Гунны (СИ) - Умиралиев А. А. "Ильхан" (книга регистрации .TXT) 📗
Кузнец, продолжая наблюдать за мной, предложил испробовать саблю на качество. Я посмотрел на стоящего рядом воина. Но Кусэк, громко рассмеявшись, сказал:
— Если ты не хочешь убить его, то с этим оружием не стоит рубить доспех на нем. Лучше попробуй вон на этом, — и показал на чучело, одетое в бронзовый шлем, и пластинчатые доспехи, накинутые поверх кольчуги.
Я подошел к «манекену» и, снова крутанув в руке саблю, с размаха опустил его на шлем и, не останавливаясь, на ходу перебросив саблю с правой руки на левую, крутанувшись на месте, ударил по корпусу чучела. Шлем и корпус развалились в три куска. Сабля прошла по доспехам как накаленный нож сквозь масло. Я посмотрел на лезвие и увидел там свое отражение, но не увидел ни одной зазубрины. Видевшие все это кочевники с восторгом загудели.
— Теперь таким оружием я буду вооружать всех своих воинов, — крикнул я окружающим на эмоциях.
Все дружно взревели, восхваляя меня. Я, повернувшись к кузнецу и показывая взглядом на орущих, спросил:
— Ты понял, Кусэк?
— Да, каган, — ответил кузнец.
— Давай, показывай остальные.
Вторая сабля оказалась близнецом первой. Я, осмотрев ее и убедившись, что она была не хуже первой, передал ее Угэ.
Затем изучил содержимое следующих свертков. Там тоже были клинки, так же как и сабли заостренные в конце лезвия, но с меньшим изгибом, без украшений и короче, длинною чуть больше восьмидесяти сантиметров. Я положил шашки в ножны, к которым уже были прикреплены по моему желанию ремни, и закинул их за спину так, чтобы обе рукоятки находились по обеим сторонам головы.
Я выхватил оба клинка и совершил несколько финтов, в развороте, прыжке, все время крутя шашками над головой и впереди себя.
«Ну Иргек и Ирек, теперь вам еще тяжелей будет со мной справиться, даже вдвоем», — подумал я, вкладывая клинки обратно в ножны. Оружие в моих глазах было идеальным. Такие клинки, только с моих слов и рисунков, мог выковать настоящий мастер с десятками лет опыта изготовления оружия.
— Сколько времени тебе понадобиться, чтобы изготовить еще пять тысяч сабель? — спросил я у кузнеца.
— Эти мы ковали почти тридцать дней. Теперь мы умеем и знаем, как подобрать нужную прочность стали и угол заточки, следующие будет изготавливать быстрее. Здесь по твоему велению соорудили пятьдесят кузниц и собрали сорок два кузнеца с их учениками. Но нам еще нужно выполнить предыдущий твой заказ, — он показал пальцем на стоящего рядом «рыцаря» в новеньких латах. — Вот если бы к нам еще прибыло мастеров и построить хотя бы еще сотню кузниц…
— Всего тебе мало, Кусэк. Металла мало, кузнецов мало, мастерских тоже мало. Ладно, пока пусть начинают строить кузницы. Только не в городе, а туда, куда-нибудь подальше, а то дышать нечем уже здесь. А мастеров я тебе скоро добуду, — сказал я.
Садясь на своего коня, я обратился к Угэ:
— Возьми эти два клинка и отнеси их в мою юрту, — и, хлестнув коня, помчался по направлению к юртам, где жили Иргек и Ирек, подумав: «Жалко, что я не металлург, а то можно было бы и усовершенствовать процесс изготовления здесь оружия».
Глава седьмая, часть первая
Но все пошло не совсем по моему плану, хотя даже более удачно.
Мы обошли земли Хорезма мимо северных ее границ. Я отказался от первоначального плана посылать Иргека и Ирека в Хорезм. Вышли к лагерям парфянцев с той стороны, с которой они не ждали нас. Вообще-то они не ожидали того, что гунны атакуют Парфию, так как не считали нас врагами. Но я их разочаровал.
Парфяне, увидев, что с севера ни них движется тридцатитысячная орда с синими знаменами гуннов с явным намерением убивать всех встречных, снялись с лагерей и пошли под защиту стен Маргуша, оставив пеших легионеров одних. К чести римлян они не бежали, побросав оружие, а быстро перестроились с походной колонны в одну широкую шеренгу, повернувшись к армии кочевников и приготовив для броска свои пилумы.
— Ну, иди, обрадуй их, — сказал я Гаю, показывая на стоящие в пятистах метрах от нас легионы, — а то они собрались умереть.
Стоявшие рядом Иргек и Ирек, вождь присоединившихся ко мне усуней и саков Акпан и Скун, вождь аланов Батразд и Сакман, на поясе последнего висела новенькая сабля в золоченных ножнах, громко, не хуже своих лошадей, на которых они сидели, дружно заржали.
«Вот надо же быть таким придурком! Нет, ну на кой черт я поперся один на охоту в эти камыши. Еще и коня своего оставил. Мало того, что полдня бродил никого не выследив, на меня напал кабан, который чуть не порезал меня своими «бивнями». Хорошо еще, что он, сбив меня с ног в эту затхлую грязевую лужу, пронесся мимо и скрылся дальше в солончаках. С одной стороны возвращаться без добычи не хотелось, но с другой, комары и мошки скоро до смерти замучат. Да и жрать охота, ничего с собой не взял», — думая об этом я, держа в руках охотничьи лук и стрелу брел в камышовых зарослях, растущих на много километров вдоль реки Сырдарьи, называемых кочевниками этого времени Яксартом.
— Ну здравствуй, Богра, — донеслось у меня позади, — долго я ждал, пока ты останешься один. Наконец духи предков услышали…
Я, не дослушав того, что там услышали предки стоящего позади, резко прыгнул влево в боковом сальто и, приземлившись на ноги, пустил стрелу во врага.
Сакман без труда поймал пущенную мною стрелу левой рукой. Все-таки, стрелял я не боевым луком.
«Вот же сука», — подумал я. Вот он держал в правой руке лук боевой, без стрелы. Да это был канлы Сакман, вождь рода идель, сестру которого убил Шоже. Я посмотрел за его спину. Там никого не было. Затем более внимательно осмотрел его. Он был одет по-простому: в кожаные штаны, заправленные в высокие, почти до колен, сапоги, и в легкую куртку, тоже из кожи. Доспехов на нем не было, как, впрочем, и на мне. На поясе в простых деревянных ножнах висел палаш и пара ножей, за спину накинут колчан, наполненный стрелами.
— Ты пытался застрелить меня в спину? — крикнул я, выхватывая две мои шашки из-за спины.
Сакман, ухмыльнувшись, сказал:
— Если бы я хотел убить тебя стрелой, то ни какие сайгачьи прыжки тебе не помогли бы. Ты бы был уже мертв, — и, бросив лук, выхватил свой палаш.
— Сакман, я не хочу с тобой драться, давай поговорим. Не виноват я в смерти твоей сестры. Я не помню, что я говорил Шоже.
Драться с ним я действительно не хотел. Не потому, что не хотел убивать. Все-таки моя жизнь для меня дороже, чем его. А потому, как уже опытный боец, я видел и чувствовал, что он воин наивысочайшего класса, во много раз опытнее, сильнее, быстрее меня. Поэтому я хотел протянуть время. Должны же были начать искать своего кагана его телохранители. Вот же дебил! Надо же было сунуться одному в эти солончаки.
— Послушай меня, Сакман, давай сначала выясним все, а потом…
— Не думал, что потомок великих каганов и сам великий каган начнет скулить подобно щенку, — скривилось в презрительной гримасе лицо вождя рода идель.
Тут я разозлился, и у меня отключилось здравомыслие и, соответственно и инстинкт самосохранения. Я прыгнул навстречу ему, сокращая дистанцию между нами, и несколькими взмахами моих шашек ударяя его колющими, рубящими ударами, целясь ему в живот, в горло и в голову. Сакман с легкостью отбил все мои выпады и нанес в свою очередь рубящий удар сверху явным намерением расколоть мою голову, как арбуз, надвое. Я отбил этот удар шашкой, находящейся в левой руке и, направляя инерцию его палаша в сторону, одновременно уходя вправо, увидел его незащищенный бок, в который и хотел воткнуть свой свободный клинок. Но не тут то было. Сакман в стиле уаля-карате, ударом ноги, называемом в мое время «екой», долбанул меня в грудь с такой силой, что я отлетел обратно на тоже место, где стоял до начала боя.
Я вскочил на ноги еще до того, как он приблизился и снова крутанул обеими шашками. Смотря на него со злостью, я осторожно начал приближаться к нему, медленно сокращая дистанцию и внимательно наблюдая за его движениями. Меня охватила ярость.
