Пыль богов (СИ) - Маяков Александр Викторович "Alex Shostatsky" (библиотека книг .TXT) 📗
— Не двигайся! — строго произнес Граймс, перевернув фигуру на спину. Он наступил незнакомцу на грудь и направил револьвер в голову. С кухни вышла Иффат с зажженным фонарем. Саблю она держала в правой руке, готовая в любой момент пустить оружие в ход.
— Это Суреш, — произнесла она, увидев лицо незнакомца.
— Полковник Граймс, — убирая оружие и отпуская пленника, произнес Граймс.
— Я знаю, кто ты! — с ненавистью в голосе произнес Суреш. Он быстро поднялся на ноги и выхватил из-за спины нож. Как только он направил его на Гарймса, Иффат взмахнула правой рукой, и кисть с ножом упала на пол.
— Будь ты проклята, женщина! — закричал Суреш, скорчившись от боли. Он прижал обрубок руки к груди, стараясь остановить кровь.
— А ну закрыл рот! — наставив снова револьвер на Суреша, сквозь зубы произнес Граймс. Суреш замолчал, но продолжил с ненавистью смотреть на Граймса. Вообще, парень старался не издавать лишних звуков. Даже сейчас, когда руку резал адская боль, он, стиснув зубы, терпел. Нельзя. Нельзя показывать слабость перед этим британцем. Британцы понимают только силу! Вот только сила сейчас была не на его стороне. Но у него оставался его дух!
— Сядь! — Граймс дулом револьвера указал на стул. Суреш подчинился и сел.
— Ну и кто ты? — спросил Гарйфмс, присаживаясь напротив. Иффат осторожно подняла кисть с все еще зажатым ножом с пола и положила на стол. Кровь из срезанной руки все еще сочилась, заливая скатерть. Посмотрев на это, девушка взяла тарелку и положила кисть на неё.
— Я твоя смерть, британец! — процедил Суреш. Он не мог оторвать взгляд полный ненависти от Граймса
— Допустим, — ответил Граймс. — Подробней, пожалуйста.
— Не помнишь меня? — спросил Суреш.
— Я долго служил в Индии, и повидал многих индусов, — ответил Граймс. — Так что, всех я не запомнил.
— Девятнадцать лет назад, — начал Суреш, — Калькутта. Припоминаешь?
— Конечно, — усмехнувшись, ответил Граймс. — Восстание гарнизона коллаборационистов. Весь офицерский состав был вырезан за несколько часов. В том числе и их семьи. Вы не пожалели даже младенцев. Их трупы вы накололи на пики и поставили перед воротами города. Символ ваших намерений! Идти до конца! И что? Не понравилось, что пришедшее из Дели подкрепление вырезало вас всех? Точнее, не всех, раз ты тут сидишь.
— Я не оправдываю повстанцев! — ответил Суреш. — Только убив их, вы устроили резню среди мирного населения! В назидание, так сказать. Ты помнишь, как ворвался в мой дом? Как заколол отца, как убил мать и сестру? Просто, взмахнув саблей!
— А ты как выжил? — с насмешкой спросил Граймс. — Трусливо сбежал?
Суреш в гневе оскалился на Граймса.
— Я не трус! — воскликнул он. — Я пришел убить тебя!
— Слушай сюда, сопляк, — начал Гарймс. — Я не святой. Я солдат британской армии, а Британия, знаешь ли, это империя. Империя не церемониться со своими врагами и их пособниками. Ваш город не противостоял повстанцам. Когда они бесчинствовали, вы спокойно смотрели на это. Они тоже резали женщин и детей. Потом пришли мы и подавили восстание.
— Знаю! — зло воскликнул Суреш. — Из пушек по толпе стреляли!
— Картечь очень эффективна, — ответил Граймс. — Один выстрел и десятерых как ни бывало, а еще с два десятка корчатся от боли. Как ты сейчас. Ты скалишься не потому, что ненавидишь меня. А потому что рана, нанесенная Иффат, болит. И не просто болит, а причиняет невыносимую боль. Да такую, что хочется кричать, срывая глотку, лишь бы хоть на мгновение избавиться от этой боли.
— Ты! — задыхаясь от ярости, процедил Суреш, поднимаясь.
— Ты меня утомил, — взводя курок, произнес Граймс.
— У пилигримов есть один неизменный принцип, — расхаживая по комнате, разглагольствовал шериф. — Не важно, кем ты был вчера. Важно, кем ты станешь завтра.
Суреш с простреленным левым боком сидел на полу. Его уже перевязали, пуля прошла на вылет, не зацепив органы. Конечно, надо бы зашить, о чем напомнил молодой доктор, который днем мило улыбался Иффат, но шериф решил провести предварительно профилактическую беседу.
— Мне плевать, кем был полковник Гарймс до того, как пришел сюда, — продолжил шериф. Двое его помощников стояли над Сурешом с винтовками в руках.
Шериф и его подчиненные выглядели своеобразно. Все они носили фетровые шляпы с широкими, выгнутыми по бокам вверх полями. Шериф был одет в брюки из джинсовой ткани и кожаную куртку с меховым воротником, на которой блистал жетон шерифа. Его помощники так же носили брюки из джинсовой ткани, но сверху надевали кожаные плащи, на которых была тканевая нашивка в виде жетона шерифа. Эта нашивка означала, что обладатель плаща никто иной, как помощник шерифа и представитель местной власти.
— Сейчас он гость моего города, — продолжил шериф. — Никто не святой, понимаешь? Калькутта. Помню это побоище. Мы тогда в Мадурае дислоцировались. Пока подняли нас по тревоге, пока снарядили, пока мы доползли до той Калькутты, все уже было кончено.
— Так ты тоже британская свинья? — прохрипел Суреш. Два ранения давали о себе знать.
— Майор Стивен Форд! — козырнул шериф. — Пятнадцатый гренадерский полк.
— Твари! — прохрипел Суреш.
— Ладно, — махнул рукой шериф, — тащите его в больницу, пусть штопают!
Помощники перебросили винтовки на плечи и подняли Суреша с пола.
— Я еще вернусь за тобой, Граймс! — произнес он, когда его проносили мимо Граймса.
— Закрой рот и радуйся, что тебя не прикончили! — крикнул ему шериф. — Примите мои извинения, — улыбаясь, произнес он Граймсу и Иффат. — Суреш здесь уже давно и парень он славный. Был.
— Его будут судить? — спросил Граймс.
— Я думаю, — протянул шериф, глянув на дверь, куда выволокли Суреша, — с него достаточно того, что он сегодня получил.
— Я думаю, что тоже, — улыбнулся Граймс.
— Ну, тогда спокойной ночи! — козырнул шериф и вышел.
— Почему вы его не убить? — удивленно спросила Иффат. Граймс и сам не знал ответа на этот вопрос. Почему он пожалел того, кто посягнул на его жизнь? Почему он оставил его в живых? Почему попросил Иффат позвать шерифа, вместо того, чтобы просто убить? Человек, привыкший убивать своих врагов, проявил милосердие. Как тогда, в Калькутте, когда маленький мальчик, выпрыгивая в окно, с ненавистью посмотрел на мужчину, чей мундир был в крови его родителей и сестры.
— Потому что иначе бы он меня разочаровал, — ответил Граймс.
35
Вьюга заметала старое кладбище Пендрагона. Бригадир могильщиков уже и не был рад, что согласился на эту авантюру, предложенную заезжей девицей. Но она смело шла вперед сквозь метель, и ему ничего другого не оставалось, кроме как идти вслед за ней, неся на себе связку дров. Два его помощника тащили пустой гроб, а третий волочил четыре лопаты, термос с горячим кофе и деревянный крест.
Неделю назад на постоялый двор Пенелопы ван Стратен завалился курьер и передал его хозяйке, Бригитте Лампрехт конверт. В конверте было письмо и чек на десять тысяч долларов.
— Ого! — присвистнула Бригитта и открыла письмо. В письме, отправленном Дианой, говорилось, что Сэмюель Честер погиб в неравном бою с врагами Британии в ночь на первое января восемнадцатого года в Пендрагоне. Его тело находится на старом городском кладбище, возле надгробия в виде чернильницы с пером и винтовки, прислоненной к чернильнице. Она просила похоронить его, как подобает герою. Отправленной суммы, как считала Диана, должно было хватить, чтобы перекрыть все расходы на похороны. Сначала Бригитта хотела послать все это куда подальше. Сэмюель был обычным постояльцем для неё, не более. Дружба или, тем более, любовь их не связывала, но раз её попросили, то она все же отправилась в Пендрагон. Хоть погода и окончательно испортилась.
— Леди, — прокричал Бригитте бригадир, — погода отвратная! Может, перенесем?!
