Откровения секретного агента - Ивин Евгений Андреянович (книги бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
— Могу вам составить компанию?
Этот господин первый секретарь был уже навеселе. Хорошая водка дело свое делала умело. Не дожидаясь моего согласия, упал на стул, слегка расплескал водку. Из моей бутылки без церемоний долил и потянулся ко мне. По-русски с акцентом сказал:
— Прозит! Или как у вас принято: «Будем здоровы!»
Я поднял рюмку. Раз «прозит» — чокаться не надо, и одним глотком выпил холодный алкоголь. Бельгиец тоже попытался одним глотком, но захлебнулся и надрывно закашлялся, освобождаясь от водки, которая пошла не в то горло. На несколько секунд мы оказались в центре внимания всей дипломатической братии. Наконец он справился, слезы выступили у него на глазах, и почти шепотом проговорил:
— Этот номер не для меня. Ему надо учиться.
Когда исчезла незнакомка, я не заметил. Уругвайская чета сидела на своих местах, а незнакомки уже не было.
Утром нас подняли рано. Завтрак такой же обильный: много сметаны, блинчиков, пирожков, кофе и чай, яйца и холодное мясо. Круглый, словно колобок, распорядитель, потирая голый череп, твердил:
— Господа дипломаты! Ешьте, пейте, когда еще доведется! Едем на Байкал! Кто желает поправить здоровье, подойдите к буфету. Там вас ждут.
Два черных и два белых дипломата подошли к стойке. К моему удивлению, туда прошел и посол Судана, красавец-мулат с ритуальными шрамами на щеках — Осман Абдалла Хамид.
Мы ехали проторенной дорогой — по ней возили всяких именитых гостей к самому Байкалу. Она и сделана была для этой цели. Нас подвезли к крутой, довольно высокой горе, поросшей деревьями, и предложили с пол-часика размяться. Колобок-распорядитель крикнул:
— Кто поднимется до тридцатиметровой отметки, получит специальный приз. Вперед, господа дипломаты! А потом будет жаренный на кострах омуль!
Человек пятнадцать полезли по снежному скользкому склону наверх. Я тоже хотел получить приз и полез вместе с охотниками. Команда редела быстро: «альпинисты» после первого, второго падения и сползания к подножию прекращали эту гонку. Я упорно лез, потому что хотел выпендриться — видел, как снизу смотрела очаровательная незнакомка.
До тридцатиметровой отметки нас добралось двое — еще был сравнительно молодой норвежский дипломат Хансен. Мы подняли руки, и нас приветствовали ликующие крики. Призом были четыре бутылки шампанского из подвалов Абрау Дюрсо. Забрав свои трофеи, мы начали тяжелый по сравнению с подъемом спуск. Норвежец просто поехал вниз на заднице. Он думал, что его дипломатические штаны выдержат наши русские горки. Спас его водитель автобуса, одолжив ему комбинезон.
Пару раз я падал, падал и катился. Цепляться за кусты не мог, потому что руки были заняты бутылками. Но все же весь в снегу и без шапки — она скатилась раньше меня, — я, торжествующе подняв бутылки над головой, пошел к иностранцам. Колобок-распорядитель подал нам коробку, где были граненые стаканы, и я открыл шампанское. Первый же стакан я протянул улыбающейся незнакомке. Она вытянула трубочкой губки и отрицательно покачала головой. Но удивила меня тем, что из-за спины вытащила мою пыжиковую шапку.
— Наденьте, вы простудитесь.
— Не знаю, как вас благодарить, мадам… — Я сделал паузу.
— Фон Вальтер. Анели фон Вальтер.
— Анатоль Головин, — поклонился я заботливой госпоже фон Вальтер. Так, значит, супруга посла ФРГ.
Наступил самый интересный момент нашей поездки на Байкал. На кострах, надетые на палочки, жарились омули. Из снега извлекались бутылки с водкой. Начался процесс пития водки из стаканов и поедания редчайшей во всем мире рыбы.
Дипломаты охотно пили по двум причинам: во-первых, потому что водка дармовая, а во-вторых, они уже замерзли в снежном лесу, и колобок-распорядитель их обнадеживал, что как только они осушат по стакану — он так и сказал «осушат», — им станет тепло и весело. Я-то знал, что с ними будет, когда они «осушат» по стакану. Они, продрогнув, выпили-таки по стакану, поели замечательной рыбы и еле добрались до автобусов.
Я тоже выпил целый стакан водки. Холодная, она легко пошла в желудок. Мне почему-то не хотелось, чтобы мадам фон Вальтер видела, как я «осушил» стакан, поэтому спрятался за спину съежившегося от холода посла Нигерии и выпил свою водку.
В автобусе все отвалились спать. Я оказался рядом с госпожой фон Вальтер. Она посмотрела на меня со своей загадочной улыбкой и заметила:
— Вы выглядите нормально, Анатоль. Будто и не пили вместе со всеми.
Наблюдала за мной, с какой-то потаенной радостью подумал я и взял ее за руку. На ней были тонкие кожаные перчатки, и сквозь них я почувствовал, как озябли ее пальцы. Я снял с нее перчатки, сложил ладони вместе и прикрыл своими горячими руками. Она чему-то радостно засмеялась.
Мне хотелось хвастаться, какой я сильный, что могу выпить стакан водки — и ни в одном глазу, но потом я поймал себя на мысли, что это дешевка и совсем не прибавит мне авторитета в ее глазах.
Дальше не было никаких экскурсий. Нас привезли в лес в какой-то таинственный особняк. Дипломаты до вечера переваривали водку, поджаренного на костре омуля и очухались лишь к ужину.
— Господа, господа! — покрикивал колобок-распорядитель. — Сейчас организуем похмелочку, и вы будете как огурчики.
Такую фразу дипломатам перевести оказалось не под силу. Они обратились ко мне за разъяснениями.
— Все очень понятно. Вечером выпивка называется пьянка. А утром выпивка называется похмелочка, чтобы голова перестала болеть, и вы становитесь свеженькими, как молодой огурец. У вас произошло смещение процесса — пьянка была утром, а сейчас любезный хозяин будет вас лечить от головной боли с помощью похмелочки.
— Дам я им по полбутылки на брата, — сказал мне колобок. — Думаю, хватит. Слабаки! Тут бывали гости очень высокие — по две бутылки едва хватало. Специалисты! Не дураки!
— Хрущев был здесь?
— А как же! Целлюлозный комбинат — его идея. Омуль сдохнет! Отходы льют прямо в Байкал — это же отрава.
— Хрущев тоже пил?
— Он что, святой? Мастак был принять стаканчик! А ты кто при них?
— Журналист, аккредитованный в дипкорпус.
— Одним словом, гэбэшник, а для них журналист.
Я не стал с ним спорить, а от себя добавил:
— Просят, чтобы шампанского им дали.
— Это предусмотрено нашим протоколом. Будет им «Северное сияние».
Похмелочка продолжалась долго. Водка с шампанским — это и было им «Северное сияние». Я вышел на воздух. Дышится там легко. Морозец прихватывает, но это приятно. Двор обнесен металлической решеткой, освещен прожекторами. Обкомовский особняк, понял я, или что-то в этом роде: большой банкетный зал, танцевальный зал, пол выложен квадратами черного и светло-коричневого паркета. Наверху масса спальных комнат — наверное, рассчитаны на всю челядь, которая сопровождает вельможного партийного бонзу.
Изолированные от всего мира дипломаты веселились от души. Как и наш люд, когда напьется: целовались, жали друг другу руки, клялись в своих симпатиях.
Анели выпила шампанского и раскраснелась, глаза ее блестели, она смеялась и поглядывала на меня с загадочной улыбкой. Я показал ей место напротив себя, но она отрицательно покачала головой. Наверное, вспомнила, что муж кому-нибудь из дипломатов наказал приглядывать за ней. Уругвайская чета уже давно видит вторые сны. Супруга американского посла, господина Колера, больше занята выбором еды, опасаясь, чем-нибудь навредить своему желудку. Потом и они ушли. Атмосфера стала мягче, пошли тосты. Первый выпили за гостеприимного радушного хозяина — секретаря обкома партии, который хоть и не присутствовал, но дух его здесь витал в тех блюдах, которые стояли на столах, водке, вине, обслуживающем персонале. Потом пили за здоровье присутствующих послов, их жен. Когда заиграли летку-енку, выстроились в дипломатическую цепочку во главе с послом Туниса господином Бузири. Оказывается, они умели танцевать, а я-то думал…
Наконец напились, наелись, натанцевались, развлеклись и пошли отдыхать. Анели едва заметно сделала мне ручкой и улыбнулась. Дипломаты говорили на разных языках, но в их разговорах я слышал слово «похмелочка». Значит, завтра они ожидают, что с утра будет им «похмелочка».
