Безликое Воинство (СИ) - Белоконь Андрей Валентинович (версия книг TXT) 📗
Пока мы были под водой, «Курай» тянул время. Если дружественное судно находится в подводном положении где-то рядом с эпицентром предстоящего взрыва, примерно в радиусе двух миль, с использованием термоядерных боеголовок следует повременить — мы видели, как вокруг резко маневрирующего ракетоносца вздымаются фонтаны разрывов: его обстреливали орудия одного из эсминцев. «Курай» отвечал из своих пушек, а судя по черневшей в борту эсминца большой пробоине, он уже применил по нему тактические ракеты и одна из них достигла цели. Любой офицер, даже не моряк, скажет вам, что вооружение у «киклопов» не универсальное, и назначение у таких судов, как наше, ограничено специальными задачами. К примеру, разведка целей это нетипичная для нас задача — по-хорошему, выводить на цель нас должны воздушные или морские разведчики. Вести эффективный бой с кораблями конвоя, летательными аппаратами, и вообще решать какие-то тактические боевые задачи «киклопы» тем более не могут. Ныряющие экранопланы типа «киклоп» изначально проектировались как охотники за подводными авианосцами и крейсерами. Наше предназначение — быстро достичь района, где была обнаружена подобная цель, скрытно сблизиться с ней и неожиданно, с предельно короткой дистанции её атаковать, а затем убраться восвояси, до того, как другие корабли противника или их воздушное прикрытие смогут ответить контратакой. Оборонительное вооружение «киклопов» не рассчитано на ведение полноценного боя, к примеру, с конвоем. А вот у судов вроде «Курая» имеются тактические ракеты, мощная система ПВО, скорострельные пушки различных калибров и другое оружие, позволяющее атаковать серьёзного противника без применения термоядерных боеголовок. Так, «Курай» может победить в противоборстве с надводным судном вроде эсминца, особенно если атакует его внезапно. У эсминца больше огневая мощь, но «Курай» гораздо манёвренней, и это в реальном поединке сведёт преимущество эсминца к нулю.
Я был на связи со всей группой и первым узнал, что девятая отдельная уже понесла потери: здорово досталось по меньшей мере одному «Киклопу» на севере, из тех, что должны были вывести из строя авианосец: их атака оказалась неудачной, а один из ракетоносцев получил многочисленные попадания в корпус и повредил вентиляторы. Но их неудача уже не могла повлиять на исход сражения: конвой с джаггернаутом к тому моменту уже был обречён. Вряд ли те офицеры в штабе флота Южного Альянса, которые планировали прохождение конвоя к северному побережью Пасифиды, рассчитывали на такое дерзкое нападение — маленькой группой малозаметных судов, не обеспеченных прямым прикрытием, которая выскочит словно из ниоткуда прямо под самым носом конвоя. Когда каждое судно из группы добирается до цели самостоятельно, их вообще невозможно никак отследить. Навигация сейчас сильно затруднена: ведь нет ни спутников, ни стратосферных станций, ни даже звёздного неба, а радиосигналы проходят очень плохо и радиомаяки ненадёжны. Даже океанические течения изменились и только такие скоростные суда, как наше, могут ещё более-менее точно выдерживать курс, пользуясь лишь картой, компасом и приборами скорости. Я тогда подумал, что адмиралы конвоя, скорее всего, ожидали перехвата двумя-тремя мощными флотскими группировками, включающими крупные надводные корабли и подводные крейсеры, а также авианосцы. А такую армаду не подгонишь незаметно к чуткому конвою: не говоря уже о воздушной разведке, их самих заметят за сотни миль и у судов Альянса будет достаточно времени для того, чтобы подготовиться к нападению, сманеврировать и даже получить поддержку. Но, как показали будущие события, я заблуждался: в случае атаки вражескими армадами джаггернаут не нуждался в помощи извне.
Едва наше судно поднялось над волнами, «Курай», продолжая активно рыскать по курсу, чтобы избежать прицельных попаданий снарядов противника, выпустил попарно, одну пару за другой, сразу восемь крылатых ракет, причём все они предназначались пока державшейся на плаву, но уже вовсю дымящей крепости. Примерно в тот же момент нас достала по надстройке очередь из малого калибра эсминца, но в этот раз угол был такой, что броня всё благополучно отразила. Два «зазубренных жала» с «Курая» противнику удалось перехватить, но остальные шесть ракет спустя меньше, чем минуту, достигли цели. Синхронный взрыв шести термоядерных боеголовок! Наша радиолокационная станция ослепла, приборы посходили с ума, по всем экранам побежали помехи, и я знал, что там, снаружи, всё поле боя заволокло паром, и я слышал, как от высокой температуры снаружи трещит и шипит обшивка «Киклопа-4». Судно опять сильно тряхнуло, и хотя я вцепился изо всех сил в подлокотники, захваты кресла больно впились мне в бока. Мы двигались в специальной позиции и «Киклоп» хорошо перенёс эту ударную волну, чего не могу сказать про ближайший эсминец, орудия которого почти в упор обстреливали и «Курай», и нас: после взрыва все его орудия смолкли.
Термоядерные заряды, которые используются в морских (да и сухопутных) сражениях, ограничены по мощности и не оставляют после себя большого количества радиоактивных материалов. Это сделано в первую очередь для того, чтобы не навредить своим, атакуя подобными зарядами противника. Их мощность рассчитывается таким образом, чтобы при попадании в цель противник был поражён, а применивший этот заряд остался цел и невредим. Обычно радиус поражения ограничен одной-двумя морскими милями. Вообще говоря, наши крылатые «жала» можно применять с совершенно безопасного расстояния в несколько десятков миль, но для успешного выполнения задачи дистанцию до цели желательно сокращать до минимума, что мы и делали. В бронированном судне вроде «Киклопа», находящегося в надводном положении, можно пережить взрыв на расстоянии мили, или даже меньше, но это уже как повезёт. Под водой же лучше держаться от эпицентра подальше…
Спустя ещё четверть часа или около того, конвой подвергся атаке с воздуха. Прилетевшие с южного направления аэропланы, примерно два десятка, в первую очередь растерзали висевший где-то в авангарде конвоя дирижабль. После всех вспышек этот дирижабль-охотник сохранил управляемость и уже снизился к самой воде, очевидно, готовясь выпустить в неё свой смертоносный груз, но не успел — судя по тому, как быстро исчез с экрана радара. Неужели он разрушился и сгорел?!. Дирижабли обстреливают сразу несколькими типами боеприпасов: бронебойные и фугасные поражают экипаж и оборудование, повреждают оболочки баллонов и ломают силовой набор корпуса, а зажигательные — если повезёт — провоцируют воспламенение топлива и взрывы гремучего газа. Но на всё это нужно немало времени и целая гора боеприпасов! Интересно, какую тактику и какие боеприпасы применили атаковавшие его аэропланы? Ведь полностью вывести дирижабль из строя и, тем более, заставить его упасть и сгореть, не менее сложно, чем потопить корабль. Хотя надёжно бронировать весь дирижабль не получится (это легко понять даже ребёнку), бронируют в них только кабины и силовую установку — примерно теми же методами, что в аэропланах, тем не менее, оболочка газовых баллонов хорошо защищена от пробоин, во всяком случае, пробоин небольшого диаметра. Для водорода важно не допустить утечки значительного количества этого газа и смешивания его с воздухом, иначе у корпуса или даже внутри него может произойти разрушительный взрыв. Терять гелий тоже не желательно — он очень дорог. Оболочку газовых баллонов дирижаблей делают из из особой мягкой брони — линоторакса. Подобно, к примеру, броне «Киклопа», она состоит из нескольких слоёв, только тканей разного вида. Часть тканей имеют низкую газопроницаемость, часть — особые механические свойства. Последние как раз и обеспечивают защиту от пробоин: образовавшееся в баллоне отверстие провоцирует усадку такой ткани в области разрыва нитей. Из-за специального неравномерного переплетения ткань усаживается так, что разрыв смещается в сторону. В каждом слое смещение происходит с свою сторону, и в итоге отверстие оказывается закрытым несколькими слоями ткани. Где-то между этими слоями расположена сетка из трубочек с клеем, при разрыве трубочек клей вытекает и скрепляет сместившиеся слои, окончательно заделывая пробоину. Поэтому надёжно прорвать оболочку газового баллона дирижабля — далеко не простая задача, и уж во всяком случае она довольно затратная.
