На звук пушек (СИ) - Барт Владимир (читать книги TXT) 📗
— Монтеймары никогда не кланялись ни людям, ни пулям. И я не стану кланяться судьбе.
И уставился на императора своими глазами с сумасшедшинкой.
Луи Наполеон задумался. Затем взглянул на бумагу с описанием биографии Монтейнара, лежащую перед ним.
— Здесь написано, что ты окончил Императорскую Политехническую школу, а так же Императорскую кавалерийскую школу.
— Совершенно верно, я из «Иксов[5]».
— Карьера в кавалерии, к сожалению, тебе закрыта, но Политехническая школа готовит не только офицеров, но и государственных служащих, и ученых.
— Увы, не имею склонности к бюрократии, иначе бы не стоял сейчас перед вами, Ответил отставной капитан и после паузы добавил. — Мой император.
— А как смотришь, чтобы сменить род войск? Например, на инженерные.
— Я бы предпочел артиллерию.
— Хорошо, — принял решение император. — Если закончишь, на свой выбор, Школу артиллерии и инженерии или Императорскую Школу подготовки офицеров Генерального штаба, мы вернемся к разговору о твоей военной карьере. Но окончить обучение в выбранной Школе ты должен среди первых по знаниям. Считай, что ты вновь на военной службе, но где будешь служить, целиком зависит от твоего старания. И чтобы уровнять вас с дю Фальга в карьерных возможностях, ты получишь звание майора. Я отдам распоряжения секретарю.
Паскаль де Монтеймар с отличием окончил двухгодичные курсы офицеров Генерального штаба, и в том же году экстерном сдал трехгодичный курс Школы артиллерии и инженерии. Впечатленный Наполеон III вписал имя офицера в список поощряемых в честь 50-летия Бородинского сражения. В качестве признания заслуг подполковника Жозефа Монтеймара в захвате Шевардинского редута его прямым потомкам было даровано право на фамилию де Шеварди.
Военное министерство направило офицера в Алжир, а затем в Мексику, где шла война, в распоряжение генерала Базена. В Мексику Шеварди отплыл, уже под занавес неудачной американской экспедиции французов. Славы он там не добыл, но привез молодую жену. Молодая мексиканка из старой аристократической фамилии, а точнее ее мать посчитала, что ни Мексику, ни их семью, в случае победы повстанцев, ничего хорошего не ждет. Лидер повстанцев Бенито Хуарес пользовался уж слишком большой поддержкой со стороны северо-американцев. А от гринго будущая теща Шеварди ничего хорошего не ожидала. Ее муж, офицер мексиканской армии погиб во время последней войны с САСШ. А их владения в Калифорнии были конфискованы новыми американскими властями в нарушение пунктов мирного договора, которые гарантировали мексиканскому населению Калифорнии сохранение земель и имущества.
К слову, генерал Базен, командующий французскими силами в Мексике, тоже вернулся во Францию с женой-мексиканкой.
Сразу по возвращении из Мексики Шеварди получил назначение в Артиллерийский комитет и командирован на Версальский полигон, где в условиях полной секретности проходили испытания митральезы Реффи. Наполеон III полностью отодвинул от производства и испытания митральезы генералов из Артиллерийского комитета, чье консервативное упрямство он не смог перебороть. А назначение Шеварди позволяло соблюсти приличия и не слишком явно нарушить имперские законы и постановления, запрещающие императору подобное своеволие.
Внимание этого весьма неординарного человека и привлек к себе Бомон.
Через неделю после описанных выше стрельб Шеварди прислал к Жоржу солдата и пригласил посетить его дом в Версале. В отставном сержанте подполковник нашел интересного собеседника. Из-за утраты памяти Бомон не знал многих вещей, но обладал острым умом и необычным, во многих случаях, взглядом на привычные вещи. Беседовать с ним оказалось интересно.
Жена и теща Шеварди, жившая вместе с дочерью и зятем, приняли отставного сержанта приветливо, но сдержано, можно даже сказать холодно. Что и не удивительно, они еще не прониклись французским духом, где как и в Мексике и Испании существовала разница в положении людей, но ее не было принято столь явно демонстрировать. Однако отстраненность пропала, когда выяснилось, что Жорж свободно владеет испанским языком. Сперва женщины удивились его исключительно чистому произношению. Пытаясь понять степень владения языком, они стали задавать различные вопросы. Речь Бомона была правильной, но содержала много устаревших фразеологизмов. Если не обращать внимание на блузон, эту одежду простых французов, его можно принять для мужчину из хорошей кастильской семьи. Уже через полчаса обе женщины называли гостя Хорхе и с большим удовольствием болтали с ним. Увы, но Шеварди, знавший латынь и немецкий язык, только-только приступил к изучению испанского языка и не сильно в нем продвинулся. Так что женщины были рады появлению свободных ушей, которые еще и понимали язык, но котором они привыкли говорить. Как и все аристократы, имеющие европейские корни, они довольно владели французским, но это все же не был их родной язык.
Подполковник предоставил в распоряжение Бомона свою богатую библиотеку и Жорж с жадностью набросился на содержимое шкафов, буквально проглатывая книги: будь то «Политика» Аристотеля, «Записки герцогини Абрантес» или «История Флоренции» Макиавелли. Но основной интерес у него вызывали книги по военному делу: «Комментарий на Полибия» Фолара, «Трактат о защите крепостей» Карно, «О войне» Клаузевица и другие, которых было немало в библиотеке подполковника. Бомон как губка впитывал знания, удивляя скоростью чтения и глубиной понимания материала. Обсуждая с подполковником прочитанное, Бомону удавалось удивить того своими суждениями и выводами, сделанными из книг.
К весне, стараниями подполковника, Бомона перевели в команду, которая занималась испытаниями «секретных орудий». На полигон эти орудия приводили с оружейных мастерских в Мёдоне под охраной и укрытые плотной парусиной, так что ничего нельзя было рассмотреть. Специально для новых орудий на полигоне отвели специальное здание-депо, охраняющееся вооруженными часовыми, доступ в которое было ограничен. По полигону орудия перевозили полностью зачехленными, а во время стрельб закатывали в большие палатки, откуда орудия и вели огонь по мишеням. Окрестности полигона во время проведения стрельб оцеплялись солдатами. В общем, принимались повышенные меры секретности.
Однако даже новичок Бомон, как работник полигона, знал, что «секретные орудия» — это митральезы-картечницы, изобретенные начальником оружейных мастерских в Мёдоне полковником Реффи. Служащие стрельбища слышали выстрелы и могли наблюдать результаты этих стрельб в виде изрешеченных мишеней. А уж отличить пушечный выстрел от залпа винтовочного калибра, на полигоне могли все. Тем более что там работали люди, ездившие в 1863 году по указанию майора Мальдона из Артиллерийского комитета в США, чтобы ознакомиться с картечницей Гатлинга. А также те, кто участвовал в испытаниях митральезы бельгийца Жозефа Монтеньи, происходившие в том же 1863-м году здесь же, на полигоне. К тому же Мёдон располагался совсем рядом, половина работников была оттуда родом или жила там. Многие имели знакомых, а то и родственников среди мастеровых-оружейников. Поэтому для служащих стрельбища «секретное орудие» не было таким уж секретным.
Но вот видеть воочию орудие Бомону пришлось впервые.
— Вундерваффе, — почему-то на немецком прокомментировал он увиденное.
— Действительно «чудо-оружие», — согласился Шеварди. — Император возлагает на него большие надежды.
*
Прекрасным летним днем 1869 года Бомон в компании семейства Шеварди отправился в Париж, чтобы дамы имели возможность окунуться в культурную жизнь столицы. А попросту говоря объездить парижские пассажи, где располагались модные салоны, популярные магазины и кафе, соседствуя с картинными галереями и театрами.
Подполковник, своим военным опытом, сразу оценил все перспективы воскресного анабасиса[6] и рассудил, что скрасить тяготы похода ему поможет беседа с приятным собеседником. Свой выбор он остановил на Жорже. Тем более, что по совету Шеварди Жорж справил себе не слишком дорогой, но при этом в очень стильный костюм, который носил с большим изяществом. «Доброму вору все в пору[7]», — сказал портной, прилаживая по фигуре заказчика готовый костюм. Надо сказать: даже в покупном платье Бомон смотрелся лучше, чем многие в сшитом под заказ у дорогих мастеров. Такого приличным господам не зазорно и в коляску пригласить. Вот и пригласили.
