Попаданец XIX века. Дилогия (СИ) - Леккор Михаил (читаем книги онлайн TXT, FB2) 📗
Макурин влюбленным взглядом погладил пусть нервную, но все же прелестную фигурку жены, сообщив ей ненароком:
‑ Любимая, нам надо быть сейчас у венценосных монархов, и поэтому я вынужден не давать тебе бить по моему лицу. Веди и к августейшему императору Николаю I, и к ее супруге Александре Федоровна. Они, несомненно, вдосталь обратят внимание на его ужасную «красоту» и тебе самой будет неловко.
‑ Хм! ‑ удивилась она. В таком аспекте их положение она еще не рассматривала. Ведь физически она уже стала женщиной, но психологически женой явно нет, по‑прежнему намереваясь отвечать лишь за себя.
«Э, нет, дорогая, ‑ усмехнулся Макурин, ‑ теперь тебе придется отвечать за двоих, за себя и за своего мужа, а потом еще и за наших детей».
Он ловко поцеловал жену и ласково посмотрел на нее. Настя, занятая трудными мыслями, запоздало отмахнулась рукой. Потом ответила ответной улыбкой. Как все‑таки прекрасно быть рядом с родным мужчиной, который и прикроет, и приласкает, и лаже подумает за тебя.
‑ Я думаю, нам надо пройти с сообщением о нашем бракосочетании к обоим монархам. Тем более, к императору Николаю ты подойти так и не решилась, а к императрице Александре Федоровне не смогла наладить ключик.
‑ Смогла бы! ‑ не согласилась Настя, ‑ просто та сегодня уж слишком не в духе и не пожелала меня слушать.
Ага, судя потому, что она не соглашалась неохотно, он ее поймал. Спорить с нею он не собирался. Вот еще! Если нечего делать, то пожалуйста. А ему совсем некуда. Так что обойдется, милая.
Настя, с тревогой ожидавшая ответных доводов мужа, спорных и отнюдь не серьезных, но уносящих много времени, с облегчением пошла за супругом. Ведь вместо никчемного спора он просто взял ее за руку и повел к Николаю Павловичу, которого она до сих пор боялась и могла спокойно подойти только за спиной кого‑то, например мужа. Она хихикнула и как бы ненароком погладила эту твердую и надежную спину.
А Андрей Георгиевич шел к императорскому кабинету спокойно и даже вальяжно. Вопрос о тайном бракосочетании для него был не втором и даже не третьим месте, перед этим возникали проблемы с Е.И.В. канцелярией, а точнее, с письмоводителями, еще перед ним требовалось срочно решить хозяйственные вопросы с поместьем. Оно хотя и развивалось, но далеко не до конца и помещик должен был лично вмешиваться во все недостатки. Иначе откуда он возьмет деньги в достаточном количестве?
И только потом можно было заниматься их свадьбой, а, точнее, самой важной и официальной частью на Земле и на Небе – таинством бракосочетания. И ничего, что они уже его прошли в поместной церкви. На Земле главным событием было не собственно бракосочетание, а его отблески у разных лиц.
Вот теперь им и предстояло увидеть реакцию общества в целом, и отдельных персон в частности. Да что уж было таиться, им важен был ответ, прежде всего, двух людей, почти богов, – императора Николая I и его жены Александры Федоровны.
К первому Андрей Георгиевич привел свою жену Настю почти силой. То есть не то, что она была против, но как‑то не хотелось и вообще, лучше бы не сегодня?
Но при этом ногами она терпеливо перебирала, и ее муж молча вел его в кабинет и, наконец, встал перед августейшим монархом и поставил свою жену.
Император, между прочим, серьезно работал. Чувствовалось, что ему очень не хотелось отрываться от важного документа, но государь превозмог себя и отодвинул листочки поодаль.
‑ Надо же, ‑ даже изволил удивиться он, ‑ не прошло и нескольких суток со дня бракосочетания, как ты явился! Изволь, Андрей Георгиевич, объяснится, где ты был, друг мой любезный.
Ну, хотя бы громко не ругается. А объяснить императору он всегда может, два века все же говорил, сумеет и сейчас.
Макурин внимательно посмотрел на Николая. Ему предстояло как бы прошмыгнуть между Сциллой и Харибдой – объяснится предельно подробно перед монархом и не оскорбить жену Настю интимными подробностями. А они были изрядно интимными, эти детали, хо‑хо!
‑ Ваше императорское величество, конечно же, мы не хотели никого не обидеть. Боже упаси! Но ночью в моем поместье между ними случилось то, что происходит между всяким парнем и девушкой, в результате чего они становятся мужчиной и женщиной. После этого я, как честный человек, не мог не привезти Настю в церковь, не затягивая время.
‑ Нет, это‑то понятно все, ‑ внезапно раздался позади них голос цесаревича Александра Николаевича, ‑ вы нам лучше скажите, чета Макухиных, вы свадьбу собираетесь проводить?
«Фу ты, ну ты, кажется, обошлось, ‑ облегченно подумал Макурин, ‑ хоть и Настя покраснела, как спелая свекла, а государь явно имеет дополнительные вопросы, но оба молчат, за что он им очень благодарен.
Ха, а ведь умную мысль высказал будущий Александр II, ‑ переменил Макурин тему размышлений, ‑ большинству нет особого дела до церковных процедур, дот которых и не допустят, ведь даже столичные соборы не так велики, чтобы допускать тысячи людей. А вот светская свадьба это другое дело, тут чем больше, тем лучше. Тем более, с учетом императорской семьи, если их удастся привлечь, не все придворные будут приглашены».
‑ Ваше императорское высочество, прошу извинить нас, что не увидели вас, ‑ извинился Андрей Георгиевич от имени всей четы Макуриных и предложил: ‑ если вы позволите, мы, естественно, проведем свадьбу.
«Еще одну свадьбу, ‑ подумал про себя попаданец, впрочем, не особо раздраженно, ‑ та свадьба в поместье Насте все равно не понравилась. Столичная штучка, а там лишь два дворянина».
‑ А будет она…? ‑ спросил император Николай, который, казалось бы, совсем не прислушивался к разговору, витая в облаках. Еще как прислушивался!
К чести Насти, она явно видела лучше государя, живя при императорском дворце практически с детства. Поэтому ответила живее:
‑ На Троицу? ‑ осторожно предположила она, глядя на августейшего монарха сияющими глазами.
‑ На Троицу, ‑ одобрительно кивнул император с улыбкой. Благо смотреть радостную и еще прихорошевшую Настю (хотя, куда уж больше!) всерьез было нельзя. Сбросив большинство проблем и тягот на мужа, она вдруг стала походить на ангеласо своим внеземной красотой.
Это пришло в голову не только Макурину, но и Николаю I,который вдруг серьезно заметил перед тем как отпустить ее:
‑ Только ты не улетай до свадьбы, дитя мое.
Озадаченная, она пошла в их семейное гнездышко, полученное в исключение от общих правил Макуриными. А трое мужчин – Николай Павлович, его сын и наследник Александр Николаевич и сам Андрей Георгиевич стали перетирать свои дела, важные, актуальные и не очень.
Первым заговорил самый младший – всего лишь его превосходительство. Дисциплина и правопорядок! Ведь сам вельможный монарх задал вопрос, надо отвечать, пусть и был вопрос необязательным и о нем вроде бы и забыли.
Трудно сказать, что думал про себя в этот миг попаданец, но внешне он был, прежде всего, исполнительным чиновником, желающим ответить на вопрос высокого начальства. И ведь не ошибся! Император ничего не забыл и обо всем помнил, несмотря ни на что, сразу же оживился и стал задавать дополнительные мелкие вопросы, расширяющие и углубляющие существующую картину.
А заговорил Андрей Георгиевич, разумеется, об обучении письмоводителей и об увеличении в связи с этим штатов.
Александр Николаевич тоже немедленно активизировался и между тремя мужчинами развернулся конструктивный разговор. Вначале существовало три точки зрения на данную проблему – по количеству собеседников. Затем постепенно Андрей Георгиевич не то, чтобы настоял – Боже упаси! – просто обрисовал картину будущего так, что его направление оказалось самым перспективным.
При чем, что характерно, выводы делал сам монарх Николай I, но сугубо в его ключе. При таком раскладе Макурин, естественно, не возражал, как не был против и цесаревич Александр Николаевич. Решено было на первых порах вести учебу каллиграфии силами педагогов «Школы языка», а также, при необходимости, подключая учителей других школ. В дальнейшем же можно было и подкорректировать. Сам же Макурин корректировал и помогал наиболее перспективным.
