Блаженны алчущие (СИ) - Шизоид Агнесса (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно .TXT) 📗
Кевин покосился на девчонку. Та наблюдала за происходящим с полным равнодушием. — Я — Ищейка. Мы сами всех арестовываем, а нас — никто.
Это показалось старухе достаточно убедительным, и она принялась ковыряться с ключами. Впрочем, дух ее не был сломлен. — Ну погоди, паршивец. Попробуй только стянуть тут чего — у мужа нашей госпожи большие связи!
Вроде любовника супруги, полагаю, сказал себе Кевин. Когда твоей жене пишет Филип Картмор, это плохой знак.
— Я — Ищейка, — напомнил он старухе. — Наша работа — ловить тех, кто крадет, а не воровать самим.
Ответом ему стало выразительное "Ха!"
Решетка скрипнула, открываясь. А потом пришлось плестись, приноравливаясь к шагу старой ведьмы, снова слушать шарканье подметок по камню.
Они прошли во внутренний двор, к бледному свету увядающего дня, расчертившему плиты под ногами тонкими тенями деревьев.
Старуха погрозила на прощанье когтистым пальцем: — Чтоб отсюда ни ногой! — И потирая то поясницу, то запястье, принялась карабкаться по лестнице, что вела со двора на портик, под сень нависавшего над ним второго этажа.
Грасс покосился на спутницу. Девчонка смотрела по сторонам без особого интереса, равнодушными пустыми глазами. Ей должно бы понравиться то, что она увидела: и ей, и местным воспитанницам повезло. Сиротки жили в настоящем особняке, пусть старомодном и не блещущем новизной отделки, — всяко получше той развалюхи, что делили с крысами дружки девчонки.
Мощные стены из камня песочного цвета, потемневшие от времени оконные рамы… На медальонах различим полустертый барельеф — розы, эмблема Картморов. Это здание им, что ли, принадлежит?..
В окне второго этажа Кевин заметил детскую мордашку — за ними наблюдали. Она тут же исчезла, стоило ему поднять голову, и теперь там виднелись лишь нарядные светлые занавеси, подвязанные каким-то хитроумным способом.
Просторный прямоугольный двор, где приходилось ждать, хорошо подходил для прогулок. Летом здесь наверняка можно было чудесно проводить время, укрываясь среди зелени от городской жары. Сейчас, глубокой осенью, все вокруг наводило меланхолию: розовые кусты, лишенные роз, деревья, теряющие листья, каменная чаша фонтана без воды, унылая, как пустая ладонь попрошайки.
— Тут тебя заставят вкалывать, пока руки не отвалятся, — пообещал Кевин девчонке. — Без дела сидеть не позволят.
Девчонка снова заморгала. — Так я дома работаю. Стираю, драю полы, готовлю, как все. А так-то я почти что швея. Моя мать была белошвейка, а шить умела все, она и меня научила. Только игл хороших у меня нет, все не купить. У мамы их было много, для разных тканей и разных видов работы, да только они мне не достались. Когда в наш дом пришли солдаты, они натыкали их в куски хлеба и заставили ее проглотить. Мама потом умерла, а иголки так в ней и остались. Ежели у них тут есть, так я шить смогу.
Кевин повернулся к ней. — А тебя почему не убили?
— Да я у тетки была, в деревне, — все с тем же спокойствием пояснила она. — Тетка потом померзла, когда за хворостом ходила, а меня забрали к себе Эллис и остальные.
— Я думал, ты дочь какой-то ведьмы.
Это ее удивило. — Ведьмы? Почему — ведьмы?
— Ну, ты-то почти что ведьма. Прорицательница. Вещаешь тут будущее.
Девчонка имела наглость пожать щуплыми плечами. — Я просто знаю, что моим друзьям грозит опасность.
— Лучше бы ты знала, что было в прошлом. Кто убил Тристана.
— Так я знаю.
— Ну да, Алый Человек, — с отвращением повторил Кевин. — Много от тебя толку.
Послышался стук торопливых шагов. Наконец-то.
Кевин повернулся к открытой галерее — и ему показалось, что реальность бледного вечера пошла трещинами, а сквозь них заструились призраки.
По ступеням крыльца к нему спускалась фигура в черном. Женщина, темные волосы короной уложены вокруг головы, а игра света на лице…
Мгновение он таращился на нее как идиот, как последний болван.
— Господин Грасс, это вы, я ведь не обозналась? — немного застенчивая улыбка тронула губы Гвен. Она смотрела на него так, словно была рада видеть, и как будто с ожиданием. Он забыл, какие у нее теплые глаза, светло-карие, с темным ободком вокруг ириса.
Гвен сама ответила на свой вопрос: — Нет, не обозналась. Моя добрая Аста сказала, что вы хотели видеть патронессу?
— У меня письмо к госпоже Бероэ, от… — начал Кевин, дивясь злобным играм судьбы. А потом до него дошло, и к горлу подкатила едкая желчь, как от удара в живот. Вот подонок!
Как в полусне, он потянул руку за письмом — и замер. Произнести это имя при ней, бросить в лицо? Впрочем — новая мысль помогла стряхнуть оцепенение — быть может, она обрадуется письму? А в небрежно начертанных строках — ласковые слова: птичка, рыбка, мышка, что там еще за пошлятину пишут женщинам, с которыми делят постель. Может, Филип хотел бросить их связь ему в лицо? Раньше Кевину в голову не приходило, что Гвен может стать для того чем-то большим, чем минутное развлечение.
В таком случае Картмор сильно просчитался. Кевину нет дела до любовниц Филипа. Тем более — до девчонки, с которой болтал о книгах там, в другой жизни, когда был непроходимым болваном. Пусть милуются, обжимаются и изменяют друг другу, сколько влезет.
Он с трудом сглотнул горечь, заканчивая: — У меня к вам письмо от лорда Картмора.
На бледных щеках вспыхнул румянец, но Гвен приняла письмо из его рук со спокойным достоинством. Ее пальцы вскользь задели его, и хотя они были смертельно холодны, Кевин убедился, что этот призрак — из плоти и крови.
Что она должна думать, видя его здесь, в этом позорном плаще, да еще посыльным на побегушках у Филипа? Не хватало лишь, чтобы Гвен вообразила, будто он сам искал с ней встречи.
— Я не знал, что патронесса — это вы, сударыня, — он старался говорить как можно более формальным тоном.
— Да, полагаю, вы не захотели бы меня видеть, — произнесла Гвен как будто про себя, разворачивая сложенную бумагу. — Но я рада, что вы здесь.
Быстро пробежав письмо глазами, она посмотрела поверх листа, куда-то в даль прошлого. Губы так плотно сжались, что превратились в белую полосу. Не похоже на выражение любовницы, получившей весточку от возлюбленного.
Ее самообладание превосходило его. Кевин отчаянно подбирал слова, чтобы заполнить тишину, а Гвен уже с улыбкой повернулась к Лори. — Мы будем рады принять тебя в качестве гостьи. Можешь жить с нами, сколько захочешь. Как тебя зовут?
Ответ прозвучал еле слышно.
— Красивое имя. Тебе придется жить в комнате с другими девочками, Лори, но у тебя будет своя кровать. А для начала мы тебя покормим, — Гвен протянула ей руку, ладонью вверх, и после недолгого колебания Лори взялась за нее своими тонкими, почти прозрачными пальцами. Взгляд карих глаз остановился на нем, и Кевин переступил с ноги на ногу, чертыхнувшись про себя.
— Вы сможете недолго меня подождать? Мне хотелось бы с вами поговорить.
Не о чем им было говорить. И все же пришлось кивнуть в знак согласия.
Гвен полуобняла девчонку за плечи — та не сопротивлялась, и даже будто прижалась к ней немного, и они начали подниматься вместе по лестнице, оставив Кевина молча проклинать Филипа, Гвен, и самого себя.
Лето 663-го
Кевин готов был прогнать любую сладкую парочку, нашедшую укрытие в Портретной, но его встретили лишь тишина да неприязненные взгляды мертвых Картморов на портретах.
Он снова ждал, и минуты вновь казались вечностью. И все же, когда, чуть скрипнув, отворилась тяжелая дверь, он понял, что совсем не готов. Как можно завести такой разговор с женщиной, которая тебе никто? Два свидания, которые помог устроить Филип, не давали ему никаких прав.
Кто может быть нелепее и смешнее, чем отвергнутый ухажер? Неужели мало ему унижений, чтобы разыгрывать перед Гвен столь жалкую роль?
Но Гвен… Она могла бы не приходить сюда, не давать объяснений, ведь их не связывали никакие клятвы, ни даже поцелуй. И все же стояла перед ним, терзая пальцами белый платок.
