. Кевин почти видел его, пригнувшегося к шее коня. Плащ вьется за спиной, сливаясь с черным небом.
Подковы отбивали яростный ритм. В эту темную пору мчаться на такой скорости мог только дурак. Или наездник от Богов, с детства приученный к седлу, когда вместо ветра в спину его подгоняет жажда мести.
Кевин вышел на улицу, забыв о вещах. Бежать не имело смысла, да это и не приходило ему в голову.
В конце концов, его-то он и ждал.
Копыта больше не стучали. По небосводу расползалась лужа крови, а на ее фоне был высечен силуэт. Черный конь и черный всадник, единое целое против восходящего багрового солнца.
Что сказать ему? В глотке пересохло. На миг Кевин забыл о ненависти и обиде, и на плечи лег каменный груз вины.
Филип спешился, привязал коня.
Кевин смотрел, как Картмор подходит все ближе, из зловещего символа возмездия превращаясь в человека из крови и плоти, человека, которого он ненавидел. Сердце билось тяжело и гулко, будто нехотя.
За спиной Филипа извивался плащ, живая тень, уцепившаяся за плечи. Рука у бедра, рядом с ножнами.
В багровых всполохах Кевин наконец увидел его лицо. Бледное, со сжатыми губами, оно выражало ненависть, открытую и чистую, как пламя. Никаких усмешек, иронии, напускного равнодушия.
Да, я верно выбрал, куда нанести удар. Триумф имел привкус желчи.
И вот они стоят друг напротив друга — так, как и должно было быть. Вниманием Картмора он завладел — не фыркнет, не уйдет, развернувшись. — Я расставил людей на дорогах. Не пытайся бежать, — Филип смотрел на него как на какую-то гнусную тварь, так, словно Кевин превратился в чудовище из канавы, или одного из ублюдков, напавших на них той ночью.
Что ж, лучше быть монстром из твоих кошмаров, чем лакеем.
— Мне — бежать от тебя? Много о себе воображаешь. Как всегда. Любую роль надо выдерживать до конца, и Кевин сделал свой выбор. Нет ничего бесполезнее, чем сожаления.
— Скажи мне одно: как, как ты добился, чтобы моя сестра польстилась на такого, как ты? Я знал, что у нее нет мозгов, но чтобы до такой степени… А ты, который не решался взять женщину за руку!.. Или это было очередным притворством?
Это говорил он, пропитанный ложью до костного мозга!
— У меня был отличный учитель. Я сказал, что она — особенная, что я без нее не могу… Разве не это ты говоришь всем своим женщинам? Что сказал Гвен?
— Да при чем тут Гвен!
Конечно, для него она — меньше, чем ничто. Легкая закуска, проглотить и забыть.
Филип яростно мотнул головой, черные пряди плеснули на лицо. — Убить меня мало за то, что я пустил такого, как ты, в свой дом!
Что ж… Если настаиваешь.
— Да, оказывается, и в твои расчеты может закрасться ошибка! Хотя, если бы не я, ни тебя, ни твоей сестры могло бы не быть в живых. Знаю, ты уже об этом позабыл, ведь так удобнее. А я помню, что ты тогда спросил меня, какую награду я хочу. Теперь я выбрал. Мне нужна рука прекрасной девы.
Пальцы Филипа конвульсивно вздрагивали у навершья меча. — Какая же гнусная месть!.. Гнусный поступок, гнилой и низкий.
Достойный тебя, Филип. Достойный тебя.
Надо было сохранять спокойствие. Стать камнем, сталью. — Я не думал причинять зло Офелии. Я хочу жениться на твоей сестре. Я должен жениться на ней. Клянусь, что сделаю все, чтобы быть хорошим мужем. А если нет — твой дядя всегда может устроить мне несчастный случай. Да и зачем ждать — сделайте это через месяц после свадьбы, и снова сможете использовать ее, как козырь в ваших политических играх.
Голос Филипа было не узнать — хриплый, сдавленный яростью. — Моя сестра не для таких, как ты.
Еще бы. Кевин годился, чтобы рисковать жизнью ради Картморов, но не чтобы стать одним из них.
— А для кого? Для какого-нибудь старика, который нужен твоему отцу? Думаешь, это лучше? — Любой будет лучше, чем ты. Лучше не жить вообще, чем рядом с таким, как ты.
Как хорошо, когда твое сердце заледенело. Твое черное сердце. — Она любит меня, а я умру за нее.
— Ты прав в одном. Ты умрешь.
— Поздно. Убить меня можешь потом, сейчас это не решит твоей проблемы.
Скрипнула дверь, и слева мелькнула светлая тень. — Почему же вы меня не разбудили? Я…
На Офелии была ночная сорочка и шаль, в которую она куталась от утренней прохлады. Девушка заметила брата, и ее ротик округлился.
Кевин видел, как глаза Филипа разгораются новой яростью. Кажется, до него только теперь дошло, что Кевин с его сестренкой не за руки ночью держались, и по лицу кинжалом полоснула судорога.
А потом в руке Картмора возник меч.
Кевин едва успел отбить выпад клинка, вспыхнувшего перед глазами. — Успокойся!
Филип отскочил назад, дернул с плеч плащ, расстегнув драгоценную пряжку. Теперь плащ повис в его правой руке…
— Уймись! Нам надо…
…И взлетел.
— …Поговорить!
Офелия завизжала.
Все идет не так, лихорадочно думал Кевин, отбивая удары. Не по плану.
Полы плаща хлестали его, как крылья рассерженной черной птицы, метя в лицо, а из-за их укрытия молнией выстреливал узкий серебряный клинок.
