Драконовы кончары (Smocze koncerze) (KG) - Савицкий Анджей (читаемые книги читать TXT) 📗
Дорота только покачала головой.
- Все это делает тот, кому наплевать на бессмертную душу, тот, кто не боится Бога – ни христианского, ни мусульманского. Хитроумный сукин сын, готовый к любой жестокости и подлости. Некто, до конца испорченный, лишенный совести и безразличный к несчастьям других… Кто-то чужой.
- Но не настолько, чтобы не знать, как настроить против себя две армии, - прибавил Семен. – Думаешь, это кто-то из одержимых? Кто-нибудь такой, как Талаз?
- Во всяком случае, кто-то очень на него похожий. – Дорота отложила мазь и вытерла руки куском ткани, которым должна была обвязать торс рыцаря. Женщина подошла к окну. – Вот уже десять дней на небе видны летающие машины, которые не нападают, но все время остаются в видимости. Это они тщательно следят за нами. Что-то мне кажется, что всеми ними командует одержимый, образованный из соединения человека с чужим.
- Турок, который захватил Йитку. – Семен тоже поднялся и подошел к окну. – Вот только никак не припомню, где я его мог видеть! Явно какой-то офицер, то ли янычар, то ли спахи. Не знаю, память подводит…
- Это неважно. – Дорота махнула рукой, а потом стала быстро паковать свою врачебную сумку. – Мне нужно как можно скорее сообщить об этом Талазу. Еще сегодня его, вместе с гетманом Яблоновским, должен принять Шейтан Ибрагим Паша, сераскир турецкой армии. Он должен знать, что происходит, поскольку они обязаны оговорить условия встречи Яна Собеского с Мехмедом IV. И существует угроза, что встреча монархов может и не состояться, ну а турки попросту скажут полякам выметаться или нападут на них. Нужно сообщить Ибрагиму, что все это вражеская хитрость! Я обязана с ним встретиться, он мне приятель!
- Но как ты докажешь туркам, что это не польская армия палит мечети? – взволнованно заявил Семен. – Погоди, знаю! Я иду с тобой!
Рыцарь бросился к своей одежде и лежащему в сундуке гусарскому снаряжению. Он начал быстро одеваться, шипя от боли при резких движениях. Дорота не пыталась его остановить, видя, что Блонский настроен решительно.
- И как же это сделать? Что мил'с'дарь придуимал? – только и спросила она.
- С врагом, использующим хитрости, необходимо драться его же оружием. Побеждай огонь огнем!
Пинаргисар
5 шаввала 1088 года хиджры
1 декабря 1677 года от Рождества Христова
Абдул Ага, дрожа от холода, сидел в кустах. Моросящий с самого утра дождь полностью промочил его, но не это было самым паршивым. Спрятанные в чащобе ракеты тоже могли подмокнуть, а вот это поставило бы всю операцию под угрозу срыва. Правда, он приказал янычарам обмотать оружие пропитанной маслом тканью, но никто не мог сказать, как долго удержит та влагу. Сами они прятались уже с добрых четыре часа, следя за дорогой в город и расположенной неподалеку мечетью. Они ожидали поляков, а те, как на злость, не спешили вступать в Пинаргисар.
Суповар сплюнул черной слюной. С самого рассвета он жевал гашиш, как советовала аль-хакима. Дело в том, что со вчерашнего дня Дорота Фаляк присоединилась к турецким вооруженным силам, а точнее – к свите сераскира Ибрагима. Это она запланировала засаду в договоренности с поручиком гусар, она же приказала янычарам жевать наркотик, сколько влезет. Пехотинцы все время с самого утра хихикали, пялились отсутствующим взглядом в небо или спали. Но на Абдула это чертово зелье никак не действовало. Быть может, из-за того, что он напился драконьей крови, так что на него ничего не действовало – ни вино, ни даже опиум. Так что с легким разочарованием он понял, что уже до конца жизни останется трезвым.
- Едут, - лишенным каких-либо эмоций сообщил янычар, забравшийся высоко на дерево и следящий за округой.
Абдул радостно потер руки. Наконец-то что-то вышло. И действительно, вдали появился идущий плотно сбитой лавой отряд. В колонне, похоже, было несколько тысяч человек, над ней развевались промокшие знамена, блестели доспехи и шлемы. В состав подразделения входили панцирные хоругви, которыми командовал Блонский; во всяком случае, так они договорились. Янычар оценивал христианские силы, не отдавая никаких приказа. Еще раз он констатировал, что залп пушенных низко над землей ракет, возможно, и не смел бы поляков, но вызвал бы страшное замешательство и панику. Какое-то время он тешился этой мыслью, но потом повернулся в сторону мечети.
Дом молитвы был приманкой. Как заверяла Дорота, как только поляки появятся в окрестностях, тут же прибудут и преступники, которые поджигают мечети. Это они были целью засады. А вот гашиш должен был сделать янычар невидимыми для врага, который основывался на наблюдении за следами, оставляемыми человеческими разумами в инфополе. Отупевшие от наркотика солдаты таких следов, якобы, не оставляют, так что разведка чужих их не распознает. Абдул не был полностью уверен в том, сработает ли эта странная идея, но по приказу сераскира сделал то, чего желала аль-хакима.
- Летят! – снова доложил наблюдатель, уже более живым тоном.
Суповар поглядел в указанную сторону. Машина чужих приближалась на малой высоте, практически касаясь шасси верхушек деревьев. Но он не направлялся к городу, а прямиком в сторону приближающегося отряда. Судно пролетело мимо мечети, затем мимо укрытия янычар, затем спустился на посадку в трех сотнях шагах далее, непосредственно на дороге.
- Хватай ракеты! – приказал Абдул. – Нужно подойти с ними поближе, потому что можем не попасть в гада. Шевелись, давай!
Он и сам подскочил к укрытой ракете и сорвал защитную ткань. Абдул знал, что с такого расстояния он не был бы в состоянии попасть в объект размерами с дом. Ракеты вели себя совершенно непредвиденно. Стабилизаторы у них не были отработаны, хватало малейшего их повреждения, искривления или неравномерного распределения заряда в трубе, чтобы снаряд поменял траекторию.
Суповар схватился за переднюю, а двое янычар – за заднюю часть ракеты. Вместе они направились вперед, пытаясь поддерживать равномерный темп. Тем не менее, один из пехотинцев споткнулся и упал в грязь. Его приятель рассмеялся, а через мгновение буквально переломился в поясе, не умея справиться с хохотом. Лежащий в грязи тоже не мог сдержать веселья. Абдул выругал их сдавленным голосом, но янычары настолько были одурманены гашишем, что им на разъяренного командира было глубоко плевать. Было понятно, что они приняли двойную или тройную дозу гашиша, выданного им аль-хакимой.
Тем временем двери транспортного средства чужих раздвинулись, изнутри выскочило несколько здоровяков в черных панцирях, таща за собой трех связанных мужчин в сутанах. Одержимыми командовало странное создание с вытянутым, составленным словно из отдельных палочек теле и с грушеобразной головой, на котором горели круглые черные глаза. Кожа чужого была абсолютно белой; в руке он держал светящийся белым огнем энергетический клинок. Пара одержимых держала одного из монахов, а костистый страшила вонзил пылающий меч ему в живот. Из внутренностей несчастного поднялись клубы пара, сам же он душераздирающе заорал.
- Ты гляди-ка! – прошипел Абдул, глядя на казнь.
Чужие планировали убить монахов и оставить их тела на пути поляков. Очередной элемент психологической войны и провоцирования несогласия между союзниками. Суповар приказал поднять ракету на деревянную стойку и нацелил ее приблизительно в машину захватчиков. Затем вытащил пистолет и приставил его замок к фитилю, воткнутому в заднюю часть ракеты. Он нажал на спусковой крючок, а спадающий курок с треском вытесал искры. Фитиль задымил и вскоре с шипением загорелся.
- Отступить! – предупредил суповар. – Оставить ракеты, готовиться к атаке. За мной!
Янычары вытащили пистолеты и ятаганы, но, прежде чем они успели сделать хотя бы шаг, первая ракета со свистом и грохотом помчалась в сторону неприятеля. О чудо, снаряд летел над самой землей, зато как по шнурочку. Абдул затаил дыхание. Одержимые обернулись, слыша подлетающую ракету. А та грохнула в борт машины и взорвалась.
