Попаданец XIX века. Дилогия (СИ) - Леккор Михаил (читаем книги онлайн TXT, FB2) 📗
А ведь эти умные и совсем не бестолковые мысли пришли ему сегодня в бричке, как итог размышлений, ‑ подумал Макурин, успокаиваясь, ‑ во‑первых, несомненно, отказаться от массовости. Императору нужен только штучный товар, а не усредненные выпускники. Медиократы пусть работают в массах, а у нас будут талантливые избранники. Во‑вторых, мне не зачем пасти студиозусов моего стола постоянно. На это есть специальные школы. Те еще учреждения, надо сказать, весьма слабые, но на первых порах и они пойдут.
Как он понимал, в Зимнем дворце его ждали пять благородных недорослей, набранных по приказу императора. Аппарат количественно выполнил приказ неукоснительно. Это чиновники сделали, кому же хочется быть наказанными? А вот качественно, мозгов уже не хватало.
В итоге, Макурину было предложено пять человек дворянского сословия, молодые и грамотные. Но какой у них был дурной почерк! И сколько было элементарных ошибок!
Он дал им диктант и в конце жестко поставил оценку:
‑ Господа, извольте определить свой уровень – он не больше, чем посредственный. Да, да, судари мои, вы будете работать у его императорского величества. И как вы думаете, такая грамотность монарху пойдет?
Оценка под таким углом, безусловно, оказалась неприятной и несколько неудобной. Как и у остальных учеников, они были всего лишь научены писать без учета уровня, а потом они лишь читали, читали, читали, пытаясь стать образованными. Грамотными надо быть, прежде всего!
Посмотрите, что вы написали. Хорошо? ‑ грустно спросил у подчиненных столоначальник Макурин.
‑ Да вроде бы ничего, ваше превосходительство, ‑ осторожно ответил сидевший перед Макуриным блондин, которого тот вроде бы выбрал в качестве ответчика.
Их столоначальник ничего не ответил. Вместо этого он скорехонько, но очень четко написал тот же самый текст. Без ошибок и с очень красивым, можно сказать, элегантным почерком.
‑ Вот, господа, к чему вы обязаны стремится. Не получится, будете служить в одном из министерств, но не в императорской канцелярии. Понятно?
Недоросли опять ответили, но уже довольно уныло. Кажется, этого они не ожидали. А как же история, география, латынь, которыми они набирались в предыдущие дни?
‑ Вас сюда набрали на должность именно письмоводителей, ‑ четко произнес их жестокий начальник, ‑ соответствуйте имеющимся требованиям. Нет, будьте добры уйти добровольно.
Я встречусь с вами через дня три‑четыре, и буду одним из учителей. Надеюсь, к этому времени вы хоть чему‑то научитесь. Для начала не рвитесь за мной писать целые тексты. Пишите буквы. Вот так!
Он вытащил новый текст, написал букву «А». полюбовался, написал букву «Б» с новой строки. И так весь алфавит.
‑ Когда рядом с моей появятся такие же ваши, я появлюсь рядом с вами радостный и с предложением о ваших кандидатурах в обозначенный департамент. Иначе буду гневаться и сердиться.
Андрей Георгиевич внимательно осмотрел всех пятерых. Всех их еще не готовили, при чем не только технически, но и психологически. Эдакие увальни, прости господи!
Наобум проговорил, как бы советуясь:
‑ Впрочем, если вы не считаете себя готовым, или, наоборот, свое положение порочащим в этом департаменте, вы еще можете уйти. Да?
И к его ужасу, молодой человек из рода Васильчиковых, немедленно четко обозначился в своей позиции:
‑ Предлагаемая мне данная служба, к сожалению, на мой взгляд, не соразмерима статусу дворянского рода и я вынужден отказаться.
Четко встал, поклонился – сначала столоначальнику, потом товарищам – и вышел из комнаты
Не фига се, ему предлагают служить самому всероссийскому императору, а он кочевряжится. И что он полагает, в молодости и низких чинах он может получить что‑то лучше? Сразу министром встанет? Наивный взгляд на текущую жизнь, а, скорее всего, излишняя надменность.
Впрочем, ладно. Лучше вначале, чем отдать ему массу усилий и времени, а потом тебе покажут известную операцию из трех пальцев. И все‑таки гадко все. Неужели это показатель кризиса начала ХХ века, когда подавляющее количество дворян даже не подумает идти на помощь императорскому престолу и в итоге сами погибнут и, как класс, и как отдельные представители.
Николаю I он, тем не менее, позднее ничего не сказал, как и остальным невольным свидетелям. Пять так пять, четыре так четыре, мало ли какие причины нечаянно могли появиться? А он не жандарм и даже не полицейский, не обязан‑с!
Прав был или не прав был Андрей Георгиевич, он никогда не узнает, хотя он бы стад побдительнее, никому бы от этого хуже не было. Но он лишь отметил, что старый знакомый Георгий оказался чуть‑чуть лучше остальных и занялся уже своими делами. Ибо служба службой, а коммерция тоже важна, хоть она не совсем одобряется и императором Николаем I, и высшим слоем чиновничества
Но и Бог с ним, ему с ними детей не крестить. Хотя с монархом, скорее всего, придется, даже более того, ему придется навязываться, Настя всю плешь ему проест. Но это будет очень не скоро и потому не стоит по этому поводу страдать.
Постарался забыть об этой мысли, полакомившись воспоминаниями об учительнице первой своей Анне (в XIX веке). Пусть он уже женат и при чем любит жену, а она его, но ведь никто не запрещает ему восторгаться красавицами. А она весьма не уродина. Эдакий, знаете, классический тип невзрачной русской красоты, от которого мужчины сходят с ума во все века, вы уж поверьте попаданцу на слово, он вам не соврет!
Подумав, решил поехать в город, благо бричка пока своя, не уехала в поместье, а Федору нечего без дела сидеть. Заодно и другие кое‑какие дела сделает. Найдя важные причины для побега от прелестнейшей жены, Андрей Георгиевич заметно взбодрился. В Зимнем дворце сейчас начнется поистине спектакль – процесс сообщения с виноватым видом о проведенном таинстве бракосочетания в тайне от всех – а он может уехать. Просто так, для лучшего самочувствия.
Причины были объективные, да и честно говоря, Макурин полагал, что большинству было глубоко плевать на все это. С другой стороны, светская вежливость этого времени в высшем свете означала именно это. Кланяйтесь, кланяйтесь и кланяйтесь, особенно когда вы молоды и в низших чинах, а ваши собеседники уже седы и обязательно их превосходительства.
Только ведь и он его превосходительство, и с вельможным государем, если надо, он поговорит сам. Настя не решится побеспокоить его в рабочем кабинете, что означало – император в трудах и заботах и не лезьте к нему со всякими глупостями!
Вот с Александрой Федоровной она пусть сама по‑бабьи поговорит, самое то. Нечего туда мужчину подтягивать, это только шум и гам получится. Что еще? С остальными, в крайнем случае, можно отговорится на очередном балу, мол, такой‑то и такая‑то уже обвенчались и все тут.
А потому, бежим! В пампасы, мой друг, пампасы. Или в Саратов, что в XIX веке почти все равно!
С этими словами Андрей Георгиевич, как мальчишка, удрал в город. Пусть слабая женщина суетится и мужественно борется с трудностями!
Правда, уже на улице он все же постеснялся и даже пожалел свою горячо любимую жену, но возвращаться назад уже не стал, понимая, что на встречу с августейшей императрицей он все равно опоздал,а здесь за него никто работать не будет.
И пошел пока по образовательным учреждениям, размышляя, какой бы подарок преподнести Насте, чтобы та хотя бы не била по голове больно? А то ведь с нее станется, оставит без головы.
Анну он увидел еще на улице в окно, как и полагал, на уроке занятой до бледной синевы. Впрочем, не очень онаему и нужна. Главное, договорится с начальством, а с рядовым педагогом можно немножко поговорить о технологиях, напоследок обозначив в виде рукопожатия протянутых два пальца. Или, если это девушка, покровительственно похлопав по щеке. Что еще поговорить его превосходительству с таким учителем частной школы, не имеющего даже низшего классного чина?
Однако, перед этим надо поиграть, удовлетворить директора. В приемную Макурин медленно, глядя на всех встречных надменно и холодно, словно ученый на надоедливых насекомых.
