Антони Иден - Трухановский Владимир Григорьевич (читать книги полностью без сокращений бесплатно TXT) 📗
В целом собеседования Идена в Берлине и Риме никаких практических результатов не дали. Но они показали готовность английского правительства следовать по пути "умиротворения" фашизма.
17 сентября 1934 г. Советский Союз вступил в Лигу Наций. "Инициатива (в организации его приема в Лигу. - В. Т.), - пишет Иден, - безусловно принадлежала Франции, она персонифицировалась в лице ее министра иностранных дел". Англия не возражала против вступления СССР в Лигу Наций. По случаю принятия Советского Союза Иден произнес речь, в которой заявил, что этот шаг ведет к большей универсальности организации.
Со стороны английского правительства это не было актом лишь формальной вежливости. С каждым годом Советский Союз становился все более мощной державой. И хотя, как замечает Иден, в Лондоне "советская военная мощь в огромной степени недооценивалась до самого момента немецкого вторжения", английские политики не могли в своей дипломатической игре совершенно выбросить "советскую карту". Наблюдая с раздражением и недовольством за франко-советским сближением, лондонские деятели сочли необходимым не оставлять германское правительство в абсолютной уверенности, что никакое соглашение между Англией и СССР невозможно. Они рассудили, что немцев при случае можно было бы припугнуть возможностью соглашения с СССР, чтобы они стали более сговорчивыми. Отсюда и поддержка Англией вступления СССР в Лигу Наций, и некоторые другие акции, речь о которых пойдет ниже.
1935 год был насыщен крупными международными событиями. Он был очень важным годом и для Антони Идена. Его имя повседневно и привычно мелькало не только в английской, но и в мировой печати. Удивительно, как росла его популярность. Он никогда не выдвигал никаких спорных идей, не создавал своими действиями никаких прецедентов, в его речах не было остроты. По образному выражению Барденса, если Черчилль называл лопату лопатой, то Иден, вероятно, определил бы ее как "инструмент, с которым мы все несомненно знакомы". И между тем, как ни странно, замечает Бардене, мир смотрел на него "как на человека молодого, свежего, не ленивца, не разочарованного, как на желаемый контраст с неискренним академизмом Джона Саймона, самодовольным благодушием Болдуина, интригами смуглолицего Лаваля, хвастливым неистовством Муссолини и угрозами Гитлера".
Нужно, однако, отдать должное молодому министру - он был очень трудолюбив и всю свою жизнь подчинил интересам дела, как он его понимал. Иден работал до переутомления и почти не отдыхал. Постоянные разъезды оставляли мало времени, когда он мог бы остаться с семьей. Его жена называла себя "вдовой дипломата". Подрастали два сына: Симон, родившийся в 1925 году, и Николас - в 1930. Иногда Идены вместе с детьми наезжали в замок Уорвик или в Виндлистоун к родственникам. Но былого великолепия там уже не было. В усадьбе не поддерживался, как прежде, образцовый порядок. Отец скончался. Мать постарела и по английской традиции занялась благотворительностью.
Когда Идену случалось задержаться в Лондоне, он по вечерам уединялся в своем кабинете, пытался отдохнуть, почитать. Но часто из министерства приносили красный ящик, в котором были срочные документы, и книгу приходилось откладывать в сторону. В редкие свободные вечера Иден заходил в свой клуб. Это, конечно, был Карл- тон-клуб, членами которого состоят консерваторы - члены парламента и кандидаты в парламент. Там велись непременные разговоры с коллегами о политике. Если удавалось пойти в кино, Идеи выбирал комедию, но чаще всего Беатрис приходилось идти в кино без мужа. По воскресеньям семья Иденов отправлялась в церковь. Антони внимательно прислушивался к словам молитвы, которую знал на память.
Иден любил спорт, особенно теннис по уикендам. В Женеве он поднимал своих секретарей в 7 часов утра, чтобы до заседаний сыграть партию в теннис. Однако твердого режима дня не существовало. Внешнеполитическая деятельность связана с постоянными разъездами, и значительную часть времени Идеи проводил в международных вагонах; самолетами тогда еще пользовались мало.
В начале 1935 года Иден вновь курсировал по столицам европейских держав. Эти поездки были вызваны решением английского правительства добиться в самое ближайшее время общего соглашения с фашистской Германией. В ходе осуществления политики "умиротворения" установилась следующая закономерность: за каждой уступкой агрессивной державе следовали все новые и быстро увеличивавшиеся требования с ее стороны; "умиротворение" давало обратный результат.
В январе 1935 года Саарская область, находившаяся под управлением Лиги Наций, по плебисциту отошла к Германии. Как представитель Англии в Лиге Иден имел непосредственное отношение к этому акту. Выступая в Женеве по радио 18 января, он заявил, что "Лига Наций может вполне обоснованно поздравить себя с решением вопроса о Сааре". Странные это были восторги. Не связаны ли они были с воспоминаниями о том, что писал посол Фиппс годом ранее: "После того как Саар будет возвращен рейху, целью Гитлера станет исправление восточных границ и экспансия в южном и восточном направлениях".
Не прошло и двух недель после присоединения Саара к Германии, а Эрик Фиппс уже доносил в Лондон: "Считаю своим долгом предупредить, что результаты саарского плебисцита сделали Гитлера более независимым, а предзнаменование успеха любых переговоров с Германией - менее благоприятным". Английское правительство реагировало на это сообщение ускорением мер по достижению договоренности с Германией.
3 февраля 1935 г. было опубликовано совместное англо-французское коммюнике, в котором оба правительства не признавали за Германией права односторонне отходить от Версальского договора, то есть права вооружаться без их разрешения, и одновременно предлагали ей договориться о "всеобщем урегулировании". Это было предложение заменить Версаль новым широким соглашением.
Германское правительство уведомило англичан, что оно предпочло бы вести переговоры с ними один на один - традиционная тактика нацистов разъединять своих противников, чтобы ослабить их позиции. Однако двусторонние переговоры вполне устраивали английское правительство, ибо оно мечтало об англо-германской сделке, которую следовало лишь замаскировать участием в ней некоторых других стран. Было условлено, что Саймон и Иден отправятся 11 марта в Берлин.
Одновременно английское правительство решило оказать на германское правительство некоторый нажим, чтобы сделать его более сговорчивым. Это - тактический прием, часто применяемый в дипломатических переговорах. Нажим должен был выразиться в подчеркнутом установлении контактов (не более) с Советским Союзом. Было объявлено, что из Берлина Иден поедет в Москву, что не вызвало острой реакции в Берлине, где хорошо знали истинное отношение английских консерваторов к СССР, 4 марта лондонское правительство опубликовало "Белую книгу", в которой предлагалось дополнительно израсходовать 10 млн. ф. ст. (сумма ничтожная) на укрепление вооруженных сил Англии. Необходимость такой меры мотивировалась перевооружением Германии, которое могло создать угрозу миру. Из Берлина ответили уведомлением, что визит английских эмиссаров откладывается, поскольку Гитлер простудился. Классический случай дипломатической болезни!
Но худшее было впереди. 9 марта берлинское правительство объявило, что в Германии существует военная авиация, а 16 марта - что вводится обязательная воинская повинность и создается регулярная армия из 36 дивизий общей численностью в 550 тыс. человек. Гитлер дерзко, в одностороннем порядке рвал в клочки Версальский договор. Нацисты сами брали то, что им готовились в результате "общего, соглашения" преподнести лондонские политики. Эти акции они осуществляли, будучи уверены в полной безнаказанности - Гитлер извлекал уроки из политики "умиротворения". Даже если бы у него были какие-то опасения на сей счет, английские правящие круги постарались бы заранее их рассеять. Газета "Таймс" опубликовала письмо известного "умиротворителя" лорда Лотиана, в котором осуждалась "Белая книга" и оправдывались действия германского правительства. Стэнли Болдуин заявил в палате общин, что не следует па одну Германию возлагать вину за гонку вооружений. Мысль сама по себе правильная, но высказана она так, что послужила нацистам поддержкой.
