Антони Иден - Трухановский Владимир Григорьевич (читать книги полностью без сокращений бесплатно TXT) 📗
В беседах с советскими руководителями Иден держался очень осторожно. Когда ему предстояло встретиться со Сталиным один на один, он был озабочен тем, чтобы иметь своего свидетеля при этом разговоре. И вот почему: "Я знал, что ряд моих коллег в Англии были против этого визита и, следовательно, против меня. Па этом основании я хотел, чтобы Чилстон был авторитетным свидетелем и слышал все, что я скажу".
Во время беседы И. В. Сталин спросил Идена, считает ли он нынешнее положение в Европе более тревожным, чем в 1913 году. Иден ответил: "Я скорее употребил бы слово "беспокойным", чем "тревожным". Существование Лиги Наций, членами которой являются все европейские страны, за исключением Германии, представляет собой преимущество, которое отсутствовало накануне первой мировой войны". На это Сталин заметил: "Я согласен относительно ценности Лиги, но я думаю, что международное положение тем не менее значительно хуже. В 1913 году был только один потенциальный агрессор. Сегодня их два: Германия и Япония". Позднее Иден резюмировал: "Будущие события вскоре должны были подтвердить эти слова".
В заключение визита было согласовано совместное коммюнике. У английских дипломатов есть правило всегда, где это возможно, представлять свой документ и добиваться принятия его за основу для последующего обсуждения. Это, как считают, имеет известные преимущества. Так было и на этот раз. Иден привез с собой проект коммюнике. Советская сторона предложила свои поправки, и обсуждение затянулось. Оно продолжалось даже в антрактах в Большом театре, где в день отъезда Иден смотрел балет "Три толстяка", и практически до самого отхода специального поезда, увозившего из Москвы английского представителя. Затянувшееся обсуждение текста коммюнике было вполне естественным. Подобные документы всегда являются результатом компромисса, и стороны должны определить для себя его пределы.
Историки и публицисты констатировали содержательность итогового коммюнике, что выгодно отличало его от большинства аналогичных документов. В коммюнике отмечалось, что в настоящее время нет противоречий между интересами Англии и Советского Союза по каким-либо крупным проблемам международной политики и это создает прочную основу для развития полезного сотрудничества между ними в борьбе за сохранение мира. Обе стороны обещали руководствоваться в своих взаимных отношениях духом сотрудничества, в частности в общих усилиях двух стран по созданию организации для поддержания коллективной безопасности и мира.
Дипломатические коммюнике по-разному отражают действительные позиции договаривающихся сторон. Они способны точно выражать их настоящие интересы и устремления, но могут и многое недоговаривать, то есть не раскрывать полностью намерения сторон в определенных вопросах. Наконец, коммюнике говорят по тактическим соображениям иногда значительно больше, чем в действительности имеют в виду подписывающие их правительства. Критерием соответствия положений коммюнике реальности являются практические внешнеполитические акции соответствующих правительств.
Если подходить с этой позиции к оценке коммюнике о пребывании Идена в СССР в марте 1935 года, то следует признать, что оно точно отражало позицию Москвы и совсем не соответствовало истинной позиции Лондона.
Советский Союз действительно считал, что у него нет радикальных противоречий с Англией, а английские правящие круги полагали, что само существование социалистического государства противоречит жизненным интересам их страны. Советское правительство желало сотрудничать с английским в деле создания системы коллективной безопасности, а английское правительство своей политикой "умиротворения" агрессоров взрывало усилия СССР и других стран, стремившихся коллективными усилиями сохранить мир. Кульминацией этой политики "умиротворения" был Мюнхен. Если Москва стремилась в двусторонних отношениях с Англией руководствоваться духом сотрудничества, то для политики Лондона была характерна последовательная враждебность в отношении СССР, приведшая Англию в начале 1940 года к решению начать вместе с Францией войну против Советской страны (этому помешали события, не зависевшие от английского правительства).
Пусть Лондон преследовал визитом Идена ограниченные цели - выяснить, какие настроения в Москве, и показать немцам, что Англия может пойти и на улучшение отношений с СССР. Тем не менее визит имел немалое значение. Он продемонстрировал, что международная роль Советского государства выросла настолько, что даже английские консерваторы вынуждены признать это. Переговоры с Иденом дали возможность еще раз изложить английскому правительству, а в известной мере и всему мировому общественному мнению концепцию советской миролюбивой внешней политики. Первый приезд Идена в Москву был полезен и для будущего, когда в годы второй мировой войны англо-советские отношения развивались на новой основе и Советскому правительству вновь пришлось иметь дело с Иденом как представителем одного из ведущих членов антигитлеровской коалиции.
Беседы с советскими руководителями произвели на Идена сильное впечатление. Вернувшись из Москвы, он говорил: "Что бы мы ни думали об эксперименте, который сейчас проводится в Советской России, но я никогда но был в стране, которая... была бы больше занята на многие годы вперед своей внутренней работой... Наблюдатель действительно придет к выводу, что Россия во имя своих собственных интересов будет против всего, что может расстроить механизм, который она так трудолюбиво создает. И ничто так сильно не может нарушить его, как домна".
Визит Идена характеризовал собой положительный сдвиг в советско-английских отношениях. Но настроения, существовавшие в английском правительстве по отношению к СССР, помешали тогда же реализовать возможности, которые открывал этот визит. Как сообщает Иден, некоторые члены кабинета, придерживавшиеся религиозных взглядов, считали коммунизм движением антихриста. Другие были достаточно храбры, чтобы подумать о том, не следует ли "сесть за стол с дьяволом", но они сомневались, много ли он может предложить. В Англии существовало почти всеобщее мнение, что "военная мощь Советов расстроена и низкого качества". Это как раз гот случай, когда самоодурманивание собственной пропагандой возымело серьезные политические последствия. Предостережения, которые были сделаны Идену в Москве относительно опасности внешнеполитического курса английского правительства, пали, как говорят в Англии, "на глухое ухо". Политика "умиротворения" продолжалась.
С июня 1935 года несколько изменился состав английского кабинета. "Национальное правительство" было реорганизовано. Лейбориста Макдональда и либерала Саймона заменили консерваторы: Болдуин стал премьер-министром не только по существу, но и официально, а Сэмюэль Хор - министром иностранных дел.
Идена эта перетасовка затронула весьма значительно. Когда пошли разговоры о переформировании правительства, он не сомневался, что портфель министра иностранных дел будет отдан ему. Выждав некоторое время - не последует ли такое предложение, - он решил сам поставить этот вопрос. Идеи пошел к Болдуину и просил не оставлять его в Форин оффис на вторых ролях при новом министре, заметив, между прочим, что в крайнем случае он готов возглавить военно-морское министерство. Болдуин обещал подумать. Через некоторое время Идену позвонил секретарь кабинета Морис Хэнки и поздравил его с портфелем министра иностранных дел, заявив, что это дело решенное. Когда в парламенте в тот же день Болдуин тронул Идена за плечо и сказал, что им нужно переговорить, Иден был уверен, что знает, о чем пойдет речь. Однако можно себе представить его разочарование, когда он услышал, что министром иностранных дел назначают Хора, а Идена просят остаться в Форин оффис в качестве министра по делам Лиги Наций и члена кабинета. Иден стал возражать, и, как он сам рассказывает, "несмотря на нашу дружбу, Болдуин счел мое поведение несколько неразумным - ведь не всякий имеет шансы стать членом кабинета, когда ему еще нет 38 лет". Идену ничего не оставалось, как согласиться.
