Врывалась буря (Повесть) - Романов Владислав Иванович (книги полностью .TXT) 📗
Егор Левшина в русановском доме не застал. «Неужели все-таки побежал к пакгаузу? Со страха мог забыть и о предосторожности»… Егор походил по русановскому двору, стараясь отыскать хоть какую-нибудь примету недавнего пребывания здесь Левшина, но не нашел. Лето, вечер…
— К пакгаузу! — бросил он и первый побежал к вокзалу.
Нина не успела открыть дверь, как Левшин вломился, набросил крючок с обратной стороны.
— Что вам нужно?
— Тихо! — он грубо сжал ей рот. — Пикнешь — пристрелю. Кто дома?
— Сын… — прошептала она в страхе.
Они прошли в комнату. Илья рисовал, навалившись на стол.
— Здрасьте, — увидев Левшина, вежливо проговорил он.
— Здравствуй, — Левшин спрятал револьвер. — Чай есть? Хлеб, масло? Что-нибудь поесть! Быстро! — Левшин взглянул на часы: восемь двадцать.
Около пакгаузов Егор никого не нашел. «С кем он еще водился, кроме Мокина? — подумал Егор. — Бежать в лес из города бессмысленно. Железная дорога — это хоть какой-то выход. Хотя кто его знает, может быть, за годы жизни в Краснокаменске он приготовил себе убежище, обязан был приготовить. Однако в такие минуты любой преступник стремится подальше уйти от преследователей».
— Все на вокзал! — приказал Егор.
Миков сообщил об убийстве кассирши, похищении денег, исчезновении Рогова. Егор приказал Лыневу привести Антонину в ОГПУ.
— Как арестованную? — спросил Лынев.
— Попросить ее прийти в отдел, — повторил Егор. Воробьев рассказал Микову о том, как они упустили Левшина.
— У кого он в Каменске? Знать бы! — проскрежетал зубами Егор. — Пойду поговорю с Антониной. Останешься с Миковым! — бросил Воробьев Чекалину.
Левшин съел все, что ему принесли. Захотелось спать.
— Чаю! — приказал он.
На часах — восемь пятьдесят. Через десять минут надо уходить. Оставлять ее в живых?..
— Ты узнала меня? — спросил он, когда Нина принесла ему чай.
Солгать она не смогла, хотя каким-то чутьем вдруг поняла, что правда сейчас для нее убийственна. Но секунды колебаний затянулись, и она проговорила:
— Да, я видела вас в Екатеринбурге…
— В офицерской форме?
— Да…
— Где? — спросил он.
— Мой отец адвокат, и вы…
— Помню, — оборвал он ее.
Егор взглянул на часы: девять. Иркутский через полчаса. Антонина сидела в кабинете, они пили чай.
— Вспомни, Тоня, может быть, он с кем-то дружил, ходил в гости, просто проводил время?..
Она помолчала, вспоминая, потом качнула головой.
— Не помню… Ни с кем, вроде бы…
— Куда он хотел уезжать?
— В Сарапул на Каме…
— Почему в Сарапул?
— Не знаю…
— Подарки дарил?
— Да… Кольцо с камнем один раз и брошку… Дома остались…
— А по воскресеньям, что же, он дома сидел?
— Читал, у него книг много на чердаке в сундуках…
— Почему на чердаке? — не понял Егор.
— Я тоже не понимала, — она пожала плечами. — Толстого… Книги Толстого, Пушкина, правда, еще те, царского времени, хотя того и другого в школе проходят, но он боялся чего-то…
— Ну читал, а еще?.. — допытывался Егор.
— На охоту с папаней… — Антонина запнулась. — Два раза…
— А ружья откуда?.. — спросил Егор.
— Не знаю…
— Еще?..
Антонина помолчала, вспоминая.
— Вроде, все.
Левшин спешил к вокзалу. Они дежурят везде: на разъезде, у пакгаузов, у водонапорной башни. А он сядет в поезд на вокзале. Проводники все его знают. Укроют, он найдет такого, кто пожадюстей, кто и родную мать продаст, такие еще остались. Какая прекрасная мысль ему пришла переодеться в костюм Бугрова. Тот был щеголь. Галстук, шляпа. И разом посчитался за все. Мальчишку жалко, но все равно в России этой его сделают большевиком. Жаль, что не удастся посчитаться ему с Сергеевым. Вот кого он бы помучил всласть. Да и Воробьев не лучше. Рубашка с галстуком натирают шею. «Как денди лондонский одет…» Бог даст, и оденется.
Иркутский уже стоял под парами. Две минуты до отхода. Левшин прошел к вагону. Проводник не узнал его и хотел было задержать.
— Архипыч, ты чего?.. — улыбнувшись, проговорил Левшин, рука уже потянулась к нагану, но проводник заулыбался, пропустил, и Левшин легко запрыгнул в вагон, заметив боковым зрением крепыша чекиста, разгуливавшего по перрону. Он, кажется, ничего не заметил.
Но Миков засек щеголя в светлом костюме и шляпе, который почему-то зашел в вагон без билета, однако Левшина в нем не признал. Взгляд его уже цеплялся за других, а в памяти все еще стоял щеголь непонятно почему… Миков хотел уже отделаться от него, как вдруг вспомнил: точно в таком же костюме и шляпе щеголял Бугров. Что же выходит? Либо в городе двое имеют такие костюмы, либо…
Иркутский свистнул и стал медленно уходить с перрона. Мелькнул вагон, в который заскочил щеголь.
Выбежал на перрон Воробьев.
— Ну что? — вне себя выкрикнул он.
— Я проверю! — бросил Егору Миков и, догнав последний вагон, вскочил на подножку. Левшин наблюдал за всем из окна и брезгливо поморщился, увидев, как вскочил в вагон чекист. До вагона, в котором Левшин находился, идти минут двадцать, время есть, и, конечно же, ничего не стоит этого оперативника убрать. Но тогда в том же Кунгуре или Перми набежит целый рой чекистов. Что делать? До Кунгура два часа. Сейчас бы поспать, черт его возьми! А что с Архипычем делать? Мужик он честный, продаст ни за грош. Но и убьешь, тоже все поймут…
— В Москву, Митрофаныч?.. — весело спросил Архипыч.
— Туда, туда, — кивнул Левшин.
— Да, лето, едрена вошь, тут бы с удочкой на бережку, а вот трясись, некому, грят, подменять!
— Бригадир кто? Викулов? — перебил его Левшин.
— Он самый! — кивнул Архипыч.
— К нему зайду… — проговорил Левшин, двинулся в тамбур, но остановился: нет, так оставлять нельзя, продаст…
Левшин вернулся, углядел нож в купе на столике.
— Слышал про аварию-то на Западной дороге? — увидев снова Левшина, спросил Архипыч, — в платформу Алабьино самолет врезался, да какие-то чины летели, говорят, чуть ли не главнокомандующий армии!
Левшин огляделся. Из соседнего купе спешил к Архипычу молодой проводник. «Повезло старому хрычу!» — исчезая, прорычал Левшин.
Он спрыгнул на повороте, пассажирский сбросил как раз скорость, и Левшин даже не упал, так удачно все вышло. Проводив последний вагон и оглядев светлый костюм и шляпу, Левшин усмехнулся: наряд для гроба, не иначе. Ухнул в ночном лесу филин, и Левшин вздрогнул, взглянув на часы: 23.30. Пусть его ждут в Москве, встречают с оркестром, он этим лапотникам еще утрет нос! Терциум нон датур. Третьего не дано.
XXIII
Егор доложил о происшедшем Свиридову в Свердловск. Через час позвонили из Москвы, сообщили, что делом заинтересовался товарищ Менжинский и отдал распоряжение подключить к поимке Левшина все силы уральского управления, милицию и общественность. И еще: крайне важно взять Левшина живым.
Позвонили из Свердловска. Егор попросил перехватить в Кунгуре иркутский.
Антонину Воробьев отправил домой, шел уже двенадцатый час ночи. На всякий случай, если Левшин заявится туда, он отправил вместе с ней Лынева. У Егора оставались Чекалин и Семенов.
Выходит, что Левшина они упустили! От Микова сведений тоже нет, а каждый час, каждая минута играет теперь на руку врагу.
— Вот что! — Егор поднялся, взглянул на Чекалина и Семенова. — Оба на вокзал, один принесет расписание всех поездов, товарняков тоже, до утра, второй подберет людей, кто знает в лицо Левшина для организации ночного дежурства. Другого выхода нет. Фотографию завтра размножим!
— В Москву Левшин не поедет, — вдруг проговорил Семенов.
— Почему? — не понял Егор.
— Легче затеряться, если бежать на Восток, кроме того, он, кажется, работал в Омске, могли остаться связи…
