Блаженны алчущие (СИ) - Шизоид Агнесса (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно .TXT) 📗
— Господин Грасс… Я не знаю, что сказать… — На ее лице были написаны вина, стыд, сочувствие, говорившие сами за себя. А хуже всего то, что сквозь них робко проглядывало счастье.
— Не говорите ничего. Я все вижу, — Кевин замолк, пытаясь подобрать слова.
Как же хотелось вылезти из своей кожи и убежать!.. Но долг приковал его к месту. Это из-за него Гвен оказалась в опасности, и он обязан ее предупредить.
— Представляю, что вы должны тогда думать обо мне, — Cловно не в силах встретиться с ним взглядом, она все смотрела на чертов платок.
— Только лучшее, — ответил Кевин, не задумываясь.
Да, было бы проще, если бы он мог презирать ее. Они не виделись десять дней, а она уже забыла о нем. Но как мог Кевин винить ее в том, что предпочла Филипа, — ведь у нее есть глаза, есть уши!.. А он даже ни разу не обнял ее…
— Я никогда не могла представить… — лепетала она. — Я хочу сказать… Разве я имею право играть вашими чувствами?.. Не пойму, что творится у меня в голове. Я должна…
Она пыталась как можно мягче дать ему понять, что между ними все кончено. Как будто в этом была необходимость! Ничего и не начиналось.
— Вам нет нужды мне что-то объяснять, — поторопился он сказать прежде, чем ситуация стала еще унизительнее и глупее. — Можете не опасаться, у меня нет намерения вам докучать. Вы вольны поступать так, как считаете нужным. Но я не могу не предупредить вас.
Кевин замолк, кусая губы. Все, что ни скажи, прозвучит как наветы неудачливого соперника. Он опять изображал дурака, даже если Гвен слишком добра, чтобы дать это понять.
— Я знаю Филипа и Денизу. Эти двое никогда не расстанутся, как бы ни издевались друг над другом. И он… он никогда вас не полюбит. Он вообще не может любить никого, кроме самого себя, — Как Кевин раньше этого не видел? Горечь сводила рот. — В лучшем случае вы будете игрушкой… Которую выбросят, как только надоест.
— Я ни о чем и не мечтаю… — Бледные щеки порозовели. — Я просто…
Просто не могла устоять, когда герой ее наивных фантазий вдруг обратил против нее все свое обаяние. Когда знаешь, о чем человек мечтает, знаешь, куда вонзить нож.
Сколько раз Кевин наблюдал, как Филип играет в свои игры — вот только на сей раз сердце, которое небрежно уронят на камни, будет настоящим, из плоти и крови, а не из золотой пыли, капризов и набивной тафты.
Как же сухо в глотке…
— Вы должны думать, что во мне говорит обида… Злоба.
— Нет. — Она качнула головой. — Я никогда так про вас не подумаю.
— Я лишь хотел сказать, чтобы вы были осторожны. Вот и все. Прощайте. Остаюсь вашим почтительным слугой.
Гвен, наконец, заставила себя посмотреть на него — никогда ее глаза не казались такими огромными и темными. Но Кевин уже отвесил ей поклон, и, развернувшись, зашагал прочь — не слишком поспешно, с высоко поднятой головой.
Прежде чем толкнуть дверь, возвращаясь к шуму и свету, он превратил лицо в бесстрастную маску. Те, кто хотел посмеяться над ним последний раз, будут разочарованы.
Он только не знал, что произойдет, если вдруг наткнется на Филипа. Одно лишнее слово, и… Но навстречу попался лишь Полли.
— Кевин… Грасс, вы в порядке? — Дурачок смотрел на него как-то странно.
С чего ему вздумалось спрашивать? Кевин не удостоил его ответом, просто прошел мимо. К выходу, на свободу.
II.
Кевин привык ждать. Торчать в засаде под ветром и дождем, на холоде. Сидеть часами в грязном кабаке, уткнувшись в кружку с нетронутым пойлом, поджидая, когда в зал войдет добыча. Мало кто может сравниться терпением с человеком, которому некуда и не к кому спешить.
Сейчас он расхаживал взад-вперед по небольшому двору, словно по раскаленной сковороде. Плиты жгли ноги сквозь подметки, каждое мгновение — муравьиный укус.
Проклятый Филип! Его вина. Он свел их с Гвен, как две марионетки, чтобы разыграли сценку нелепого фарса ему на забаву. И хотя Картмор остался в Доме Алхимика, Кевин словно ощущал на себе насмешливый взгляд черных глаз.
Конечно, тот просчитался, воображая, что Гвен что-то для Кевина значит. Бледное воспоминание, чужая дама со смутно знакомыми чертами… Но само бесстыдство, мелкая подлость грязной шутки заставили его ненависть гореть с новой силой. И ведь даже не отведешь душу, разбив эту самодовольную смазливую физиономию! Нельзя показать ни словом, ни жестом, что чем-то задет. На это Картмор надеется, этого будет ждать.
Нельзя и демонстрировать свое раздражение при Гвен… нет, госпоже Бероэ. Это будет выглядеть так, будто он держит на нее обиду, придает значение той нелепой старой истории. А с Кевина на сегодня хватит роли шута. Довольно и того, что притащился сюда, да еще с письмом Картмора в руке.
Надо продумать, как лучше держаться. Без фамильярности, чтобы не вообразила, что он хочет продолжить знакомство. Но вежливее, чем обычно. Да, именно так, спокойно и приветливо. Его обычные любезные манеры могут показаться — о Боги! — злостью отвергнутого поклонника. Жаль, он позабыл, как держать себя в приличном обществе, с дамой. Того гляди, откроет рот, а оттуда вырвется грязное ругательство.
Кевин прислушался. Издалека доносились отголоски звонкого смеха, приглушенное звяканье — столовые приборы? Где-то капала вода.
Темнело. Пройдет немного времени, и станет совсем черно, а небо над двориком усыплют звезды. Стоит ли Гвен здесь по вечерам, задрав голову вверх? Замужним женщинам, скорее всего, такое легкомыслие не свойственно.
До сего дня он даже не знал, что Гвен вышла замуж — да и что ему до того. Бероэ — знакомое имя. Если Кевин ничего не путал, то был богатый торговец и владелец верфи, вдовец преклонных лет. Достойный муж для молодой женщины с состоянием, нечего сказать. А Филип пишет ей письма…
Звук шагов, шуршание платья… Кевин выждал мгновение, потом обернулся.
Кажется, Гвен изменила прическу — во всяком случае, ему показалось, что выглядит она чуть по-другому. Что ж, естественно, ранее он застал ее врасплох.
— Простите, что заставила себя ждать. Я даже не подумала, что вы, возможно, спешите. Или устали.
Она говорила с ним так, словно их знакомство не прерывалось. Словно не было ничего странного, противоестественного в том, что они снова стоят друг против друга в сумраке, рядом с фонтаном.
— Мы накормили вашу подопечную, кажется, она немножко оттаяла. В письме сказано, что девочке нужен приют, потому что дома ей может грозить опасность… Наверное, от отца или брата?
— От огромного людоеда, любителя полакомиться скрипачами.
Гвен посмотрела на него недоуменно — ведь на лице Кевина не было ни тени улыбки.
— Из дома, где она жила, ушел и не вернулся человек, возможно, он мертв. Это сумасшедшая девчонка, которая, подозреваю, знает больше, чем говорит. Не удивлюсь, если она постарается сбежать, — предупредил он.
Гвен слегка нахмурилась. — Отсюда нельзя просто так выйти, ведь кому-то из детей может прийти в голову та же идея, но все-таки это не тюрьма. Мы стараемся сделать так, чтобы нашим девочкам не хотелось от нас уходить. В любом случае, передайте вашему другу, что он может не беспокоиться о Лори — о ней будут хорошо заботиться.
Это было больше, чем Кевин мог снести. — Он мне не друг, — прошипел он, и, спохватившись, прибавил: — Моя леди.
— Я не леди, — улыбнулась Гвен. — Я никогда ею не была, а господин Бероэ, мой муж — достойный во всех отношениях человек, но не дворянин.
Кевин должен был объяснить: — Нас с… с лордом Картмором свела сегодня прихоть судьбы. Мир, где я оказался, бесконечно далек от дворца и его обитателей.
— Мой, к счастью, тоже. Иногда господин Бероэ считает нужным появиться во дворце, и я должна сопровождать его. Но это бывает редко.
— Значит, вы не… — Он прикусил язык. Выкрутился: — Значит, вы больше не дружите с Денизой? С леди Денизой.
Теперь в улыбке Гвен появилась горечь. — Едва ли после того, что произошло, я смогу когда-либо смотреть ей в глаза. И едва ли ей может быть приятно меня видеть. Мы никогда не были особо близки, и все же мне стыдно, что я обманула ее доверие.
