Безликое Воинство (СИ) - Белоконь Андрей Валентинович (версия книг TXT) 📗
Я с гордостью вновь представляюсь тому, кто читает мои записи: меня зовут Адиша-Ус, Заглянувший за Горизонт. Здесь, в глубине Великого Восточного океана, наши капитаны провели короткую церемонию: во имя Близнецов и славы Учения они дали Честные имена четырём офицерам, непосредственно участвовавшим в атаке на джаггернаут. Я предполагал, что это будут имена вроде «Потопивший Джаггернаут», но ничего похожего капитаны не произнесли. «Жалящий в Нос» — самое, по-моему, звучное из всех имён — получил мой друг Ибильза-Хар. Нам теперь есть, с чем возвращаться домой: если у нас будут потомки, они будут гордиться нами ещё во многих поколениях.
В старые времена за подвиги и заслуги не давали Честных имён, но существовал обычай награждать особо отличившихся в службе чем-нибудь ценным и памятным, что могло повысить положение такого человека в обществе и что он мог передать по наследству своим детям и внукам. Мой далёкий предок, Снайпер с Собачьими Глазами, когда-то прибыл в наши края издалека, и верой и правдой служил архонту Фаора, жестоко расправляясь с его врагами, как внешними, так и внутренними. До нас дошло, что он совершил немало кровавых подвигов, и к закату службы был назначен командовать городским гарнизоном. Но всё заканчивается, пришла пора и моему предку уходить на покой, и архонт напоследок наградил его сельскохозяйственными угодьями и ссудой на их обустройство. К тому времени у Снайпера уже была большая семья, и вот с этого поместья, и с построенного незадолго до него городского дома, началась известная история моего рода.
Если когда-нибудь встану на путь собственной семейной жизни, я вижу рядом с собой только одну спутницу. Но сначала мне предстоит её спасти. Через пропасть между нами, отверстую судьбой, мне нелегко будет перекинуть мост, только на помощь Богов я уповаю. Надежда в моей душе борется с тоской, а решимость — с отчаяньем. Словно в напоминание о бесконечной печали моего сердца, в цветнике в моей каюте сегодня расцвели белые звёздочки тиаре. Кустик его очень мал, цветки нежны, но лепестки их долго останутся белыми и будут источать тонкий аромат. Конечно, рано или поздно, они опадут и растают без следа, а вот моя любовь к прекрасной Виланке будет цвести вечно.
Но я просто обязан в подробностях описать главное событие — нашу славную битву.
Мы нагнали конвой под водой и несколько часов сопровождали его на безопасном расстоянии, на котором «Киклоп» не могли засечь их гидроакустические станции. После того, как противник заметил наш беспилотный разведчик (скорее всего, вслед за нашим там побывали и другие), корабли рассредоточились в противоатомный ордер, и теперь шли на удалении полторы-две мили друг от друга, а мы пристроились за одним из крайних эсминцев. Мне тогда показалось странным, что после того, как их обнаружили, они не сменили курс, ведь обычно в подобных случаях конвои переходят на размашистый зигзаг. «Торопятся? — помнится, ломал я голову. — Или огромный джаггернаут настолько неповоротлив?..» Эсминцев оказалось всего пять: ещё один шёл довольно далеко в авангарде, и на картинке с беспилотника я его не разглядел. Оба наших капитана — и Озавак-Ан, и Скванак-Ан — находились во время всей операции на мостике, то есть на капитанском посту в рубке. За пост акустика усадили самого опытного в этом деле — офицера-моториста. Все шесть наших крылатых ракет были заправлены и подготовлены к пуску. Время тянулось и тянулось, и я не знал, чего же мы выжидали. Операция готовилась в такой тайне, что даже меня — ответственного за связь и разведку — не посвящали в неё до последнего момента, и я был уверен, что наша встреча с джаггернаутом — чистая случайность!
И вот, наконец, это произошло — всего пару часов назад. Скванак-Ан обратился ко всем находившимся в рубке: он объявил, что сейчас «Киклоп-4» в составе группы атакует конвой и первая наша цель — плавучая крепость. Ракетный залп мы обязаны выполнить безукоризненно, потому что попадание наших ракет по джаггернауту будет сигналом к атаке остальным кораблям, а также воздушной поддержке. О, Близнецы! Надо ли говорить, что все мы были потрясены этими словами капитана, и тут же мощная волна воодушевления подняла весь офицерский состав «Киклопа» на новую боевую высоту: каждый из нас годами готовился именно к такому моменту, и каждый горячо желал не опозорить себя, своих наставников и начальников, выполнив свой долг так, чтобы заслужить славу и Честное имя.
Капитаны короткими командами распределили обязанности по постам. Сам Дважды Рождённый поручил мне вести одну из ракет, а о связи с другими участниками атаки из нашей группы даже не упомянул. Если не знаете, связь между кораблями, идущими под водой, возможна только на коротких дистанциях и она демаскирует передающее судно. Поэтому таких средств связи у нас просто нет на борту. Но мы можем в пределах акустического контакта определить не только дальность, пеленг и скорость, но и по характеру шума определить, что это за судно — какого класса и наше оно, или противника. Расчёты делает автоматический вычислитель акустического поста, а цели выводятся на монитор — примерно такой же, как у радиолокационной станции, однако и слух акустика играет тут не последнюю роль. На флоте ходит легенда об акустике Видящем Звук, который служил на глубинном охотнике и наводил ужас на экипажи кораблей Альянса. Наш моторист Путра-Хар получил после этой битвы имя поскромнее: Слышащий Движение. И он его, безусловно, заслужил!
Мы тогда выждали ещё немного, и вот, наконец, нам скомандовали атаку. «Киклоп-4» набрал самый полный подводный ход и всплыл в миле от ближайшего эсминца эскорта. Наш ракетоносец тут же поднялся на воздушный экран и с ходу атаковал главную цель — джаггернаут — четырьмя «зазубренными жалами». В некотором смысле четыре ракеты сразу — это предел для такого судна, потому что каждая ракета управляется с отдельного поста, а нужно ещё подсвечивать цель радаром. Два «жала» мы направили в носовую секцию гигантского судна, два — в кормовую. Сам джаггернаут в тот момент находился от нас немногим дальше, чем в пяти милях, и время подлёта ракет составило всего полминуты. Шквальный огонь, открытый по ним с двух ближайших эсминцев, безнадёжно опоздал: четыре боеголовки сдетонировали синхронно, и ярчайшая вспышка на несколько секунд ослепила, наверное, весь Великий Восточный океан. Но мы этого не видели: все выступающие из корпуса приборы, включая камеры, были задраены внутрь сразу после пуска ракет. Не видели мы и того, как в небо взметнулась гора пара и брызг, а под нами стремительно пронеслась белёсым призраком гидравлическая ударная волна. Спустя несколько секунд нас сильно тряхнуло, как опавший лист порывом осеннего ветра, и чуть было не опрокинуло вверх брюхом воздушной ударной волной, и мы сразу же нырнули — не дожидаясь поднятого взрывами водяного вала и получив вдогонку попадание из малого калибра ближайшего эсминца эскорта. Удар снаряда в корпус не сулил нам ничего хорошего, но судно управлялось без помех, все вентиляторы исправно вращались, течи не было, значит, обошлось без серьёзных повреждений. Наверное, мы не отделались бы так легко, если бы команды кораблей конвоя не были заняты авральной подготовкой к приходу быстро надвигающейся на них водяной стены. Пока гнев взбудораженной стихии швырял по поверхности корабли конвоя и там царило полное замешательство, мы прошли на самом полном ходу под ними и через четверть часа всплыли, подпрыгнув над водой на пару гексаподов, с другой стороны конвоя, милях в четырёх от джаггернаута и всего в полумиле от одного из эсминцев. В первой атаке я непосредственно вёл «зазубренное жало» по теленаведению и, клянусь бородой Ардуга, я смог подвести свою ракету к цели ближе, чем на полстадии! После повторного всплытия мне приказали сменить пост и установить связь с другими кораблями группы. Это уже моя основная работа и, конечно же, я с честью справился и с этим.
С севера, сразу вслед за нами, конвой атаковали ещё три «Киклопа»: там между арьергардными эсминцами шёл авианосец, и нужно было помешать ему поднять авиагруппировку на крыло. Где-то с юга от конвоя выпустил две ракеты по эсминцу авангарда ещё один «Киклоп», а с запада, недалеко того места, где наш «Киклоп-4» всплыл, но примерно на милю-полторы дальше от конвоя, готовился нанести завершающий удар по джаггернауту ракетоносец класса «Курай» — примерно такой же по конструкции, как «Киклоп», только большой. Всё это и была девятая отдельная флотская группа, и встреча наша была запланирована не в каких-то фиксированных координатах, а у гигантской плавучей крепости! И именно под такую невероятно важную задачу командовать нашим судном, и в итоге координировать всю операцию, назначили опытнейших ветеранов: сопровождая конвой, они ждали, пока атакующая группа соберётся, и именно наш ракетный залп был сигналом к общей атаке.
