Антони Иден - Трухановский Владимир Григорьевич (читать книги полностью без сокращений бесплатно TXT) 📗
Вскоре встал вопрос: как быть с отложенным визитом Саймона и Идена к Гитлеру? Следовало бы, писал позднее Иден, заявить Берлину, что поскольку немцы разорвали односторонне свои обязательства накануне визита, то он утратил всякий смысл и откладывается на неопределенное время. Но "умиротворители" были упрямыми людьми - им плевали в лицо, а они делали вид, что не замечают этого. И английский кабинет принял решение: заявить протест в Берлине против нарушения договорных обязательств и... осуществить визит Саймона и Идена.
Лыоис Броад пишет по этому поводу: "Французы были ошеломлены. Люди па континенте, симпатизирующие Англии, - глубоко огорчены. Неужели министр иностранных дел не понимает, какой ущерб он причиняет убывающему престижу Англии? Сама логика создавшейся ситуации явно требует, чтобы Англия перестала добиваться нового соглашения с главой государства, который не признает подписи своих предшественников... Нет нужды спрашивать, хочет ли все еще Гитлер, чтобы визит состоялся. О чем другом он мог еще мечтать в такой момент? Визит английских деятелей в Берлин в сложившихся обстоятельствах заключал в себе молчаливое согласие с нарушением Германией ее договорных обязательств. Уже самого факта визита было достаточно для целей Гитлера. Он вежливо согласился принять визитеров*.
Но прием был далеко не вежливым. Гитлер отказался принять английское предложение, чтобы Германия возвратилась в Лигу Наций, подтвердил свое намерение создать полумиллионную армию, военную авиацию и военно-морской флот, преподнес визитерам в сдержанно угрожающем тоне территориальные претензии, касавшиеся Австрии, Чехословакии, Мемеля. Кроме того, он потребовал возвращения Германии бывших колоний. Всякие разговоры о центрально-европейском или восточно-европейском пакте были отклонены: нацисты не желали связывать себе руки. При этом фюрер настойчиво твердил о "советской угрозе".
Требования Гитлера привели Саймона и Идена в замешательство. Они готовы были "умиротворять" агрессивные аппетиты нацистов, но не в такой степени и уж, безусловно, не за счет английских интересов. Подводя итоги берлинским переговорам, Иден записал в дневнике: "Результаты плохие... Весь тон и характер радикально отличаются от того, что было год назад. Перевооружились и перевооружаются в старом прусском духе".
На официальном обеде в честь английских эмиссаров разговор зашел о первой мировой войне. Обнаружилось, что Иден и Гитлер в марте 1918 года находились на одном и том же участке фронта друг против друга. Оба принялись рисовать схему на обратной стороне меню и затем расписались на ней. "Она все еще хранится у меня, подписанная нами обоими", - сообщал Иден в 1962 году. Французский посол Понсэ после обеда спросил Идена: "Вы действительно находились напротив Гитлера? И не воспользовались случаем? Вас надо расстрелять!"
Из Берлина Саймон вернулся в Лондон, а Иден отправился в Москву - устанавливать контакты.
С точки зрения дипломатического протокола, было далеко не безразлично, кто из английских министров поедет в Москву. Даже Макдональд, по словам Идена, "считал неправильным, что два министра поедут в германскую столицу и только один - в Москву... Кое-что в этом действительно было, но русские не создавали затруднений". Да, Советское правительство в стремлении к коллективной безопасности пренебрегало мелкими провокациями со стороны своих недругов.
Во время заседания кабинета, на котором шла речь о поездке в Москву, Стэнли Болдуин прислал Идену записку, в шутливой форме рекомендуя ему необходимое снаряжение для Москвы. Перечень включал: две дюжины бутылок виски, две дюжины сифонов содовой воды, ящик полусухого шампанского, консервированные сардины, мясо, овощи...
Жизнь неоднократно подтверждала, что пропаганда порой формирует взгляды и понятия не только тех, на кого она рассчитана, но и тех, кто ее ведет. В политике это весьма опасно, ибо создает превратное впечатление о противнике. Конечно, если консерваторы считали, что в Москву нужно ехать со своей морковью и содовой водой, это не имело серьезного значения. Но когда они внушили себе неверное представление о мощи СССР, это повлекло за собой ряд крупнейших просчетов.
27 марта 1935 г. Иден специальным поездом выехал из Берлина в свою, употребляя его же слова, "прокаженную поездку". Он устал, пытался в поезде читать учебник русского языка, которым снабдила его жена на дорогу, по вскоре оставил это занятие. На границе его ожидал специальный советский поезд. Много позже Иден вспоминал комфорт, с которым он ехал по советской территории, п стол в салон-вагоне, полностью опровергавший прогнозы Стэнли Болдуина.
Зато вспоминая свое первое посещение Москвы, Иден брюзжит по любому поводу. Его не устраивает встреча на вокзале, ему не нравится, как сделаны английские флаги, он сетует даже на московское небо. "Мрачный двухмильный путь от вокзала до посольства, - пишет Иден, - надолго запомнился мне. Огромные серые толпы... Погода, улицы, люди - все казалось серым, печальным и бесконечным". Предвзятость и недоброжелательность английского министра к СССР помешали ему увидеть нашу столицу и ее жителей в истинном свете. Только Кремль, хорошо видный из здания английского посольства на Софийской набережной, понравился Идену: "элегантный, живого, мягкого розового цвета; мало найдется более красивых видов в мире".
В переговорах кроме Идена участвовали главный советник Форин оффис Стрэнг, подробно записывавший беседы, и посол в СССР Чилстон. С советской стороны переговоры вели И. В. Сталин и М. М. Литвинов. На переговорах присутствовали Председатель Совнаркома В. М. Молотов и советский посол в Англии И. М. Майский.
Переговоры сразу приняли деловой характер. Иден доносил своему правительству, что советские представители прекрасно разбираются в международных делах. Позднее ему пришлось признать, что высказанные ими прогнозы о перспективах развития международных отношений оказались значительно более точными, чем оценки, дававшиеся английским правительством.
Иден поставил вопрос о возможности "санкционировать на известном уровне вооружения Германии". В ответ ему было сказано, что Советский Союз не считает возможным пойти на легализацию германских вооружений. Идену было разъяснено, что речь идет не об исправлении несправедливостей Версальского мира, а о подготовке Германии к агрессии. Это совершенно различные вещи. "Мы не можем закрывать глаза на то, - заявили советские руководители, - что Германия вооружается для нападения. Стало быть, в настоящий момент нам нужно принять меры к тому, чтобы помешать Германии вооружаться!"
Иден пытался убедить оппонентов в том, что они преувеличивают стремление Германии к агрессии. В ответ ему было заявлено, что у Советского правительства нет ни малейших сомнений в германской агрессивности, ибо германская внешняя политика вдохновляется двумя основными идеями - идеей реванша и идеей господства в Европе. Прошло менее пяти лет, и жизнь показала всю правильность этой оценки.
В Москве прекрасно понимали, что английские политики стремятся подтолкнуть Германию к нападению на Советский Союз. Поэтому Идена предупредили, что, делая ставку на это, можно сильно обжечь руки. "Сейчас, - заявили ему, - было бы еще преждевременно сказать, в какую именно сторону Германия в первую очередь направит свой удар. В частности, вполне допустимо и даже более вероятно, что первый удар будет направлен и не против СССР... Вообще Гитлер, выдвигая в настоящее время на первый план восточную экспансию, хочет поймать на удочку западные государства и добиться от них санкции его вооружений. Когда эти вооружения достигнут желательного для Гитлера уровня, пушки могут начать стрелять совсем в другом направлении". История показала, насколько точным был и этот прогноз.
Иден не был оставлен в неведении относительно того, как в СССР понимают английскую политику "умиротворения". С одной стороны, Германия с ее явно агрессивными намерениями. С другой стороны, есть ряд государств, которые пытаются остановить Германию. Англия, не желая поддержать эти попытки, оказывает тем самым поддержку Германии.
