Откровения секретного агента - Ивин Евгений Андреянович (книги бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
— Как сказать. Если кто-нибудь убежит за рубежом, вот и конец моей карьере.
— Но ведь там, в Большом, полно вашей агентуры.
— Полно! Стучат друг на друга и по делу, и без дела — таким образом устраняют с дороги конкурентов. Все хотят в загранку, да не всех пускаем, вот и стучат. Да еще такие солидные люди, заслуженные-перезаслуженные, а ведут себя, как пигмеи. Будет у тебя новый шеф. Зовут его Михаил Иванович, но только он не Иванович, а Абрамович. Ты все понял? Держи с ним ухо востро: надо тебя заложить — он тебя заложит, этот умеет ходить по чужим костям. Не проколись где-нибудь. Диагноз будет один: смертельно болен.
Михаил Иванович сразу взял быка за рога. При первой встрече он порасспросил меня о степени знакомства с большим кругом дипломатов. Выяснил, через кого можно получать какую-либо информацию. Разработал план моих встреч с послами, будто они только и ждут со мной встречи. Но я прекрасно понял, что Абрамыч составил этот план, дабы показать своему руководству, какой он деятельный, что может даже планировать встречи и получение деликатной информации. Правда, на этот счет я очень ошибся. Он действительно планировал встречи для своего руководства, а истинную цель этих планов я усек лишь через несколько дней.
— Ты неплохо внедрился в дипломатический корпус. Некоторые послы даже приглашают тебя на узкий раут — ужин при свечах, где ограниченный круг гостей. Ты пользуешься доверием. Дай им понять, что у тебя есть солидные источники получения доверительной информации. Например, на уровне Совета Министров, ЦК партии и даже в Министерстве обороны. Чтобы послы чувствовали необходимость контактов с тобой. Информацию мы будем подбирать — твой авторитет не упадет. А теперь конфиденциально: каждый раз, когда будешь писать отчет, указывай, что встречи проходили в ресторанах, что за ужин ты платил из своего кармана, и не стесняйся указывать расходы на такие встречи. Мы ведь с тобой люди живые, делаем большую государственную политику. На это наше ведомство не скупится. И мы будем компенсировать свои нервные затраты рублями.
— Но я должен к отчету прикладывать счет из ресторана.
— Не глупи! Счета не требуют. Ты же не будешь просить официанта, чтобы он выписал тебе счет в два раза выше, чем ты израсходовал. Или вообще выписал счет, когда ты и в ресторане-то не был. Пиши отчеты и смелее финансовые расходы.
Да, тут повеяло моей молдавской практикой. В Молдавии отдавал часть денег своему шефу, писал липовые отчеты в КГБ. В Одессе сами чекисты наладили переброску долларов через Ливан. В Москве тоже есть свои Иваны Дмитриевичи в органах безопасности, которые не прочь урвать клочок со шкуры КГБ. Мне вспомнилась реакция Шеина, когда я спросил его в Каире, сколько я должен отдавать ему из подотчетных фунтов. Какой яростью блеснули его глаза! Такому человеку место только в Монголии. Здесь он как белая ворона среди черных Абрамычей.
Первый раз я пошел на дипломатический прием в посольство Непала вместе с Любой. Какое это было волнение: что надеть, как себя вести, языка не знает. Я улыбался ее страхам, потом успокоил, что надо вести себя так, как она ведет себя в театре, в фойе перед началом спектакля. Там все прогуливаются, показывая, что на них надето, мужчины обмениваются репликами, и все едят, пьют «а-ля фуршет» — стоя.
— Если чему тебе стоит поучиться, так это есть стоя. Как корова или лошадь.
Люба засмеялась. Ей эта шутка пришлась по вкусу.
Мы приехали на пять минут позже назначенного в приглашении времени. Прием был в посольстве, и встречал гостей сам посол Дамодер Шам Шер Рана. Он был неженатым человеком, поэтому стоял у входа один. Выглядел Рана типичным представителем индийских краев, но был одет в черный строгий костюм. Напротив него были две его сестры, завернутые в сари, с искусственными родинками на лбу. Перед тем как мы вошли в холл, я рассказал Любе, что господин Рана из королевской семьи и в его доме тринадцать женщин — все родственницы. Самая младшая, изумительной восточной красоты сестра — ей восемнадцать лет, — больна туберкулезом. Влюбилась в нашего русского парня из университета. Посол направил бумагу королю и матери-королеве с просьбой рассмотреть вопрос о ее замужестве с безбожником. Решения королевский совет пока не вынес.
Господин Рана обрадовался нашему появлению. Мы, вообще, как-то быстро сошлись с этим принцем, и иногда он приглашал меня на коктейль без всякой причины, просто так, от скуки. Мы пили коньяк из больших круглых фужеров, болтали, но Рана быстро пьянел. Помню, однажды я с двумя моими знакомыми журналистами — Геной Ереминым и Юрой Зиньковским — были у него на коктейле, и Рана сильно набрался. Через час ему предстоял визит в посольство Великобритании по приглашению сэра Харрисона. Я не знал, как он туда пойдет. Но Рана выпил какой-то настойки и вскоре довольно твердо держался на ногах.
Как-то он посетовал, что в свои сорок лет не имеет семьи.
— Мне трудно жениться, я из королевского рода. Жена должна быть тоже из высокой, знатной семьи. Но я не нашел себе пары. А без женщин мужчине тяжело. Да и о потомках пора подумать.
На Любу Рана глядел с нескрываемым восхищением и сказал ей по-английски длинный, по-восточному замечательный комплимент.
Я представлял ее всем знакомым дипломатам как свою жену. Потом сказал ей об этом. Она пристально поглядела мне в лицо и заметила с ироничной улыбкой:
— Если это нужно ради дела — потерплю!
— И ради дела тоже!
Здесь, на приеме в посольстве королевства Непал, я и сделал ей предложение. Люба, как я понял, была моя первая настоящая любовь. Много у меня было до нее встреч с женщинами, но Люба — единственная и неповторимая.
…В Узбекистан дипломатический корпус поехал в конце лета. Для меня эта поездка оказалась малоинтересной. Восточное гостеприимство просто перехлестывало через край. Мы проехали на автобусах через всю Голодную степь, и там, где делали остановки, нас поили различными коньяками, кормили шашлыками и пловом, и длиннющими тостами, после которых ни один иностранец не мог отвертеться от «пей до дна». Особенно выделялся в этом отношении Карим Мамарахимов, полковник МВД. Он так искусно убеждал их, что вечером в Ташкенте весь дипломатический корпус был не в состоянии принять приглашение главы мусульманской церкви Зия-Утдина Бабаханова. Поэтому встреча была перенесена на утро. Половина из них болели не от выпивки, а от обжорства, поэтому стол, который ломился от яств в резиденции Бабаханова, почти не был тронут. Дипломаты отпивались боржоми и с ненавистью глядели на поджаренные куски баранины, дымящийся плов, огромные гроздья винограда, персики, яблоки, разваленные на ломти сочные дыни. Это были уже не едоки. Всем нам от имени мусульманской церкви преподнесли ценные фолианты с красочным изображением религиозных памятников культуры Узбекистана и пояснительным текстом на арабском, персидском и английском языках.
Как ни страдали больными желудками дипломаты, а я своей журналистской обязанности не оставил. Может быть, это жестоко, когда ноет от боли желудок, требовать от них ярких впечатлений от одной из восточных советских республик, но мою просьбу они выполнили и написали свои богатые сочинения…
Абрамыч встретился со мной, как только я прилетел из Узбекистана. Он схватил все мои интервью, полистал, понял, что не сможет в них ничего понять, потому что не читает по-английски, да и не только по-английски, и потребовал:
— Срочно переведи и один экземпляр — мне. Запомни: это мощное оружие против любого из этих дипломатов. Если вдруг изменятся отношения с какой-либо страной, мы всегда подкинем такое интересное интервью нашей прессе. И пусть повертятся!
Этот чекист как в воду глядел. Корреспондент «Известий» Юра Рытов тоже ездил с дипкорпусом в Узбекистан. Перед вылетом в Москву он обратился к послу Туниса и попросил господина Наджиба Бузири высказать свои впечатления для газеты «Известия». Вскоре на страницах газеты появилось интервью посла. А из посольства Туниса пришло письмо-протест, где было подчеркнуто, что посол никаких интервью не давал. Публикация является элементарной инсинуацией, направленной на то, чтобы дискредитировать посольство.
