Гунны - Кровь Дракона (СИ) - Умиралиев А. А. "Ильхан" (читаем книги TXT) 📗

А. А. Умиралиев

ГУННЫ — КРОВЬ ДРАКОНА

Глава первая

Южная Хань

Осада города Наньань

— Четвертый попал! Пятый попал!.. Седьмой попал — Шептал Ван Мань.

Ван Мань — командующий южным корпусом армии империи Хань восседал на большом деревянном, с высокой спинкой, украшенном золотом кресле, подлокотники которого были вырезаны в форме драконов. Он сосредоточенно наблюдал за тем как один за другим «Хшуань Фенг» [1] мечут камни в стены города Наньань и, попадая в одну точку оборонительной стены, у ее основания разбиваются о мощь крепости.

— Этот изменник выбрал отличную крепость для того чтобы укрыться с остатками своей армии. — Сказал вслух Ван Мань.

Стоящие вокруг него офицеры вслед за генералом Дун Чжо ухмыльнулись, но тут же спрятали свои улыбки, как только Ван Мань обернулся. Он, заметив их ухмылки ничего им не смог сказать.

Ван Мань понимал, что не пользуется уважением у этих опытных рубак, обиженных за своего настоящего командира Дун Чжо, вместо которого назначили командующим его, придворного ученого. Ван Мань неосознанно, подсознательно ища защиту, вцепился руками в подлокотники подаренного императором Лю Ши кресла, который являлся символом особого расположения и доверия Сына Неба к нему.

Ван Маню, что бы еще более сблизиться с императором, нужна была победа над мятежниками. Он, вопреки желанию генералов не бросил на штурм крепости солдат, а приказал дождаться пока построенные им катапульты, разобьют стены. Нет, ему не было жаль простых солдат. Для него, как и для любого придворного вельможи, они были в лучшем случае средством для достижения цели. Но он боялся командующего войсками мятежников, который две недели назад чуть было, не уничтожил его армию, и только многократное превосходство в численности спасло Ван Маня от поражения.

— Двенадцатый попал. — Прошептал Ван Мань, следя за траекторией полета камня, который попав в очередной раз в намеченную точку разбился. В следующую секунду от стены отвалился огромный кусок и, упав на землю, поднял столб пыли.

«Еще немного, еще немного…», — сердце Ван Маня от радости бешено забилось, — «скоро стена рухнет! И это благодаря мне! Это я изобрел новую конструкцию Хшуань Фенг! Это я правильно рассчитал траекторию полета снарядов, что почти все они попадают точно в цель».

— Береги-и-и-сь! — Закричал командир одного из расчетов «Хшуань Фенг» и в следующее мгновение камень размером в большой арбуз упал ему на голову, размозжив череп.

— Семнадцатый попал! — Снова прошептал Ван Мань, не обращая внимания на вопли обслуги предыдущей метательной машины, а затем крикнул, — эти камнеметы убивают больше моих солдат, чем наносят вред стенам Наньаня и укрывшимся за ними повстанцам. Это третий «Хшуань Фенг», который сегодня сломался!

— Мой господин, у всех ломается метательный рычаг, — ответил Ван Маню генерал Дун Чжо и, поднеся к носу зеленый шелковый платок, высморкнувшись, продолжил, — бамбуковая основа при перегрузке сильно гнется, в результате не выдерживает и рушится.

— Да вижу я это, не слепой. Ты мне объясни, откуда ты набрал этих неумех?

— Это лучшие артиллеристы во всей империи и не их вина, что они, против своей воли выполняя твой приказ, перегружают «Хшуань Фенг». — Ответил, почти прорычав Дун Чжо.

— Ну, ничего страшного. У нас еще осталось больше двадцати этих метательных машин, и они исправно бросают камни в стены. — Примирительно улыбнулся генералу Ван Мань.

Дун Чжо очень раздражал Ван Маня. Генерал прямо указывал ему на его ошибки при командовании и планировании военными действиями, а иногда и в очень грубой форме в присутствии подчиненных офицеров и даже солдат. Ван Маню хотелось казнить Дун Чжо, как он поступил с несколькими десятками офицеров и военных инженеров, пытавшихся вслед за генералом перечить ему. Он жгуче ненавидел его, но казнить, пока не смел. Дун Чжо был близким родственником императора Лю Ши и обладал большим авторитетом в армии.

В свою очередь, Дун Чжо презирал Ван Маня за его низкие воинские способности, мягкотелость и полное отсутствие даже самых элементарных боевых навыков, которыми, по его мнению, должен обладать каждый представитель знати Поднебесной. Но, так же как и Ван Мань, Дун Чжо не мог самовольно отстранить его от командования армией, так как тот был младшим братом императрицы Сяо Юань.

Дун Чжо хотел отправить жалобу лично императору Лю Ши на Ван Маня, бездарное командование которого поставило на грань гибели существование армии Хань на юге империи и грозила рассыпаться под ударами восставшего Чен Тана.

«Только многократное численное превосходство и мое вмешательство спасло от разгрома Ван Маня. Может, мне не надо было вмешиваться в сражение? И тогда поражение легло бы тяжкой виной только на Ван Маня». — Размышлял генерал, наблюдая, как десятки катапульт продолжают метать камни в крепостные стены города, — «нет, то, что я не позволил Чен Тану одержать победу, это верное решение. Всем известно, что истинным правителем Поднебесной является императрица Сяо Юань. По ее приказу были казнены все близкие родственники и друзья Чен Тана и даже многие офицеры, чья вина была только в том, что они какое-то время служили с ним или под его командованием. Меня от гнева Сяо спасло только чудо. Она прекрасно знает, что мы с Чен Таном долгие годы вместе сражались с хуннами у северных границ империи».

— О-оо, мой глупый, несчастный друг! — Прошептал неслышно Дун Чжо, — что за безумный поступок совершил ты, отправившись на земли западных варваров? Что тебя заставило совершить еще более безумный поступок, подняв мятеж против Лю Ши?

«Нет, то, что я остановил Чен Тана и не дал ему разгромить Ван Маня это верное решение». — В очередной раз постарался уверить себя Дун Чжо, — «не поступи я так, в измене обвинен был бы я, и вся вина в поражении легла бы на меня».

Генерал смотрел, как суетятся артиллеристы вокруг метательных машин.

«Все-таки надо отдать должное Ван Маню. Он верно рассчитал направление и конечную цель для снарядов. Еще немного и стена…».

— Рухнула, она рухнула! — Завопил в восторге Ван Мань, резко вскочив с кресла, отчего подушка, на которой он сидел, выпала за ним, — стена рухнула! — Продолжал кричать он. Затем, вспомнив о чем-то, замолчал и резко повернулся к Дун Чжо. Он посмотрел на него с такой надменностью, от чего генерал невольно склонился перед ним. За генералом поклонились все присутствующие офицеры.

— Вот видишь Дун Чжо, — сказал почти в экстазе Ван Мань, оглядывая всех и показав рукой на разрушенную стену крепости, как на доказательство своего превосходства над ними, продолжил, — не обязательно только уметь махать мечами. Достаточно быть просто умным человеком, чтобы выиграть войну!

Дун Чжо склонился еще ниже тем самым стараясь скрыть вспыхнувшую на лице ярость и не дать ей выхода…

В городе Наньань, у обрушившейся части стены собрались и ощетинились копьями несколько тысяч солдат. На один шаг впереди всех стоял Чен Тан. Его глаза были обращены в пролом стены и на стоящую дальше огромную армию Ван Маня.

— Император, «Хшуань Фенг» прекратили обстрел. — Доложился ему один из его офицеров.

Чен Тан снова обратил внимание на то, что последовавшие за ним люди, несмотря на скорое неминуемое поражение и гибель, продолжают именовать его императором Поднебесной.

«Да-а, не долго я носил этот титул. А ведь именно этот странный ху предложил ему назваться императором при живом и законном Сыне Неба — Лю Ши». — Размышлял он, и его воспоминания уже в который раз вернулись на несколько месяцев назад, к беседе с шаньюем западных хуннов, когда он находился у них в плену:

…- И Чен, я рекомендую тебе принять титул императора, — сказал тогда Боши.

— Но это невозможно при живом и полном здоровья Сыне Неба! Меня все примут за самозванца, то есть не примут, я им и буду. — Ответил внешне спокойно Чен Тан, хотя Боши всполошил все его потаенные желания.