Казанские "Тандерболты" (ЛП) - Слейд Стюарт (библиотека электронных книг TXT) 📗
- Значит, не встретимся. Пли!
Тяжелый хлопок 107-мм миномёта раздался всего через мгновение. Выстрел лёг с изрядным перелётом, на опушке леса позади пляжа. Следующий улетел после некоторой паузы. Уверен, у расчёта лежала мина наготове, но для снаряжения следующей требуется время и участие остальных. Когда стрельба возобновилась, разрывы упрямо возникали вокруг БДБ, отчего некоторые члены экипажа разочарованно вздохнули. Конечно, течение реки и наше собственное движение не добавляют точности, но их влияние не так велико, как кажется. Русские явно сняли эту модель с производства не только из-за малой дальности. Укороченный ствол и уменьшенный заряд приводят к избыточному рассеиванию. Для нас это, наверное, неважно, мы всё равно будем использовать его для освещения. По барже промазали, но хотя бы перепугали тех, кто высадился.
Лейтенант оглядел реку. ПР-109 и оба русских бронекатера затонули. ПР-57 был значительно повреждён двумя попаданиями 88-мм, а по его надстройке прошлась счетверённая 20-мм пушка. ПР-84 получил 75-мм в миномётную выгородку, и вся середина корабля почернела от копоти сгоревших зарядов. Но всё-таки перед ним открывалось лучшее зрелище на Волге с момента начала войны. На север шёл немецкий шнельбот, над собственным флагом которого гордо развевались "Звёзды и полосы". Его радио, видимо, тоже вышло из строя, и он сигналил ратьером.
- Сообщение для коммодора. Это, кстати, ты, Джек. Капитан Боргнайн просит помощи. Он говорит, у "МакХейла" поломка в двигателях. Дизеля отказали, и в Старую Майну его придётся тащить на привязи.
Кеннеди услышал радостные вопли, сопровождавшие название захваченного шнельбота.
- 57-й слишком сильно повреждён. Передай Боргнайну, что их возьмёт на буксир 84-й. Мы единственный бронекатер, сохранивший боеготовность, и нам нужна свобода действий. И примите наши соболезнования в связи с утратой капитана МакХейла.
- Никак нет, Джек. Есть морзянка фонарём, с песчаной отмели по правому борту. Там сидит экипаж БК-119 и нескольких уцелевших со 109-го. Если мы их оставим, колбасники наверняка накроют отмель из орудий.
- Ответь, что мы их подберём.
- Это может быть опасно, шкип. Мы не можем подойти достаточно близко. Там много раненых, они не доплывут.
Кеннеди посмотрел на песчаную отмель, едва проглядывающую из воды.
- Верно. Это сделаем мы. Я сплаваю туда с тросом. Мы натянем его между палубой и вон тем пнём посередине. Те, у кого есть силы, помогут раненым и ослабевшим.
Том собирался сказать что-то, но Кеннеди поднял руку.
- Ничего не говори. Все мы знаем, что я самый сильный пловец среди нас, и годы дуракаваляния на Лонг-Айленде кое-что да значат. Давайте мне конец, и я поплыл.
Лейтенант нырнул в Волгу, сразу прочувствовав холод воды, пронзающий его до костей. Он действительно был превосходным пловцом, и мощными гребками быстро преодолел течение. Но спину сразу начало крутить, и ощущение песка под пальцами ног стало облегчением. Оставшиеся в живых собрались вокруг него - два американца и десяток русских, один из которых молча протянул ему фляжку с водкой. Кеннеди сделал глоток, чувствуя, как по телу разливается тепло и из позвоночника уходит ноющая боль.
- Товарищи, сейчас каждый из вас по тросу переберётся на бронекатер. У кого сохранились силы, помогают раненым.
Оба американца получили ожоги и осколочные ранения. Да и половина русских выглядела не лучше.
- Капитан МакХейл не выбрался?
- Нет, сэр. Он был на мостике, когда в нас попал снаряд.
- Очень плохо. Без капитана вам обоим пока придётся присматривать друг за другом. Всё, пора уходить.
Немного в стороне ПР-73 подрабатывал моторами, удерживаясь против течения. Оно было не очень сильным, но неравномерным, а мелкие плавучие водовороты отклоняли бронекатер в разные стороны. Поэтому трос то натягивался, то провисал, затрудняя движение по нему даже для здоровых людей. Среди раненых были или потерявшие сознание, или просто неспособные самостоятельно двигаться. Их волокли на себе. Первая группа, двое и один раненый, быстро оказались в воде снова. Лейтенант нырнул обратно и помог им добраться до борта, где на сетях уже висели несколько человек из команды ПР-73. Они приняли спасённых, а Кеннеди уплыл на помощь другому русскому матросу. Несмотря осколочные ранения ног, он решил самостоятельно добраться до бронекатера. Резкий рывок троса сбросил его руки, и он ушёл в воду. Лейтенант вытащил его, подхватил за шею и подмышку, как делают спасатели на море. Затем толчками ног доставил к сетям и передал наверх.
Следующие двое были американцами, уцелевшими после взрыва ПР-109. Они вцепились в трос и едва двигались, опасаясь оторваться. Когда Кеннеди добрался до них, они почти потеряли сознание. Он заставил их забросить на трос локти и просто потащил к борту. На помощь ему приплыли ещё двое, совместными силами они доставили американских матросов на палубу. Лейтенант снова уплыл, чтобы вытащить ещё одного русского. Спасательная операция уже привлекла внимание немцев. Вокруг ПР-73 поднялись всплески от пуль и снарядов полевой артиллерии. Бронекатер прикрывал от попаданий тех, кто ещё в воде, но вскоре фрицы подтянут тяжёлое вооружении и пристреляются. Вопрос времени. Кеннеди уже с трудом держался на воде, но понимание, что их вот-вот накроют, добавило ему сил. Вскоре он услышал завывание крупнокалиберных снарядов, но от усталости даже не осознал, что это американские 105-мм, и летят они с востока на запад.
Затем до него дошло - отмель опустела. Все оставшиеся в живых были эвакуированы, ни одного не потеряли. Оставалось всего одно. Кеннеди отвязал конец от так к месту оказавшегося пня. Он слышал, что русские никогда не оставляли за собой ничего, что могло бы пригодиться фашистам, и был полон решимости последовать их примеру. Он обвязался тросом, намотал излишек на себя и поплыл к бронекатеру, понимая, что исчерпал почти все запасы сил. Но вода рядом с ним текла подозрительно быстро. Усилие на тросе подсказало ему, почему - ПР-73 буксировал его вверх по течению. Трёхдюймовка стреляла по западному берегу, а русские матросы прямо на ходу, напевая "Дубинушку", тянули трос, подтаскивая лейтенанта к борту. Их руки протянулись вниз, выдернули его на палубу, кто-то вновь протянул фляжку водки. От нескольких добрых глотков отпустило задубевшую спину.
Когда его уносили под палубу, он внезапно почувствовал гордость от того, что его признали настоящим волжским речником.
Колосовка [179], штаб 40-го бомбардировочного крыла
- Кто знает, зачем нас собрали? - сержант-канонир Кастер оглядел своих людей. - Речники звали на подмогу, но пришёл приказ явиться сюда.
- Если что, нам скажите, - в другом углу приёмной сидели Уинт и Кидд из аэродромной команды. Они, не тратя попусту времени, разбирались в схемах компоновки штурмовика A-20, и уже придумали способ, как быстро вытащить экипаж со стороны бортов. Недавно они начали передавать свой опыт другим служащим БАО.
- А ты, парень?
Вопрос был адресован молодому матросу. Он даже сидел по стойке смирно, крепко сжимая в руках шапку.
- Извините, сержант, я тоже не знаю. Я думал, что меня вызвали для назначения на один из бронекатеров.
- Господа, пожалуйста, сюда, - лейтенант, появившийся из кабинета генерала Бейкера, обратился к ним заметно теплее, чем обычно водилось за офицерами на его должности. Но опытный и послуживший солдат сразу почуял бы за таким тоном подвох. - Генерал готов вас принять.
Все, кто ждал в приёмной, зашли в зал для совещаний, намного более роскошный и лучше обставленный, чем привычные им. Прямо на столе сидел генерал Айра Икер, рядом с ним, в кожаном кресле, женщина, русский офицер.
- Господа, я Айра Икер, генерал, в настоящее время командир Восьмой авиагруппы. Это майор Татьяна Павлова, партизан. Вероятно, вы уже слышали, но мы недавно получили подтверждение того, о чём довольно давно подозревали. Колбасники убивают наших сбитых лётчиков всегда и всюду, где только находят. Кроме того, у нас теперь есть свидетельства, что их истребители заимели привычку убивать наших пилотов, покинувших подбитый самолёт. Мы поставили этот вопрос перед Красным Крестом, в Женеве, и они связались с немцами. Суть ответа такова: они считают экипажи наших бомбардировщиков и всех, кто им так или иначе помогает, воздушными бандитами. Преступниками, заслуживающими казни.
