Откровения секретного агента - Ивин Евгений Андреянович (книги бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
Они не ошиблись. Колобок организовал им похмелочку. Потом прогулки пешком к Байкалу, бросали друг в друга снежки — словом, вели себя как обыкновенные люди.
На этом знакомство с Сибирью у дипломатов закончилось. Колобок-распорядитель выполнил поставленную перед ним задачу: поить, кормить и не позволять куда-то уходить, что-то смотреть — как-нибудь мы тут и без вашего глаза обойдемся.
В Иркутске перед отправкой в аэропорт был прощальный обед. Присутствовал секретарь обкома партии. Он выразил сожаление, что у дипломатов так мало времени и они не смогли ничего увидеть, кроме Иркутской ГЭС и озера Байкал. Если они смогут, то пусть приезжают летом, мы что-нибудь еще придумаем. На всякий случай каждому вручили проспекты с фотографиями.
Утомленные экскурсией дипломаты, как только мы взлетели, вознамерились отвалиться спать. Но я решил выполнить свои журналистские обязанности и убедительно попросил их поделиться своими впечатлениями о Сибири, об этой поездке, о людях.
Как в школе, раздал им по листу бумаги и попросил письменно изложить свои впечатления. Они написали прекрасные сочинения о сибирской природе, величественном Байкале, знаменитом омуле и гостеприимстве сибиряков, которых они, по сути, и не видели. Дипломаты добросовестно выполнили мою просьбу, и я имел больше двух десятков отличных интервью.
Перед посадкой в Москве ко мне подсел первый секретарь бельгийского посольства господин Люмьери и протянул две фотографии. На одной я был снят катящимся вниз по склону горы с двумя бутылками шампанского. Когда он смог это снять? Я не представлял, но понял, что это была скрытая съемка. Наверное, он взял с собой «Минольту» и снимал не только меня, а все вокруг, что представляло интерес для разведки. Только сейчас я оценил замысел руководства: повезти в Сибирь дипломатов, но ничего им не показать.
— Месье Головин, примите это в подарок от коллеги, — сказал он по-французски и пересел обратно на свое место.
Я взглянул на вторую фотографию и обомлел: меня сняли в Брюсселе в тот момент, когда я садился в «Волгу» к полковнику Трегубову у собора Сен-Мишель-э-Гюдюль. В следующую секунду я понял, откуда этот снимок. «Они пасли Трегубова — все-таки заместитель военного атташе, а тут подвернулся я. Теперь понятно, почему пограничник в аэропорту „Сабена“ так изучал мой паспорт. Думали, что кто-то другой воспользовался паспортом, чтобы улететь из Бельгии».
АПН имело двадцать журналов не только здесь, в стране, но и за рубежом, там, где были корреспондентские пункты агентства. Я заслал все интервью, которые получил от дипломатов. Сурен Широян удивился, как я сумел взять такое количество интервью. Я своего секрета не выдал. Копии интервью передал в МИД и КГБ.
Два важнейших события произошли в моей жизни: неожиданно ко мне приехала мама. Я был очень рад ее приезду и понял, что при том напряжении, которое мне пришлось вынести, человеку нужна отдушина, нужен кто-то, кто примет часть твоей душевной боли на себя, может быть даже и не подозревая об этом.
Я встретил ее на вокзале, обнял, и комок подкатил к горлу. Мне так ее недоставало! Как было бы здорово, если бы она была рядом. Мама внимательно поглядела мне в лицо, и тревога отразилась в ее глазах.
— Толя, ты плохо выглядишь. Ты осунулся и поседел. Что с тобой?
— Ничего, мама. Просто я нерегулярно питаюсь, сплю.
Она, как и Саша Алиханова, печально покачала головой.
«Не могу же я тебе, дорогая моя, рассказать все, что приключилось со мной за этот год, начиная от Одессы и кончая Францией. Ты же будешь переживать, а лишние волнения не прибавят тебе здоровья. А еще про Катю…»
Как и Саша, она сказала:
— Тебе надо жениться. Приезжай, там у Гурьевых дочка объявилась после учебы. Красавица! Ты бы только на нее посмотрел. Я не говорю — женись на ней.
Я засмеялся. Мать улыбнулась и с укором добавила:
— Мало я тебя в детстве била. Надо бы и сейчас.
Это показалось мне настолько смешным: маленькая, худенькая мать и я, верзила, а она меня бьет ремнем. Я расхохотался, так это было нелепо.
Накануне приезда матери я наконец купил кооперативную квартиру, и ничего там, кроме кровати, стола и двух стульев, еще не было. Спекулируя на журналистике, я к вечеру достал всю мебель на обе комнаты и кухню. Она взяла в свои руки мой режим. Теперь я хоть обедал вовремя, остальное — как придется. Надо было новоселье отпраздновать, так уж положено, и мои сослуживцы напирали на меня беспардонно. Честно сказать, я хотел бы устроить новоселье, когда у меня будет девушка, а так — бобыль с квартирой.
Словно Господь Бог подслушал мою мечту и послал меня на Бульварное кольцо. Я неторопливо ехал на «Волге», не зная, что приближаюсь к своей счастливой судьбе. Она шла по тротуару, вся воздушная, яркая блондинка с карими глазами и обаятельной улыбкой на лице. Ее фигуре могла позавидовать любая фотомодель. Конец весны, тепло, у нее уже были загорелые плечи, а ноги такие длинные, что, наверное, из этих плеч и росли. Это был земной ангел, которого послал Господь.
Ангел махнул рукой, и я, без участия сознания, нажал на тормоза.
— Если вам по пути, подвезите меня. — Она назвала улицу. Это было действительно по пути. Но если бы даже она сказала, что живет в противоположной стороне, то и тут мне было бы с ней по пути. Она села рядом, и я учуял запах вина.
— Была на дне рождения у подруги, — сразу пояснила она и попросила заехать по одному адресу, где оставила ключи от своей квартиры.
Мы подъехали к многоподъездному дому и остановились. Она доверчиво бросила на сиденье сумочку и легкой походкой впорхнула в подъезд. Проклятая шпионская школа, беспардонное поведение — я приоткрыл сумочку и взял паспорт. «Липова Любовь Владимировна», — прочитал я. На четыре года моложе меня. Быстро перелистнул странички — была замужем, разведена, дочери пять лет.
Вот и познакомились, Любочка!
Я отвез ее домой с тайной мыслью, что она пригласит меня, а там видно будет. Люба пригласила к себе домой, потому что я отказался взять у нее деньги. В порядке компенсации она пообещала мне чашку кофе. Только моим гнусным надеждам не суждено было сбыться: после кофе Люба решительно и бесцеремонно выставила меня за дверь, сославшись, что ей рано вставать.
Я не такой уж раззява, чтобы отказаться от такой женщины, еще и свободной от мужа. По отработанной шпионской привычке, в шесть утра я был у ее дома и занял для себя удобную позицию. Прошел час, второй — я ждал. Наконец в половине девятого она вышла из подъезда. Я сразу же рванулся вперед и затормозил возле нее. Люба засмеялась.
— Садитесь, я вас подвезу. Вам куда?
— У меня нет денег, чтобы платить за проезд.
— Сегодня день бесплатного проезда и дарения цветов.
— А где же цветы?
— Там, впереди, на базарчике.
Я купил ей чайные розы. Она была в восторге — наверное, не часто доставлялось такое удовольствие или ей было приятно, что цветы подарил я.
Прощаясь у трансагентства, она сказала:
— Сегодня у меня день расплаты за проезд.
Был кофе, был коньяк, была любовь. Еще какая любовь!
Мать сразу заметила во мне перемены и, приглядываясь к тому, как я тщательно чищу туфли и выбираю галстук, сказала:
— Может, привел бы домой? Все же я мать.
Матери Люба понравилась. Главное — не белоручка, все умеет делать, заметила она. В жизни ей пришлось довольно туго: никакой помощи от родителей, да еще дочка на руках.
За моей спиной уже все было решено. Мама, полагаясь на свое чутье, считала, что она будет мне хорошей женой.
— Ты же ее лучше меня знаешь. Вы давно знакомы?
— Да, очень давно, уже пять дней.
Мать так и села в кресло. Сказать ей было нечего.
Пришла и неприятная новость от Бориса Сергеевича Шведова.
— У тебя будет новый шеф. Меня передвинули на интеллигенцию, артистов Большого театра.
— Это же вам лучше. Будете с ними ездить за рубеж, — порадовался я за Шведова, хотя и был огорчен его переходом.
