На 127-й странице (СИ) - Крапчитов Павел (читаем книги txt) 📗
– Отец задержись, пожалуйста, мне с тобой надо потом поговорить, – неожиданно попросил Грег.
Сцена 25
В это утро, благословленный своей женой, Грег решил приступить к реализации своего плана и показать, кто в редакции хозяин, хотя ему было немного не по себе начинать это делать с мисс Одли.
«Ну, ничего, я буду предельно вежлив и корректен. Потом, если все пройдет по моему плану, возможно, даже за что-нибудь похвалю ее перед другими сотрудниками», – так думал молодой главред.
Встречаться с мисс Одли наедине он не хотел. Ему нужны были свидетели ее позора. Поэтому он пригласил к себе в кабинет вместе с Терезой Одли главного бухгалтера Марка Гительсона. А когда в кабинет неожиданно зашел его отец, он только обрадовался. Еще один свидетель, да еще какой. Бывший главный редактор и собственник журнала. Мисс Одли будет очень стыдно.
Итак, все действующие лица были на месте. Гительсон сидел, совершенно не понимая зачем его вызвали вместе с мисс Одли, которую он знал, как давно и упорно работающую сотрудницу журнала. Отец не захотел садиться и стоял у окна, раскуривая сигару. Тереза Одли внешне была совершенно спокойна. Все свои материалы она сдала в срок и замечаний пока не было. Грег немного нервничал и решил начать издалека.
– Мистер Гительсон, вы читали сегодняшние утренние газеты?
– Да, немного просмотрел. А, что?
– Ничего не заметили важного?
– М-м-м, на бирже все спокойно, война не началась, наш импорт в Европу растет … Нет, ничего экстраординарного я не заметил.
– Ну, как же, а сообщение о том, что «Нью-Йорк пост» отправляет своего журналиста-женщину, Еву Полански в кругосветное путешествие, так же как героев Поля и Жюля Вернов?!
На полном лице мистера Гительсона можно было ясно прочесть, что ему все равно куда и зачем «Нью-Йорк пост» отправляет эту польскую иммигрантку. Главное не за счет их журнала, а на все остальное чихать. Но он вежливо ответил:
– Нет, господин главный редактор, я этой заметки не видел, так как смотрел в основном финансовые новости.
– Понятно. А вы мисс Одли? – Грег наконец заставил себя взглянуть на Терезу.
– Нет, господин главный редактор не видела, но это действительно интересно. Если вы не против, то я подготовлю на эту тему статью.
– Не торопитесь мисс Одли, – остановил ее Маккелан-младший и взял паузу. Когда молчать уже было невозможно, он сказал:
– Я принял решение отправить вас в такое же кругосветное путешествие!
От окна послышался резкий кашель. Это поперхнулся дымом Маккелан-старший. На главного бухгалтера было больно смотреть. Это было лицо человека, которому только что сказали о расставании с самым дорогим для него на свете – деньгами.
Тереза Одли тоже растерялась. Мысли путались. В голову ничего не приходило кроме того, что ее посещение портного на этой неделе может не состояться. Что она, сама того не желая, сказала вслух:
– Но у меня последняя примерка у портного!
Грег смотрел на участников представления и был доволен произведенным впечатлением. Больше всего ему понравилась растерянность мисс Одли и ее фраза про портного. «Боже мой, у этих женщин только одно на уме!» – подумал он. – «Как они легко предсказуемы. Сейчас еще пару фраз и я достигну своей цели».
– Правильно ли я понял, мисс Одли, что вы отказываетесь от этого поручения редакции?
Тут явную заинтересованность проявил Марк Гительсон. Он с надеждой смотрел на Терезу, которая ему всегда нравилась. Причем не только, как исполнительный работник, но и как представитель противоположного пола. И если бы он был помоложе, не женат, а мисс Одли была бы правоверной еврейкой, то возможно он бы за ней приударил. Сейчас она откажет господину главному редактору и бюджет журнала будет спасен. «Подумаешь, не выполнила поручение редакции! Да это не поручение редакции, это – какой-то грабеж!».
Тем временем Тереза Одли успокоилась. В кругосветном путешествии ключевым словом было «путешествие», а о путешествиях она знала немало. Во время гражданской войны ее семье пришлось выбираться из опасного Юга сюда на западное побережье. Это было опасное и трудное путешествие. Бытовые неудобства, плохое питание, болезнь мамы и самое главное постоянное чувство опасности, ожидание чего-то страшного, что может прийти внезапно – вот что осталось в памяти Терезы от этого путешествия. И когда мистер Маккелан сказал про кругосветное путешествие, все ее былые страхи и чувство опасности, которые, как оказалось, никуда не делись, а хранились глубоко в ее душе накрыли ее с головой, как громадная океанская волна. Но эта волна отхлынула, и с ней ушла растерянность. «Войны сейчас нет, железная дорога работает, пароходы спокойно пересекают моря и океаны. Покупаешь билет и едешь до пункта назначения, там снова покупаешь билет и так снова и снова. Ничего сложного. Можно будет писать короткие репортажи и отправлять их по телеграфу».
Тереза посмотрела на главного редактора. Тот выглядел очень возбужденным и радостным, но Тереза не обратила на это внимания.
– Нет, господин главный редактор, я согласна. Когда надо выезжать?
На этот раз Маккелан-старший не поперхнулся дымом. Он уже давно загасил свою сигару в цветочный горшок, стоявший на окне и теперь с интересом смотрел на Маккелана-младшего. А вот Марк Гительсон выглядел плохо. Он был бледен и, казалось, что был на грани сердечного приступа. За короткий промежуток времени его внутреннее состояние совершило два головокружительных прыжка: от потрясения из-за ожидания потери денег до появившейся надежды на благоприятный исход, а потом обратно в пропасть отчаянья.
– Миссис Гановер, – позвал Маккелан-старший, как самый опытный, он увидел трагедию главного бухгалтера и решил принять меры. – Принесите стакан воды, мистеру Гительсону плохо.
Миссис Гановер и Тереза хлопотали вокруг несчастного главного бухгалтера: брызгали его водой, расстегивали тугой воротничок на шее. А про Маккелана-младшего все позабыли. Состояние главного редактора хотя и было лучше, чем у Гительсона, но ненамного.
– Давай поговорим наедине, – подошел к нему отец. – Заодно придешь в себя.
Он выпроводил всех из кабинета, сославшись на то, что мистеру Гительсону нужен свежий воздух, и на улице ему будет гораздо лучше, потом повернулся к сыну, который все также молча сидел на столом:
– Что это было Грег?
Сцена 26
– Что это было Грег?
Грег Маккелан был в не в том состоянии чтобы что-то придумывать, да и обманывать отца ему не было никакого резона. Он рассказал все как было. И о небольшом инциденте на совещании в редакции, об утреннем разговоре с женой и о своем плане по «воспитанию» мисс Одли.
– Ты был не прав Грег, – сказал Маккелан-старший, выслушав все еще находящегося в прострации сына.
Грег это уже сам понял. Теперь ему предстояло как-то объясниться с мисс Одли и Марком Гительсоном. Возможно, сослаться на неудачную шутку. Иного выхода он не видел. Посылать мисс Одли вокруг света не имело никакого смысла: ни коммерческого, никакого иного. Надо было просто зафискировать «убытки» пока они не разрослись до неимоверных размеров и начать жизнь с чистого листа. Об этом он и сказал отцу.
– И ты снова не прав, – не поддержал его Маккелан-старший.
– Знаешь, во время войны случалось много непредвиденного. Так и у тебя. Первая шеренга твоего отряда дала залп по врагу, но он оказался холостым. По какой-то причине солдаты не вложили в стволы пули. Был грохот, дым, но противник остался не уязвленным. Ты предлагаешь побросать ружья и бежать. Но «горе побежденным», как говорил один умник у нас отряде.
– Это слова галльского вождя Бренна, – машинально проговорил Грег.
– Ну, вот, ты изучал историю, а я эту историю видел наяву, как убегающего противника рубят саблями и колют штыками в спину. Так что надо продолжать бороться. Твоя первая шеренга дала промах, но есть вторая шеренга, которая сейчас даст залп. У твоих солдат на ружьях штыки, у тебя в руке сабля. Вперед на врага!
