Пыль богов (СИ) - Маяков Александр Викторович "Alex Shostatsky" (библиотека книг .TXT) 📗
— Здоровье! — улыбаясь, произнесла Иффат.
— И вам здоровья, мадмуазель! — в ответ улыбнулся молочник. — Вот, как всегда! — он протянул Иффат небольшой бидончик с молоком.
— Благодарность! — улыбнулась Иффат. Она еще немного поговорила с молочником. Его веселила её манера говорить на английском. Здесь, в нейтральных землях, большинство населения англичане, хотя немало и других национальностей. Поэтому негласно было принято говорить на английском языке. Но это был своеобразный английский. Во многом он заимствовал слова из других языков, даже из языка нескотов. Поэтому Иффат, которая и так его фактически не освоила, было еще сложнее.
Мило пообщавшись с молочником и расплатившись за молоко, она направилась в булочную. По пути с ней завязал разговор один индус.
— Ты приехала с тем британцем? — бесцеремонно спросил он.
— Ты кто? — остановившись, настороженно спросила Иффат. Оружие с собой она не носила, в городе это не требуется, шериф и его помощники следят за порядком.
— Не важно, — ответил незнакомец. Выглядел он лет на тридцать, высокий, смуглый и с небольшими усами.
— Мне важно, понимать? — произнесла Иффат. Мужчина, услышав ответ, засмеялся.
— Я плохо говорить на твой язык, понимать?! — огрызнулась Иффат и направилась дальше. Ей все больше не нравился этот разговор, и она хотела поскорей его закончить. Махать кулаками в этом городе не принято, да и не хотела Иффат этого. Решить конфликт так, как она привыкла делать это раньше, уже не получится. Поэтому она решила просто уйти.
— Суреш, — ответил незнакомец.
— Что? — обернувшись, спросила Иффат.
— Меня зовут Суреш, — произнес индус.
— Иффат, — произнесла девушка, — а британец…
— Дэвид Граймс, — перебил ей Суреш, — майор Британской империи Дэвид Граймс.
— Полковник, — ответила Иффат.
— Ну, полковник, — пожал плечами Суреш, — передавай привет! — он махнул рукой и пошел прочь.
Пожав плечами, Иффат направилась в булочную.
— Пани Иффат! — улыбнулась пани Евлина, продавщица и хозяйка местной булочной. Ей было уже за пятьдесят, и всю жизнь она посвятила этой будочной. Будучи еще ребенком, она с родителями переехала сюда. Тогда Польша была частью Московского царства и отчаянно боролась за независимость. Кто-то брал в руки оружие, кто-то терпеливо ждал развязки, а кто-то покидал родной дом, в надежде вернуться. К третьим как раз и относились родители пани Евлины. Они и еще несколько семей перебрались в это поселение.
— Здоровье! — улыбнулась в ответ Иффат.
— И вам здоровья! — запаковывая булочки, произнесла пани Евлина. Эта добродушная полячка унаследовала булочную от своих родителей и продолжила семейный бизнес. Сейчас под её началом трудится муж и трое сыновей. Старший сын пани Евлины частенько засматривается на молодую арабку.
— Прошу! — протянула пани Евлина сверток Иффат.
— Благодарность! — кивнула та и, покинув булочную, отправилась домой. По дороге она встретила музыканта, который играл на гитаре возле местной аптеки.
— Мед-лен-но… — пел парень, улыбаясь Иффат. — Я хочу медленно раздевать тебя, покрывая поцелуями, подписать стены твоего лабиринта и превратить всё твоё тело в манускрипт.
Улыбаясь парню, Иффат прошла мимо.
Домом она называла квартиру, арендуемую в одном из домов недалеко от больницы. Граймса уже прооперировали и выписали домой. Все-таки лежать в больнице это одно, а дома, хоть и в съемной квартире, совершенно другое.
Граймс тихо спал, когда девушка вернулась с молоком и лекарствами. Она поставила молоко в холодильник под подоконником и принялась разбирать лекарства на столе.
— Уже день? — проснувшись, спросил Граймс.
— Я будить? — улыбнувшись, поинтересовалась Иффат.
— Нет, — покачал головой Граймс. — Как там город?
— Живет, — ответила девушка.
— Это хорошо, — улыбнулся Граймс.
— Повернуть, — произнесла Иффат, подходя к кровати со шприцом в руках.
— Повернуться! — поправил её Граймс, поворачиваясь на бок. Уколы Иффат делает отвратительно! Она со всей силы загоняет иглу в ягодицу и резко вводит лекарство, которое и так причиняет сильную боль.
— Я плохо знать язык, — ответила Иффат, унося пустой шприц на кухню. Там уже была подготовлена кастрюля на плите. Девушка опустила многоразовый шприц в неё и разожгла топку. Минуть через двадцать вода закипит. Еще через полчаса шприц простирилизуется.
— Ничего, выучишь, — ответил Граймс.
— Да, — кивнула Иффат, вернувшись в комнату. — Я встречать один парень. Он передавать вам привет.
— Парень? Здесь? — удивился Граймс, поднимаясь.
— Да, — ответила Иффат, подходя, чтобы помочь.
— Нет, — произнес ей Граймс, — я сам.
Вставать ему все еще было тяжело, ранение дало осложнение. Но ходить ему надо было, чтобы не было послеоперационных спаек.
— И что это за парень? — спросил Граймс.
— Темный, — ответила Иффат.
— Темный, в смысле, мулат? Смуглый? — недоуменно спросил Граймс. Он в пижаме прохаживался по комнате.
— Не только, — произнесла Иффат, — внутри темный, — она постучала по груди в области сердца.
— Как его зовут, он сказал? — кивнув, спросил Граймс.
— Да, Суреш, — ответила Иффат.
— Суреш… — задумчиво повторил граймс. — Не помню никого с таким именем.
— Он еще назвал вас майором, — произнесла Иффат.
— Я давно носил это звание, — ответил Граймс.
— Я не знать, — пожала плечами Иффат.
— Давай займемся твоим обучением, — произнес Граймс.
— Да, — кивнула девушка, беря со стола газету. — До-бы-ча уг-ля в про-шлом ме-ся-це воз-рос-ла на пят-над-цать про-цен-тов, — запинаясь начала читать Иффат. Читала она сносно и даже раздельно, но говорила плохо. Что и удивляло Граймса, ведь в его понимании устная речь проще, чем письменная. Но он вспомнил старую книгу. В ней описывалась история одного аристократа. Будучи еще младенцем, он вместе с родителями был брошен на одиноком острове у берегов Африки. Мать героя умерла, а отец погиб в схватке с обезьянами. Именно обезьяны и вырастили мальчика. Взрослым он нашел свой дом, где жил с родителями и научился писать по книгам, найденным там. Он не мог говорить и не понимал человеческую речь, но мог общаться с людьми с помощью письма. Возможно, Иффат как герой той книги?
Их день прошел как всегда. Иффат училась читать, потом готовила обед. Хотя, готовила, громко сказано. Повар из неё никудышный, поэтому они ограничивались кашей и молоком с булочками. Разумеется, это не полноценное питание для больного, но приготовить что-то лучше девушка просто не умела. Она предлагала Граймсу купить готовой еды в трактире напротив, но тот отказывался, говоря, что когда он поправится, они вместе туда пойдут, а заказывать еду на дом не прилично.
Иффат не понимала этого. Да, она не умеет готовить и, в принципе, её это не тяготило, так как сама она могла питаться хоть свежее сорванной пшеницей. Но Граймсу требовалось полноценное питание, а не подгоревшая каша и молоко с хлебом. Но он был непреклонен. Почему? Девушка и сама не знала.
Ночью Иффат проснулась от странного звука в прихожей. Кто-то шкрябался в дверь. Девушка встала и в одной ночной сорочке направилась к коридору. Вообще, Иффат привыкла спать либо в одежде, либо обнаженной. Но так как она теперь живет с мужчиной под одной крышей, ей приходится соблюдать правила приличия. В первую ночь, когда Граймса выписали из больницы, ему потребовалась помощь, и он позвал Иффат. Та в чем мать родила, бросилась на помощь. Ошарашенный видом девушки, Граймс не знал, что и сказать, а она лишь стыдливо прикрывала наготу. Утром он ей пояснил, что леди лучше спать в ночной сорочке.
— Кто-то пытается открыть дверь, — послышался рядом шепот Граймса. Девушка резко оглянулась, полковник стоял рядом с ней с револьвером в правой руке и саблей в левой. Саблю он держал за ножны и протянул её Иффат.
Граймс прошел вперед и встал за дверью. Иффат отошла назад и скрылась в проходе на кухню. Дверь открылась, и кто-то осторожно начал красться по квартире. Слышно было, что идет один человек. Черная фигура появилась в проеме и вошла в комнату. Граймс сделал шаг вперед, замахнулся и рукояткой револьвера ударил фигуру по голове. Незнакомец рухнул на пол, застонав от боли.
