Павана - Робертс Кит (читать книги онлайн регистрации txt) 📗
Она нервно сглотнула, закрывая глаза; похоже, именно тогда впервые возникло то ощущение невесомости, потери точки опоры, падения, неладов со временем и пространством, то мерзкое ощущение, которое позже стало регулярно терзать ее. Со скулящим стоном она крепче прижалась к Роберту, чувствуя, как теряет почву под ногами, как некая сила влечет ее над пустотой, а за ней гонятся по пятам тени прошлого, былые горести и будущие страхи, которые воют по-волчьи в унисон со злобным норманнским ветром. Ей почудилось, что она вот-вот потеряет сознание. Что же со мной происходит?.. Она попыталась противопоставить наползающей тьме знакомые образы: отца, Сары, дядюшки Джесса, знакомых по пансиону, даже старой мегеры — сестры Алисии. Уголком сознания Маргарет понимала, что в происходящее втянута не только она, дело не только в том, что совершается с ее телом. Ей предстоит держать ответ перед всеми людьми, которых она когда-либо знала, и ради их блага ей нужно сделать правильный выбор. Маргарет ощутила что-то горячее на своей щеке — то была слеза, а о чем ей плакалось — о своей ли доле, о судьбе ли Роберта, или о крестном пути человечества, — того она и сама не смогла бы сказать. В ту ночь она возлегла с ним — и их тела сплетались вновь и вновь, то давая, то обретая утешение. Порой она ласкала его с материнской успокаивающей нежностью, порой льнула к нему как малое дитя, испугавшееся темноты; но потом и ее возлюбленный стал уплывать в марево искривленного времени и пространства — и она погрузилась в тот глубокий сон, который не тревожат сновидения.
Ее разбудил сенешаль лорда Эдварда… почему-то именно он, будто больше уж некому было!.. Он сообщил, что Роберт-де занят неким важным делом на королевской службе, а ему велено проводить ее домой. Маргарет молча лежала в постели — еще в полудреме; и ярость внутри вскипела не сразу. Она прочитала на лукавой кошачьей физиономии сенешаля то, что уже знала в глубине души. Наваждение, если то было наваждение, закончилось. Она купилась на пустые красивые слова, и здравый смысл успел вернуться к Роберту, он осознал, что негоже мешать свою голубую кровь с кровью плебейки. Маргарет раскричалась и выгнала вон сенешаля, потом вскочила, подбежала к зеркалу, увидела свое новое лицо — лицо потаскушки; она умылась, в бешенстве расплескивая воду из таза прямо на пол. На простынях остались следы, она сбросила одеяло на пол, чтобы весь мир увидел ее позор. Маргарет вновь накинулась на сенешаля, когда тот заглянул, чтобы поторопить ее, и выкрикивала самые страшные проклятия и угрозы, хотя знала, что это все пустое: против обидчика бессильны и она, и ее отец, и могущественная фирма Стрэнджей со всем ее богаством и влиянием. Потому что закон в этой стране писан не для плебеев. Будь они богаты или бедны, им не найти управы на аристократов, ибо лорды получили свое могущество напрямую от английского короля, который посажен на трон милостью апостола Петра. Та мортира, что сияет медью у ворот, — вот она и есть закон…
Во внутреннем дворе Маргарет чуть не сошла с ума от ухмылок дворцовой прислуги — будь у нее оружие, беды не миновать. Она пустила коня в галоп и пришпоривала его, покуда у того не потекла кровь по бокам. Ее мотало в седле, а сенешаль как ни в чем не бывало поспевал за ней на расстоянии в двадцать ярдов. Все эти люди, глядевшие на нее в замке, метили ее, словно бракованный груз на платформе дорожного поезда: «Порченый товар, вернуть отправителю»… В миле от замка Маргарет оглянулась и разразилась руганью: зеваки высыпали на стену и глядели ей вслед. Из глаз хлынули слезы, горло перехватило, но то были слезы безмерного гнева…
— Для тебя и твоего воинства готовится неугасимый адский огонь, ибо ты корень всякого богомерзкого преступления и кровосмешения… Изыди, паскудник, со всеми своими кознями… Преклонись пред Господом, пред коим все преклоняется…
А ведь он про меня говорит, про мое паскудство, в ужасе думалось Маргарет… Путешествие и замок — все это было так живо в памяти, а слезы — слезы текли сейчас, реальные, горячие, по щеке на шею. «Ужели это все, на что вы способны? — молча спросила она отца Эдвардса. — Докучаете старику своими заклинаниями, а я — вот она я, рядом, сосуд зла, я принесла в этот дом беду и горе.» А чему удивляться? — горестно отвечала другая половина ее сознания. Ведь подобно всей его церкви, он слеп, и суетен, и гремящ, как пустая бочка. Этот их хваленый Бог, имя коего не сходит с их языков, где Его справедливость, где Его сострадание? Или Ему нравится видеть, как умирающих старцев донимают Его именем? Смешны ли Ему Его священники, бубнящие путаный вздор? Доволен ли Он, когда люди падают замертво, вырубая камень для строительства Его храмов? Ответь, скорченный божок, помирающий с пресной рожей на кресте… Нет, я выйду вон и найду других богов, и может, они окажутся лучше, потому что где же найти хуже Тебя! Быть может, они еще живут в ветрах на пустошах — там, у древних серых холмов. Я стану молиться Тхунору, повелителю молний, и искать справедливости у Вотана, а любви — у Бальдура, ибо этот Бог отдал свою кровь — смеясь, а не со страдальческим видом, как Христос-узурпатор…
Дом сотрясся и затрепетал, будто свеча на ветру. Снова Маргарет закувыркалась в пространстве без начала и конца, где не то вспыхивали звездоподобные искорки, не то извивались огненные червяки. Под ней мелькал океан, острова… И вдруг движение прекратилось, и она смогла оглядеться. Теперь ее из прошлого швырнуло в будущее — или в какое-то Время, которого никогда не было и не будет. Вверху нависло ураганное небо, со всех сторон обступили колоннады неотесанных камней, выщербленные веками и ветрами. От вихря полегла растущая меж ними трава. А за кольцом камней была пустота, ничто, бездна…
Прямо перед ней, опираясь спиной на высокий камень — один из коллоннады — сидел мужчина. Ветер рвал с его плеч плащ и развевал его длинные волосы. Маргарет приложила пальцы к вискам, мучительно вспоминая, где же она видела этого человека, где?.. Но нет, пока она вглядывалась в это лицо, оно непрестанно менялось, черты ускользали от запоминания, от узнавания, это было лицо сразу тысячи людей, а не одного. Лицо ветра.
Маргарет приблизилась к нему — или же ей только показалось, будто она сделала несколько шагов. В своем сне, если то был сон, она могла разговаривать, и вот ее слова сложились в вопрос. Незнакомец расхохотался. Его пронзительный голос был тонок и доносился как бы издалека.
— Ты звала Древних Богов, — сказал он. — А тот, кто взывает к Древним Богам, взывает ко мне.
Он жестом пригласил ее сесть. Она примостилась на корточках перед ним, ощущая, как ветер треплет пряди волос у ее лица, — в этом странном месте дул ветер! Но стоило ей вновь поднять глаза на… на того, как ветер стих, совсем. Это они — и она, и камни вокруг, и трава вокруг несутся с неимоверной скоростью навстречу неподвижному ветру — поверх моря облаков!.. Мысли смешались, от головокружения она закрыла глаза…
— Ты звала наших, — величаво-спокойно произнес Древний Бог.
— Быть может, они охотно откликнулись на твой зов…
Теперь Маргарет различила над его головой именно то, что и ожидала увидеть, — метку: круг и внутри непостижимое переплетение линий. Слабым голосом она спросила:
— Ты… ты существуешь на самом деле? На его лице отразилось удивление.
— На самом деле? — переспросил он. — Объясни мне, что значит «на самом деле», и я отвечу тебе, существую ли я на самом деле.
— Он широко взмахнул рукой: — Вглядись в твердь земную, в каждый камень — и в каждой малой малости ты увидишь целые галактики Творений. То, что ты называешь «на самом деле», обладает способностью таять и плавиться; существуют вихри и спирали энергии, танцы песчинок и атомов. Одни из песчинок мы зовем планетами, среди них — и Земля. Действительность есть не что иное, как ничто внутри ничего, объемлющего собой ничто. А теперь спрашивай, что пожелаешь, и я отвечу.
Маргарет приложила руку к горящему лбу.
— Ты хочешь сбить меня с толку…
