Беседы с Майей Никулиной: 15 вечеров - Казарин Юрий Викторович (лучшие книги читать онлайн .TXT) 📗

Поэтому всего, что называется нашим терпением и даже холопством и

рабством, что угодно со мной делайте, я никогда этого не видела.

Ю. К.: Вот Европа считается центром государственности, центром

культуры – чего угодно. А кто сказал, что центр именно там? Мы были

более дикими, более безбашенными, более порочные, с точки зрения Ев-

ропы, грязные, холопы и рабы и так далее. Но мы были ближе к природе,

мы  были  ближе  к  нравственности,  в  нас  была  естественная,  натураль-

ная, природная нравственность. Если это так, то, в принципе, здесь центр

тоже какой-то был.

М. Н.: Идея и религия наши пришли с Византии.

Ю. К.: Я не об этом говорю. Какая разница, вот я, например, к рели-

гии отношусь никак. Вот она поменяется, и ничего не изменится, потому

что я как верил или не верю, так и буду верить или не верить. Я не об этом

говорю, а я говорю о том, что есть народы с достатком. Некие швейцар-

цы, например. Но я смотреть на них не могу. Что они умеют делать, кроме

часов? Да ничего они не умеют делать!

М. Н.: Нет  ничего  скучнее  Швейцарии.  Моя  дочь  там  была,  она

очень любит всякие цивилизации, Европу, так она говорит: «На второй

день я уже хотела по шпалам идти отсюда. Только отсюда». Ибо живут

они так: все, действительно, чисто, культурно. Под каждым домом бом-

боубежище –  все  безумно  дрожат  за  свою  жизнь.  У  них  там  в  9  часов

завтрак – едят одно и то же. В общем, уверяю вас, товарищи, что кор-

мят лучше всего, конечно, у нас. Это наша система: что в печи, все на

345

стол мечи. А у них там плавленый сыр (как в фондю, в сыроварке варят)

и какой-то кофе. Маша говорит: «Я три года не могла смотреть на сыр».

Это каждый день. Почему? Потому что это легко переваривается, легко

усваивается. Когда мне объяснили во Франции, почему все ужинают, за-

втракают в кафе, потому что на электропечи тратится денег гораздо боль-

ше. Вот почему! Так вот в Швейцарии их хозяин по вечерам ходил в кафе

и сидел там час-полтора пил кофе и читал газету. Маша говорит, так зачем

вы  ходите  туда  читать  газету  –  выпишите  ее  себе  на  дом.  Он  ответил:

«Мария, это действительно было бы выгоднее, если бы я читал всю га-

зету, а так как я читаю всего два столбца – спортивные новости, то мне

на столько-то выгоднее ходить читать в кафе». Я не представляю нашего

самого скупого, который догадался бы это сделать.

Ю. К.: Я дружил, общался с французами и шотландцами в Индии –

это конец. А тебе Маша говорила же, что, если в 9 утра кто-то не вый-

дет…М. Н.: То убирается твоя чашка.

Ю. К.: Нет. Если не выходит никто из домика, то вызывают поли-

цию, чтобы проверить, не случилось ли чего-нибудь, все ли нормально.

М. Н.: Это как раз очень хорошо.

Ю. К.: Это очень плохо. Поспать не дадут!

М. Н.: Мне еще нравится, они остановились в отеле в Альпах, где

в 9 часов все отели закрывают изнутри. Они стучали-стучали, а им ска-

зали: «А зачем гулять, уже темно – смотреть не на что». Ты можешь себе

представить, да хоть где, хоть на Эльбрусе. Да твое какое дело, на что

я иду смотреть. Но вот так.

(Чаепитие. Разговор о войнах.)

Ю. К.: Фашисты  зашли   на  или   в  Украину  и  стали  расстреливать

всех. Точно так же мы вошли в Афганистан и стали всех расстреливать.

Вот и все. Никакой разницы нет.

М. Н.: Разница там есть. Вот мне до сих пор не объяснили, почему

это было сделано.

Ю. К.: А Чечня!

М. Н.: Что касается Чечни, люди, которые там жили с самого начала,

у них присваивающий тип хозяйства – они больше ничем жить никогда не

могут. Отбивать они могут только у нас, как и отбивали у нас. Что делать

с таким соседом? И Грибоедов исходил из того, что благо, которое при-

внесет его экономический план, будет благом для Кавказа и для России.

Он, кстати, во многом был прав. Они сами себя не прокормят, они могут

жить только так. Дальше, они все вооружены. Когда чеченцев выводили

с гор, они были все вооружены до зубов. Но скажите мне, как после того,

346

как прошли такие страшные войны, они не будут держать у себя оружие,

и притом они воины? Были вооружены все татары, были вооружены все

горцы. Почему? Вот и напишите мне все, как было.

Ю. К.: Американцы,  когда  затеяли  войну  во  Вьетнаме,  собрались

перед Белым домом и навалили там, набросали кучи, высотой 10 метров,

военных медалей и орденов.

М. Н.: А ты не слышал, как они рассказывали: мол, мы пошли туда

с радостью, мы были готовы убивать коммунистов, мы, наконец, поняли:

мы убиваем их меньше, чем надо. Вот ужас, еще пострашнее фашистов.

Это потом они кучи медалей навалили, когда им, наверное, мало заплати-

ли за их увечья и заслуги.

Ю. К.: Я думаю, они стали людьми.

М. Н.: А я думаю, что не стали.

Ю. К.: Пока не убьешь, не поймешь, что…

М. Н.: Не  знаю.  Человек,  который  жег  бегущих  детей  и  джунгли,

и горы, и поля… Да, что ты из них людей-то делаешь?

Ю. К.: Советские войска в Афганистане то же самое делали.

М. Н.: Вот я хочу знать, почему это произошло. У нас всегда были

с Афганистаном очень хорошие отношения.

Ю. К.: Политика.

М. Н.: Вот я хотела бы знать, не то, что я кинусь защищать, но хо-

тела бы узнать. Потому что говорят: вот выселили татар, скажите, поче-

му. И сейчас знаю, почему, и я готова сейчас защищать Грузию и татар.

Я знаю многие семьи, которые татарам помогали: бросали через забор

ночью муку.

Ю. К.: У нас в Шабрах были несколько семей и тут живут.

М. Н.: Много разведчиков было, партизан – татар.

Ю. К.: Их селили здесь.

М. Н.: Красивые, кстати.

Ю. К.: Да-да. У нас жило семей, наверное, десять – поляки, укра-

инцы, татары. Они все были абсолютно классные агрономы, инженеры,

техники, охранники.

М. Н.: Потому  что  они  относятся  добросовестнее  к  делу,  чем  мы.

У них покупка диплома, как говорится, пустая трата денег. Они не будут

тратить деньги на такое дерьмо.

Ю. К.: Басаев?

М. Н.: Но он у них национальный герой. И Чингисхан сейчас наци-

ональный герой – кругом ему памятники стоят.

Ю. К.: Упырь.

347

М. Н.: Но посмотри, как только человек придумал надежное оружие

из бронзы, войны не кончаются. Нет предела, не кончаются и не кончатся

никогда. Но самое потрясающее вот что: вот сейчас накроет нас, как на-

крыло, например, шумеров. Через несколько тысяч лет от нас не останет-

ся ничего. Все пластики, все металлы, все сверхпрочные материалы – все

абсолютно природа переработает. А от цивилизации остается то, что при-

рода не может отработать. Это каменный топор и каменный нож. От нас

ничего не останется, ничего. Самый надежный материал оказался – гли-

няная табличка.

Ю. К.: Это как делал Миша. У меня дома есть табличка с моим пор-

третом…

М. Н.: Я тебе же рассказывала, у меня есть один мальчик, он испи-

сал иероглифами всю тетрадь…

Ю. К.: Сошел с ума и пошел по дорогам…

М. Н.: Нет-нет. И иероглифы египетские очень красивые.

Ю. К.: Особенности русского народа.

М. Н.: А что русского народа? Яростный народ, я всегда говорила,

что яростный.

Ю. К.: Ну, безбашенность, ты говорила.

М. Н.: Нет-нет-нет. Как тебе сказать, это не про русский народ. Сей-

час я вам расскажу про русский народ.

Ю. К.: А Грибоедова убили нерусские.