Хождение за три неба (СИ) - Языков Олег Викторович (бесплатные серии книг .TXT) 📗
— Ло-о-ом!!
— Не ори, не в парной на гвоздь сел… После удара у тебя начали постепенно отмирать нервные окончания спинного мозга, в крестце. Вот и весь компот, ясно?
— Давно бы так. А теперь? Будут расти новые?
— А пока… — Лом выделил слово «пока», — пока диагност поставил тебе временную блокаду и будет потихоньку лечить. Дело это не скорое, но не такое уж и долгое.
Я открыл было рот.
— Сроки не скажу! Сам не знаю! Нужно смотреть, анализировать, как твой организм будет воспринимать лечение, как будут восстанавливаться эти самые окончания… Ясно?
— Ясно… что ничего не ясно, — вздохнул я, — Спасибо тебе, старпом. Покормишь?
— Конечно! Пошли со мной, в кают-компанию. — И Лом гордо мне улыбнулся. В помещении, на стене, надувались паруса и висели пеньковые канаты. В углу стоял небольшой якорь. Всё было очень мило, скромно и достойно. По-флотски. Не было только бочонка, украшенного надписью «Rum», и старого попугая, орущего «Пиас-с-трры». Я указал старпому на недостаток.
Перекусывая, я морщил лоб и прикидывал ситуацию и так, и эдак. Тут Лом перебросил мне небольшой листок. Я его взял и машинально пробежал глазами.
— Совсем охренел? Какая ещё гимнастика? Спина же болит? Я тебе что, человек-змея, чтобы так гнуться?
— Человек-бревно ты, Афанасий! Дуб, проще говоря! Ты посмотри на язык, которым записка написана.
И тут я даже перестал жевать. Удивляюсь, как у меня изо рта харчи не посыпались. Листок покрывали не буквы русского алфавита, а забавные такие крючки. Немного на грузинскую азбуку похоже.
— Что? Удалось? Работает? — приглушённо спросил я. — Это?…
— Ну, да. Это язык, на котором говорят на той самой планете. — И Лом перешёл на этот язык. И я его понимал, как ни странно. Только говорить мне пока было трудно — артикуляцию надо тренировать. Губы гнуть, и щёки надувать. Потом мы стали перебрасываться фразами на языке Сервантеса, Дюма и… кого же назвать? Ремарка, конечно!
Я, глупо улыбаясь, отвалился от стола. Вот это счастье мне выпало! Жаль, что я не познакомился с Ломом немножечко раньше, когда учился в школе и институте, жаль!
Эх, теперь бы ещё быстренько смотаться в этакий тур по Европе — отточить, так сказать, лексику, убрать или, наоборот, поставить нужный акцент! Это нужное дело! Да, но на это нужны деньги… А меня уже ограбили, валюту-то я уже сдал.
— Слушай, Лом… А когда у меня зарплата будет, а? Нет-нет! Не пойми меня неправильно! Я ничего не требую, наоборот, я хочу тебе кое-что предложить. Понимаешь, мне нужен небольшой такой опорный фондик для оперативных расходов… Миллионов на пять-шесть всего, ага… Ну, край на десять. Траты мне предстоят большие — палатку, там, купить, котелок, макароны с картошкой. То — сё, пятое — десятое, всего и не упомнишь сразу-то. В дорогу же мне скоро. Я и предлагаю…
В общем, мы немного засиделись за пиршественным столом. Я рассказал Лому историю своей винтовки, — всё никак не спрошу, что с ней, — дал беглую и обзорную лекцию по международному терроризму и финансовым потокам, питающим эту гадину многоголовую. Да что его учить, разжёвывать, — он и так всё это знает. Как бы ни глубже, чем я сам. Лом внимательно слушал и кивал головой.
— Так вот, старпом. Решил я начать с этой самой фирмочки. Находится она в Лондоне, давно я хотел там побывать. Посмотреть на Пикадилли, Тауэр и букингемскую хижину тёти Лизы… Да, ты прав — скорее бабы Лизаветы. А заодно уж и нанести этим людям, торгующим смертью, значительный финансовый ущерб. Вплоть до разорения фирмы, срыва очередного заказа террористов на оружие, и дружеского визита воинов джихада в офис для горячих объятий и выяснения отношений. Со стрельбой и взрывами. Ты как — поддержишь меня? Для тебя всё это будет подано так — твой новый работник ставит натурный эксперимент в целях оптимизации электронных денежных переводов, укрепления безопасности мировой финансовой системы, ну и борьбы с терроризмом, конечно.
— Да-а, это интересно… Но узко. Я бы немного всё это расширил. И прикрыл бы основную цель акции от любопытства спецслужб и СМИ. Хотя — не так! Наоборот — СМИ надо широко использовать.
— А как?
— А вот это мне должен сказать мой консультант по всяким скользким и очень специальным вопросам, я полагаю!
— Правильно полагаешь… — задумался я, — уел ты меня… В самую пяточку уязвил, аки змий какой. Буду думать, Лом, буду думать. А пока — могу я отсюда заглянуть в Интернет? Кое-что проверить надо. И ещё — это безопасно? Тебя не отследят? Не нужно обижать хорошего человека глупыми подозрениями? Хорошо! Не буду!
И Лом прямо тут, за столом, раскрыл виртуальный монитор. Теперь я и понимал закадровый голос, и мог читать титры. Сразу стало легче. Старательно выговаривая непривычные ещё слова, я сказал: «Журнал „Самиздат“, пожалуйста».
На странице писателя Башуна, широко известного своим стилусом и папирусом, меня ждало следующее сообщение.
453. *ПионЭр СерОжа (afgancat8[email protected]) 2012/08/30 10:11 [ответить]
И следует что ещё заметить — нужен иной, настоящий, авторский, художественный подход к раскрытию темы. И потом…
Я начал морщить тыкву… Что-то мы переусложнили в правилах составления своих шпионских посланий, пожалуй. Хотя — если так? Тогда получается следующее: «Исчезни». По первым буквам слов в сообщении. А потом что? Если дальше прочитать? «На ху…» Нет! Полковник Петрович настоящий офицер и литератор с большой буквы! Он никогда не опустится до откровенного мата в своём творчестве. Показалось мне… Я ещё раз перечитал сообщение — да, показалось. Или нет. Дальше я сообщение читать не стал. Чтобы не расстраиваться. И так всё ясно. Что ничего не ясно. Надо лететь к Петровичу, уточнять. И я, предупредив Лома, снова вызвал своего Шарика.
Звонить Петровичу я не стал. Ни на сотовый, ни на городской. Ни к чему это, услышать могут. Так найду. Выплыл на его лестничную площадку в режиме невидимости, хотел уже выйти из шара, а потом шиза с паранойей тоненько завизжали в моей голове на два голоса. Я закрыл глаза, пытаясь представить план квартиры. Я ведь у полковника никогда не был. Так, предположим… Коридор, потом поворот на кухню, а нам сюда — в зал. Метра четыре. Лишь бы у него посреди комнаты стола не было — спалю, ведь. Ну, поехали… На цыпочках. Задав команду шару медленно-медленно перенести меня на пять метров в закрытую квартиру и ничего при это не сломать и не разбить, я вновь закрыл глаза. Потом открыл, конечно. Так, вроде всё в порядке. Тишина, шторы прикрыты. Никого. Дверь в спальню, наверное. Неудобно, чёрт, вот так-то, нагло, вторгаться в личную жизнь начальства, но… Я похолодел — через открытую дверь я увидел свисающую с края кровати человеческую руку.
Закусив губу, я резко выскочил из шара и на цыпочках просеменил к двери. Жив… или? За что? Кто? Поперёк кровати, лицом вниз, лежал Петрович. Рядом с ним стоял работающий ноутбук. Убили, суки! Петровича убили! Как раз в тот момент, когда он успел передать мне тревожный сигнал. Меня спас, а сам не уберёгся… Эх, какой мужик был!
Мужик, подтверждая, что он был о-го-го какой человечище, басовито всхрапнул, повернул голову к двери и уставился на меня сонным глазом.
— А-а… Афоня… А ты как тут оказался, а? — Петрович резко пришёл в себя, осмотрелся и встал. — Я что? Дверь не закрыл?
Я шумно выдохнул воздух. Навыдумывал, мать твою, невесть что. Засветился по первому разряду.
— Ты извини, Петрович, перепугался я… Получил твоё сообщение и бросился тебя искать. А тут ты лежишь… Ну, у меня сердце-то и ёкнуло. Думал… э-э-хх! — Я лишь молча махнул рукой.
Петрович окончательно проснулся. Просканировал меня, окрестности, заметил Шарика, потом оценил всю картину и заржал.
— Убитый труп мёртвого человека, а, Афанасий?! — Он снова расхохотался. — Ну, ты и даёшь, опер! Повеселил, повеселил меня, капитан. Работал я за компом, потом глаза что-то резать стало. Ну, я их и прикрыл… на секундочку. А тут полумрак, тишина-а-а! — Петрович смачно зевнул. — Гляди-ка, задрых я малость. Ладно, пойдём на кухню, чай пить будем. Ты чего прилетел? Я же тебе написал: «Исчезни».
