Красные камни (СИ) - Савин Владислав (бесплатная библиотека электронных книг .TXT) 📗
Генерал Ван Гуаймин отбыл в тыл "для получения политических консультаций". Майор Кейси остался — сказав, что по радио передали, главной целью русского авианалета был Лангшон, куда вошли тылы нашей армии, так что у нас теперь хорошо, если половина горючего и боеприпасов остались, и обозная обслуга вся разбежалась, кто и уцелел — а по нам лишь попутно зацепило, и неизвестно, где сейчас безопаснее, до передовой почти двадцать миль. И если нам не пройти это расстояние, то и обратное верно, вьетнамцы до нас не достанут, иначе чем рейдами диверс-групп.
— Вьетконг, это отличная легкая пехота для джунглей. Сейчас они пытаются развиться в сторону полноценной армии, с артиллерией, танками — но пока что у них с этим большие проблемы. Если даже у нас, среди танкистов, водителей, наводчиков, саперов, радистов — очень много не китаез, а наемников-азиатов из более культурных стран, Филиппин, Малайи, и даже Японии. Последние из перечисленных, самого лучшего качества — но к сожалению, у них с китайцами такая дружба, до смертоубийства, и с полной взаимностью. А у вьетнамцев с этим совсем плохо, русских инструкторов слишком мало, и они дороги, чтобы на каждое такое место посадить. Потому, вьетконговцы как осы, умеют больно кусаться, но к правильному сражению неспособны. Так что у нас еще есть шанс, одной лишь массой продавиться через эти проклятые горы — а на равнине нас уже будет не остановить. Ну а сколько желторылых при этом сдохнет, не беда, новых наймем.
Мойша осведомился, что тогда стоим, какая обстановка, "записать для истории". Кейси взглянул вперед, где китайские солдаты работали, как сонные мухи, расчищая дорогу, сгребая в стороны обломки и трупы — и бросали свое дело при каждом выстреле из леса (опять проклятые снайперы!), офицеры же благоразумно не стремились показываться и торопить.
— Еще, у вьетконговцев есть русские "тюльпаны". Это такая дура, калибром в девять с половиной дюймов, от ее попадания воронка во всю ширину этой дороги и глубиной в человеческий рост. Если попадете под такое, мистер Горцмен, то совет, бегите как можно дальше от мишени, то есть дороги — в канаве не спасетесь. Хорошо, что нет авиации — в отличие от китайских комми. Русские же, к сожалению, не были учтены. Теперь наш Госдепартамент заявит Сталину протест, обвинив в нарушение джентльменского соглашения, "только желтые убивают желтых". А нам лишь надеяться, что этот авиаудар был первым и последним. Пока же, своей воздушной поддержки и прикрытия у нас не будет — если русские прислали сюда реактивные бомбардировщики, то наверняка, и "миги" тут тоже есть, и посылать против них поршневые, какие только пока и наличествуют у Чан Кай Ши, это самоубийство, пилоты просто взбунтуются, "мы не камикадзе".
Отчего же Соединенные Штаты нам не помогут? Это возмутительно, что красные жгут напалмом солдат свободы и демократии — ладно, желтых солдат, но раз они сейчас воюют за наши идеалы, то вроде как уже не туземцы а в статусе белых людей. Лишь мы, во имя высокой идеи, имеем право убивать тех, кто против свободного мира — а красные, сопротивляясь, совершают преступление, которое должно караться по международным законам. Отчего президент Эйзенхауэр не прикажет сбросить атомные бомбы на этот проклятый Вьетконг — как велел на каких-то египетских бандитов? Будь на его месте великий Дуг Макартур, уж он не колебался бы ни минуты. Убивать вьетконговцев тысячами, миллионами — ну а дипломаты после отпишутся. Или кто-то хочет, чтобы красные захватили мир?
— У них тоже есть Бомбы — ответил Кейси — что до меня, то я не желаю победы красных, но стать жареной шанхайской тушкой хочу еще меньше.
Китайцы устраивались на ночлег — кому повезло (в большинстве, офицеры и сержанты) в машинах, под брезентом, а солдаты укрывались от дождя под машинами, ложась прямо на землю. Мойша, как подобает белому человеку устроился в штабном автобусе, вместе с Кейси и еще двумя американцами, после походного ужина — галеты и тушенка. Мойше снилось, что он в "Хилтоне", в постели с кинозвездой — с той самой блондинкой, вот имя не вспомнить, что в прошлом году прилетала в Шанхай вдохновлять американских солдат. Вот сейчас будет неземное блаженство — и тут лицо кинодивы расплывается, волосы чернеют, и вот уже Люцифера скалит свои клыки, сейчас укусит и коммунизмом заразит! Гарцман отшатнулся, полетел с кровати, куда-то как в с обрыва, что за жуткий грохот, больно ударился рукой и боком, что это?! Автобус лежал на боку, снаружи раздавались вопли. И запах бензина — если бак поврежден и течет, сейчас все мы сгорим!
К счастью, заднее окошко было рядом. Мойша, извернувшись, вывернулся наружу. Тут снова ударило — раз, другой, третий, и вдоль дороги поднялись громадные разрывы, грузовик рядом разнесло в мелкие щепки. Это и есть ужасные "тюльпаны"? Охваченный страхом, Гарцберг побежал, спотыкаясь и падая, успеть оказаться подальше до следующего залпа. Что это за люди рядом, в темноте, эй, зачем вы меня хватаете, я американец! Но его не слушали, а умело и жестоко скрутили руки, накинули веревку петлей на шею, как скотине, и ударами, пинками погнали куда-то в лес. А позади, на дороге, послышалась автоматная стрельба и взрывы гранат. Это вьетконговцы?! Вы не имеете права, я журналист, некомбатант!
В густом и на вид издали непроходимом лесу оказались на только тропинки, но даже дороги, не различимые сверху под сомкнутыми кронами деревьев. Мойшу тащили, как собаку на поводке, подгоняя весьма болезненными ударами, и он бежал, задыхаясь — вьетнамцы, это такие же дикие азиаты, как японцы майора Инукаи, просто забьют до смерти и бросят тело здесь! Затем откуда-то появилась машина, вроде джипа, Гарцберга кинули в кузов, как мешок, сами уселись по двое вдоль бортов. Темно, не видно ничего, особенно когда лежишь мордой вниз — но ехали долго, вот уже светать начало. Хотя, когда было нападение, за час или два до рассвета?
Деревня самого средневекового вида. Всюду вьетконговцы, многие с оружием, русскими автоматами ППС. Гарцберга вытряхнули из кузова, подвели к каким-то вьетнамцам, более важным — наверное, главари. Мойша снова пытался разъяснить, что он журналист, некомбатант, и должен быть немедленно освобожден — но старший из бандитов промяукал что-то на своем языке. Эй, куда вы меня тащите?! Что это?! Меня — туда?!
Ямы в земле, накрытые решетками из бамбука, дождь проходит свободно. Глубиной и шириной метра по два, на дне вода стоит. Вот решетку откинули, подняв камни, прижимающие бамбук к земле — эй, вы что, я туда не пойду! Удар, боль, падение, брызги в стороны — и решетка уже над головой.
Но не все потеряно — ведь если бы хотели убить, то убили бы? А значит он, Мозес Горцмен, когда освободится (ведь не станут же его тут всю жизнь держать) то напишет эксклюзивный репортаж, жизнь банды Вьетконга, наблюдение изнутри. Прибавив для эффекта свое — кто будет проверять? Что-нибудь такое, "жареное" — например, что вьетконговцы, это каннибалы, чем еще они могут питаться в этих проклятых джунглях? Как его, Мойшу Гарцберга (простите, Мозеса Горцмена) жестоко пытали, требуя отречься от идеалов свободного мира и стать коммунистом, но он оказался стоек в убеждениях. И бежал, вырвался из этого ада — схватил автомат, убил охранника, затем второго, целый десяток, сотню! А заодно спас американку, дочку миллионера, которую поймали вьетнамцы и хотели зверски убить — и дальше, приключения в стиле Индианы Джонса, бег по дикому лесу, где тигры, крокодилы, ядовитые змеи и еще разъяренные вьетконговцы гонятся — да ведь это и экранизовать можно, любая кинокомпания вцепится, Фаньер от зависти умрет! А он, Мойша Гарцберг, станет богатым, знаменитым — и конечно, тут уже не дать ему американский паспорт будет ну просто нельзя. А когда стану миллионером, то разыщу ту самую кинодиву-блондинку, и устрою с ней оргию в лучшем нью-йоркском отеле.
Сколько-то дней (счет времени был потерян) Мойшу не трогали. Чего он не опишет в своем будущем шедевре, так это физиологии: в сортир ходить пришлось здесь же, а туалетной бумагой (и постелью) был ворох листьев, брошенный на земляной уступ. И частый дождь сверху — хорошо хоть, замерзнуть угрозы нет. А кормили, всего одна плошка риса и кружка воды в день. Наконец его вытянули из ямы — нет, бежать, как он мечтал, не удалось, вьетнамцы хоть и мелкие, но их целая толпа собралась, скалятся и смотрят, как на невиданного зверя — и все вооружены. Его провели до одной из хижин, не отличающейся от прочих, внутри была вполне культурная обстановка — стол, стулья, диван, какие-то сундуки, ящики с маркировкой, в углу радиоприемник, и лампочка под потолком, откуда тут электричество? Присутствовали четверо вьетнамцев, хотя один, такого же азиатского вида, был выше ростом, и лицом несколько отличался.
