Манолито-очкарик (др.перевод) - Линдо Эльвира (читать полные книги онлайн бесплатно TXT) 📗
Прежде чем выйти из комнаты, мама сказала:
- Я как раз уже узнала, что ты снова швыряешь печенье с балкона, ты опоздал.
Я уже хорошо знал, что было невозможно войти к матери в комнату и выйти оттуда
ненаказанным за что-нибудь. Ура, вот я вышел из комнаты живой и здоровый, и целехонький, без шрамов и рубцов, что не могло меня не порадовать. Но то, что в моем мозгу имелся такой большой секрет заставляло, меня слегка нервничать. Были моменты, когда мне казалось, что этот секрет не умещался в моей голове. Вечером, когда мы с дедом ложились спать, я сказал ему два или три раза:
- Дедуля, завтра у тебя день рождения, но мы, вероятно, так никогда его и не отметим.
- Вот и хорошо, – проскрипел дедуля, закрывая глаза, чтобы уснуть. Иногда он кажется
ужасно невыносимым человеком.
На следующий день я открыл брюхо моей свиньи. Моя свинья – это керамическая
копилка. Вообще-то люди разбивают свинью, когда копилка наполнена до конца. Но, поскольку я и не надеюсь заполнить свинью до конца и всегда хочу открыть ее, когда там зазвенят две-три монетки, а больше там и не накапливается, отец сделал секретную прорезь в брюхе, и все остались довольны. Мне не нужно копилку разбивать, а родителям покупать ее каждое воскресенье.
У меня было сто пятьдесят песет. Не густо. Недавно были выходные, и я избавил свинью
от запасов. Того, что было явно не хватит на то, чтобы купить шарфы, к которым дедуля питает такое отвращение. Если бы у меня были деньги, я хотел бы купить ему зубной протез.
Дело в том, что имеющийся у дедули протез ему немного великоват, и когда дед начинает есть что-нибудь твердое, это – вселенское бедствие. Мясо застревает во вставных зубах, и они слетают вместе с куском мяса.
Сто пятьдесят песет я понес с собой в школу.
Я потрачу их в “Синей лавчонке”. “Синяя лавчонка” – это магазинчик сеньора Мариано. В
нем есть все мыслимые и немыслимые безделушки, известные и у нас и за границей, наборы шариков, которые привезли сеньору Мариано из Китая. Но, шарики я отложил на потом, потому что с тех пор, как Дуралей начал задыхаться от шариков, мама их запретила.
Потом я увидел несколько конвертов с индейцами, только индейцы сеньора Мариано не
держатся на ногах, а мне хотелось бы, чтобы они держались. Я бы соорудил из подушки гору и разместил бы там всех индейцев, воткнув им сзади перья, как в фильмах. Никаких индейцев. Потом я увидел волчок, но волчок у меня уже есть. Йо йо тоже имелся… А знаешь ли ты, что я вдруг увидел совершенно случайно? Зубы Дракулы. У меня не было денег на зубной протез, но на то, чтобы купить деду зубы Дракулы хватало. Я потрачу деньги на деда. Без всякого преувеличения сейчас я был самым лучшим человеком из тех, кого знал. Я был, как мальчик из рассказа, который был готов погибнуть, лишь бы спасти деда. Хорошо еще, что я не посчитал своим долгом умереть, потому что, по правде, пару раз я думал об этом.
На перемене Джихад попросил у меня на время зубы. Я дал ненадолго, сказав, чтобы он
не сильно их слюнявил. Потому что я собирался подарить зубы деду. Потом зубы примерил Пакито Медина, а за ним Ушастик. Ушастый вернул мне зубы. Но они все были в крошках от сдобы. Я вытер их о штаны, и они снова стали такими же белыми, как раньше. Все-таки это были зубы высочайшего качества.
Когда мы находились уже в классе, я вспомнил, как дедуля сказал, что он не хотел отмечать день рождения со стариками. “Так может, тогда пригласить моих друзей,” – подумал я. А что, отличная мысль. Мои друзья, может, и имеют кучу недостатков (недостатки есть у всех), но они не старики. Тайком я передал друзьям записки. Моей училке не нравится, если ты передаешь людям приглашения на день рождения, когда она в это время объясняет тему про климат на земле. Про себя я подумал, что, скорее всего, им не захочется плестись на день рождения к деду... Но все согласились! Мои друзья готовы пойти на день рождения к Фредди Крюгеру с тем, чтобы поесть торт и выпить кока-колы. Я сказал, что тогда все они должны прийти пораньше, чтобы отвести Дуралея к врачу.
- Нет проблем, сходим, – ответили ребята.
За обедом мы поздравили дедулю и уселись смотреть телевизор, как будто для нас ничего более важного в мире не существовало. Иногда для нас и в самом деле самое важное в этом мире – это телевизор, но в данном случае мы притворялись.
Когда после обеда я подошел к школе, у двери стоял Джихад со своим дедом.
- Мой дед хочет знать, почему твой дед не пригласил его на день рождения, – спросил он.
- Он считает, что приглашения на день рождения не для стариков.
- Это выйдет ему боком. Выходит, я приглашаю его в “Тропезон”, чтобы теперь он вышвырнул меня на улицу. Ну, уж нет! В котором часу этот чертов день рождения?
- В шесть.
Стало очевидно, что мнение моего деда было далеко не священным, все на него начхали. Великолепный план, разработанный мамой, стал таким:
a) Дедуля, Джихад, я, Ушастик, Пакито Медина и Сусана пойдем в поликлинику, чтобы врач посмотрел насморк Дуралея.
b) В шесть часов дед Джихада со своими вставными зубами будет у нас дома, где встретится с моими родителями, Луисой и ее мужем. Мама наверняка задаст себе вопрос: “И кто его пригласил?” Но сама промолчит, потому что перед посторонними людьми она всегда такая вежливая, ну, прям, леди Ди.
c) Грандиозный, роскошный обед будет ждать нас на столе.
Когда дедуля пришел вместе с Дуралеем, чтобы забрать меня из школы, он встретился с нами и был просто ошеломлен, узнав, что мы всем скопом идем с ним ко врачу, но ничего не сказал. Он уже привык к тому, что мы делаем что-нибудь и похуже. Как в тот день, когда мы с Ушастиком заменили в “Тропезоне” черную маслину на таракана. Мы надели таракана на зубочистку, вот и все. Мы смухлевали, но дедуля ничего не заметил, потому что не обращал на оливки никакого внимания, пока не заметил, что у оливки шевелятся лапки. А, да ладно, чего там, в “Тропезоне” тараканы такое же обычное явление, как и оливки.
В поликлинике в ожидании приема мы вели себя ужасно. Идти ко врачу просто здорово, когда осматривать должны не тебя, а другого. Мы скользили по коридорам, крутили волчок, играли в “крендельки”, а когда хотели поржать, то спрашивали Дуралея:
- Ну-ка, как ты скажешь доктору, что гремишь соплями?
И Дуралей тщательно готовится, собирается, а потом втягивает все в себя. Мои друзья ржут, колотя себя в грудь, видя величайшую глупость в исполнении Дуралея, а Дуралей в восторге оттого, что он в центре внимания. Он с таким рвением втягивал содержимое носа в себя, что сделался красный-прекрасный, как вареный рак, и едва не окочурился. Потом мы все вместе пошли на прием к доктору Моралесу. Он является врачом всех моих друзей и лечит практически все болезни. А, кроме того, по словам наших мам, он – сибарит, да еще и сексапильный. Доктор Моралес, ну просто сериальный врач. С этим согласны все люди в Карабанчеле. Мы дружно забираемся с Дуралеем на кушетку, и все, казалось, шло хорошо, пока Джихаду не захотелось сбросить нас с кушетки. Тогда доктор Моралес, этот самый сериальный доктор, спросил, не пора ли нам домой, может, у нас дома дела. Ушастик, трепло по жизни, возьми и ляпни:
- Да, мы должны отмечать день рождения…
Но, закончить свою убийственную фразу Ушастик не смог. Четыре локтя заткнули ему рот. Это были наши локти.
Диагноз врача нас сильно успокоил. Насморк Дуралея был не опасным, а омерзительным. Вдруг я понял, что уже четверть седьмого. Мы все подхватили дедулю, натянули на него жакет, и почти что бегом потащили его домой. Время от времени мы нервно посмеивались, потому что тащить дедулю на неожиданный для него его же день рождения по накалу страстей может сравниться только с Ниагарским водопадом или Колорадским каньоном. Все остальное в жизни не так волнительно.
Когда мы позвонили домой, раздался мамин голос. Она сказала:
- Манолито, скажи дедушке, чтобы он зашел в “Тропезон” и принес бутылку газировки к
