На звук пушек (СИ) - Барт Владимир (читать книги TXT) 📗

[5] Иксы — выпускники Парижской политехнической школы, получили прозвище из-за двух скрещенных пушек на гербе Школы и больших объемов преподавания математики, чем в других сходных учебных заведениях.

[6] Анабасис — длительных поход войска среди недружественного или враждебного населения. Известны Анабасис Кира (401 г. до н. э.), Анабассис Александра Великого (333–327 до н. э.) и будейовицкий анабасис Швейка

[7]bon larron tout vient a propos — «Добрый вор» — во французской и католической традиции это человек, сохраняющий хорошие черты характера в плохих обстоятельствах. Восходит к разбойникам, распятым по обе стороны от Христа, один из которых «злой», а другой «добрый», сохранивший человечность.

[8] Брокерское место на Парижской фондовой бирже стоило в середине 19 века 1 миллион франков. Однако, можно было работать на бирже, купив пай в брокерской конторе. Жюль Верну такое место обошлось в минимальные 50 тысяч франков.

Глава 5. Марлезонский балет

Франция, Париж, осень лето 1869 г

Внезапные, неожиданные визиты большого начальства всегда оборачиваются множеством хлопот и волнений для подчиненных. Император Наполеон III высказал совершенно неожиданное для его близкого окружения пожелание лично присутствовать на испытаниях митральез Реффи, своей любимой игрушки. Император несколько лет страдал ревматизмом и неизвестной болезнью, причинявшей мучительные боли. В последний год болезнь обострилась настолько, что врачи прописали лауданум, спиртовую настойку опиума. Они и прежде время от времени прописывали императору это надежное средство от болей. Но теперь лекарство приходилось принимать постоянно, с каждым днем увеличивая дозы.

Боли были столь сильны, что Луи-Наполеону пришлось не только отказаться от поездок верхом, но и сократить выезды в город. Но в этом случае он высказался твердо за поездку. Хотя для этого предстояло выехать за город и преодолеть 14 километров только в один конец. Особой нужды в этой поездке не было, но Наполеон не отступил даже перед уговорами императрицы Евгении. Императрица поберегла бы силы супруга на что-то более важное, имеющее значение для укрепления власти императорской семьи или повышения популярности Наполеона, которая последние года неуклонна падала. Но его императорское величество супруг уперся как баран. Наверно ему казалось, что стрельбы на полигоне смогут отвлечь его от ноющей боли, не отпускающей ни день, ни ночь.

В общем, для руководства полигона и начальников оружейных мастерских, визит императора оказался как волос в супе[1]. Неделю на стрельбище все красили и подметали, а потом перекрашивали или задвигали в угол. Солдаты и работники щеголяли или в новом, или в отстиранном и даже выглаженном! Пуговицы и бляхи сияли, начищенная обувь блестели. А митральезу, предназначенную для показа, едва не стерли до размера пистолета. Зато она сияла как золотая, хоть депутатов приводи и демонстрируй, куда ушел военный бюджет.

Наводчиком орудия поставили Жоржа Бомона, хотя он и был вольнонаемным, а в орудийном расчете был свой наводчик. Уж больно метко палил Бомон из митральезы. Костюм только пришлось справить такой чтобы был схож с военной формой, но и было сразу понятно, что человек не находится в настоящий момент на службе. Для этого Шеварди отвел Жоржа к своему портному и обрисовал задачу.

— Не извольте беспокоиться, господин полковник, — обнадежил портной. — Охотничий костюм, венгерку со шнурами. Надо только определиться с цветом костюма и шнуров. А головной убор выберете у шляпника.

Как ни противился Бомон, но работу портного, в том числе доплату за срочность, оплатил Шеварди:

— Это моя идея, поставить вас наводчиком. Значит, и платить мне, — безапелляционно заявил подполковник.

Зато Жорж наотрез отказался от пилотки-бикорна и панонийской токи, которые им навязывал шляпник. Возможно это были весьма модные головные уборы, лучше всего подходящие к охотничьему костюму, Жорж ни разу не видел никого с чем-то подобным на голове и отклонил предложение. По его мнению, шляпник просто пытался всучить зашедшему в лавку простаку залежалый товар, да еще и за несусветную цену. Хотя лавка была, действительно, дорогой и модной.

В конце концов Бомон удовольствовался форменной кепи без кокарды. Так он издали не отличался от солдат расчета митральезы, а с близи было понятно, что владелец кепи отставной военный.

За неделю полигон и мастерские в Медоне привели в божеский вид. А император не приехал.

Из дворца Тюильри дали весточку: неожиданный приезд состоится через неделю или две. Как только императору позволят государственные дела. О здоровье ничего не было сказано, но и так было понятно.

Начальственные лица на полигоне только тяжко вздохнули: еще две недели волнений и ожиданий. А Бомон только пожал плечами. Но потом, ему пришло в голову, что неплохо бы использовать с пользой внезапно свалившееся на них дополнительное время. И Бомон пошел к Шеварди, чтобы задать единственный вопрос:

— Что можно показать Очень Высокому Начальству, чтобы вызвать у него действительный интерес?

Шеварди принялся перечислять все, что необходимо делать, ожидая визит августейшего посетителя. Причем ссылался на требования устава, писанные и неписанные правила воинского и придворного этикета, а также свой собственный опыт, и опыт других офицеров.

— Все это замечательно, — сказал Бомон. — Подметенный плац и выправка солдат способны порадовать монарха, как и любого генерала. Но не думаю, что в Тюильри не убирают дорожки, а выправка гвардейцев хуже, чем у нашего расчета. Мне кажется обычная показуха[2] не вызовет большого интереса.

— А нам нужно вызвать интерес?

— Уж наверняка не нужны равнодушие или разочарование императора.

— Когда ты успел превратиться в придворного? — поинтересовался Шеварди. — Но что ты предлагаешь?

— Нам нужно удивить императора, показать ему то, что он не видел раньше. Или нечто оригинальное. Раз мы рядом с Версалем, покажем ему «придворный балет»[3].

— Марлезонский балет в 16 частях?

— Достаточно двух или трех.

— А конкретно? Ты не пришел бы своим вопросом, если бы не имел на него ответ.

— Мы можем продемонстрировать быстрый перевод огня с одной цели на другую по команде офицера.

— Насколько быструю?

— Уж я постараюсь.

— Хорошо, принимается. Для первой части Марлезонского балета пойдет. Что на вторую? Но ново, но эффектно.

— Тоже самое, но через преграду. По невидимой цели, на большое расстояние.

— Ну-ка, ну-ка! Стрельба с закрытой позиции? Интересно. В крымскую войну такой способ стрельбы из орудий использовали и мы, и русские. Но возможно ли это для митральезы?

— Если на расстояние более километра, то возможно. Можно продемонстрировать перевод огня на цели, находящиеся на разном расстоянии от позиции. На колометр, полтора, два… И на максимальную дальность, два с половиной километра.

— А попадешь?

— Да. Если вместо вспомогательных целей буду использовать таблицы стрельб.

— Таблицы стрельб? Ты знаешь, сколько времени понадобиться на их создание?

— Мне нужны формулы на поправку на ветер и расчеты всего на три-четыре позиции[4]. Хороший математик рассчитает это за неделю.

— Это должен быть хороший математик, имеющий разрешение доступа к секретным военным разработкам, — уточнил Шеварди. — Но ты уверен, что имея такие таблицы, сможешь попасть?

Бомон усмехнулся:

— Я собираюсь немного сжульничать. Установлю специальные колышки и метки, благодаря которым и буду вести огонь. Не используя вспомогательные цели.

— Так может, заранее пристреляешь и не нужны будут таблицы?

— А поправка на ветер?

Шеварди задумался и начал отбивать пальцами Марш Великой армии[5].

— Мне кажется, у меня есть подходящая кандидатура. Генерал Дидион. Он с 60-го года в отставке, но пользуется влиянием в Артиллерийском комитете, как признанный авторитет в области баллистики. Возможно, он заинтересуется сам. Это сняло бы все вопросы. Но если и назовет другую кандидатуру, к его рекомендации прислушаются и в Тюильри, и в артиллерийском комитете. И нам повезло, что я знаком с ним. Он тоже из «Иксов», и сейчас работает в Политехнической Школе.