Кронпринцы в роли оруженосцев - Александров Валентин Алексеевич (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации .txt, .fb2) 📗
Что же касается выступлений по менее официальным обстоятельствам внутриполитической жизни, то их все труднее представить себе как зачитывание заранее подготовленного текста.
На встречах с избирателями, партийными активистами, руководителями региональных организаций приезжающий из центра политический деятель не может позволить себе пользоваться полностью написанным текстом. В лучшем случае возможно выступление с использованием тезисов. Чаще же всего предпочитают речь без какого-либо письменного варианта перед собой.
Конечно, было бы наивно думать, что политик выходит на трибуну, не имея никаких заготовок. Еще со времен Древнего Рима известно, как ораторы заранее писали тексты своих выступлений, заучивали их наизусть или запоминали основные тезисы, что и позволяло рассчитывать на успех. Пятьдесят восемь судебных и политических речей Марка Туллия Цицерона только потому и дошли до наших дней, что были написаны им до произнесения, хотя самим автором они едва ли могли зачитываться, хотя бы в силу царившей тогда свободной формы общения оратора с аудиторией.
Демократические нормы жизни, необходимость завоевывать на свою сторону симпатии общественности уменьшают значение монолога в деятельности публичного политика. Вместе с тем возрастает важность диалогового стиля, ответов на вопросы, обмена репликами, возможности вести разговор «за круглым столом». А это, со своей стороны, требует новых приемов подготовки, продумывания и инспирирования вопросов, реплик, распределения ролей между участниками дискуссий и прочего.
Понятно, что в демагогическом или псевдодемократическом плане такие приемы в зачаточном виде использовались и до воцарения атмосферы демократизма в политических аудиториях. Так, провозглашая гласность в качестве нормы политической жизни в СССР, М.С. Горбачев ввел практику проведения пресс-конференций во время своих заграничных поездок. Внимательные наблюдатели не могли не заметить, что первыми всегда задавали вопросы советские журналисты, сопровождавшие Генерального секретаря ЦК КПСС, причем чаще всего это были представители «Правды» или ТАСС. Содержание вопросов не вызывало сомнений в их согласованности с пресс-службой, ибо ответы на них давались пространные, подробные, явно по предварительным заготовкам.
Советской новизны в такой практике не было. Американские президенты также пользуются возможностью ответить на инспирированный вопрос. Его в журналистской среде так и называют «первый топик», то есть первая тема. В советском исполнении такой прием выглядел более откровенным и плоским.
При Горбачеве же вошел в практику отечественных политиков и соответственно их «речевого аппарата» такой прием, когда заранее прорабатывается та или иная актуальная тема, а затем она проговаривается в любой аудитории, вне зависимости от того, будет задан на этот счет вопрос или нет.
Первоначально телезрители удивлялись, когда Горбачев, а затем и Ельцин подходили к представителям городской общественности, выведенным для встречи высокого начальства, и вещали о чем-то, не имеющим прямого отношения ни к месту, ни ко времени. Обращение делалось, таким образом, не к нескольким встречавшим активистам, а к широкой аудитории телезрителей, подчас даже зарубежных.
Ясно, что такой разговор не предполагает никакой возможности пользоваться письменным текстом или даже тезисами. Хотя очевидно, что он не может быть спонтанным, должен тщательно готовиться по смыслу и облекаться в короткие запоминающиеся фразы. Соответственно новому ораторскому приему вошел в оборот и термин «озвучивать» позицию или предложение. Словечко это пришло из кругов кино — и телевизионных работников, которые соединяют видеокадры с речью и подчас одного актера «озвучивают» голосом совсем другого.
Как ни странно, термин «озвучивать» стали употреблять не только наделенные излишним самомнением пресс-секретари, но и применительно к себе многие политические деятели, включая первого Президента России. Тем самым, конечно, возвышается роль спичрайтеров, стоящих за кадром, но и принижается чуть ли не до уровня диктора положение политического деятеля. В.В. Путин избегает употребления этого неологизма.
У Путина выработался новый прием, похожий на импровизацию: он перед телекамерой заслушивает доклады подчиненных, но реагирует на них с расчетом на общероссийскую аудиторию. Это как бы допускает присутствие любого телезрителя в кабинете президента. Прием достаточно эффективный и не требующий никаких ораторских ухищрений.
Выход политика к телевизионному объективу с псевдоимпровизацией в целом намного увеличивает эффективность живого общения. Однако при этом нельзя забывать, что повышается планка ответственности нескольких участвующих звеньев одной пропагандистской цепи, а именно: самого политического деятеля, который должен соблюдать рамки «импровизации», спичрайтеров — за подготовку четкого, не перегруженного деталями текста, наконец, пресс-службы, которая должна быть в курсе задуманного маневра и уметь ограждать политика от нелепых случайностей.
Когда говорят, что слово — не воробей, вылетит — не поймаешь, в этом есть чрезмерная абсолютизация влияния стихийных обстоятельств. При высокопрофессиональной пресс-службе никто и не заметит, как слово-воробей может подвергнуться экзекуции купирования, или переозвучивания.
Итак, гласность, и затем свобода печати в разных ее стадиях, соответствующих уровню демократизма, радикально преобразили работу тех людей, которые заняты подготовкой выступлений политических деятелей.
В самой этой профессии произошло вычленение нескольких слагаемых, которых не было в советские, догорбачевские времена. Появились имиджмейкеры со своими вполне самостоятельными функциями. Широкое распространение получила система пресс-службы, которой прежде не было даже при главах правящей партии, государства или правительства. Все общение с прессой организовывалось либо секретариатами политических деятелей, либо двумя официально уполномоченными на то органами — пресс-службой Министерства иностранных дел и пресс-службой ТАСС.
Кроме качественных произошли и количественные изменения в части, касающейся людей, занятых подготовкой чужих выступлений. Своих спичрайтеров имеют депутаты Государственной думы, главы местных органов власти, руководители крупных коммерческих структур. Из представителей редкой профессии вроде укротителей тигров или канатоходцев авторы чужих выступлений превратились в достаточно многочисленный слой функционеров политического аппарата и предпринимательства.
Если все это суммировать, то получится вроде бы, что между прошлым и настоящим в работе над чужими выступлениями накопилось так много различий, что опыт, накопленный в иных условиях, теряет смысл из-за своей неприменимости в настоящем и будет еще более обесцениваться в будущем.
Однако такого рода размышления могут показаться убедительными лишь при поверхностном рассмотрении дела. Остается одно определяющее слагаемое профессии спичрайтера, которое проходит сквозной линией через меняющиеся эпохи и образы жизни. Этим неизменным слагаемым служит то, что как в советские времена, так и в период становления демократического общества политические деятели оказываются не в состоянии подготовить для себя тексты выступлений в таком объеме и на таком уровне общественного воздействия, как этого требует от них их политический статус.
«Положение обязывает», — говорят французы. Эти слова вынесены в заголовок заключительной главы не случайно. По прихоти судьбы или стечению обстоятельств тот или иной человек может оказаться во главе какого-то сообщества вплоть до государства. Ведь даже цари и императоры, например почти все правители из династии Романовых, не обязательно должны были унаследовать трон. Так, если бы дядя Петра I — царь Федор Алексеевич — не умер бездетным, на российском престоле была бы совсем другая ветвь. Точно так же не будь бездетным Александр I и не откажись от трона его средний брат — Константин, не были бы царями ни Николай I, ни Николай II. Соответственно, иначе бы сложился XX век на нашей земле.
