Странники в ночи - Быстров Андрей (книга жизни .TXT) 📗
В углу, на стыке зеркальных плоскостей, сгущалась и клубилась тьма над фосфоресцирующим туманом. Она приобретала облик мохнатого чудища, точно лепимого кем-то из мрака, как из воска. В рост человека, с широкими плечами, сутулой медвежьей осанкой и необычайно длинными хоботообразными руками... Эти руки были хуже всего, они были ужасны, омерзительны - они дрожали, извивались, изгибались не так, как могли бы сгибаться в суставах человеческие руки или лапы зверя. Именно два черных, трясущихся, свивающихся и развивающихся хобота или щупальца, покрытых непрестанно шевелящейся, нематериальной, вылепленной из клубящейся темноты шерстью. Круглые немигающие глаза чудовища ярко горели, они были похожи на
/ золотые монеты /
две миниатюрные луны, вобравшие все колдовское могущество света Луны настоящей.
Ночной монстр тянул руки-хоботы к горлу Андрея. От него исходила ненависть, он излучал её, как излучает беспорядочную радиацию во всех диапазонах сверхновая звезда. Его глаза (лица не было, только глаза в средоточии мрака над плечами) надвигались из тьмы... Но кроме ненависти, было ещё что-то, какая-то глубинная печаль, тоска или мольба. Чудовище ненавидело Андрея, оно угрожало, но оно и умоляло его о чем-то.
"Рассуждая логически, - удивительно спокойно подумал Андрей, - этой штуки здесь нет, потому что её не может быть... Но практически - через секунду и меня не будет, нигде."
Издалека донесся новый звук, нарастающий скрежет с металлическим оттенком. Два огненных шара сорвались с рук монстра, промчались над головой Андрея. Скрежет перешел в невыносимый пронзительный вой, и когда он оборвался на ультразвуковой ноте, в комнате вспыхнул яркий белый свет. Ударившие в глаза лучи заставили Андрея зажмуриться, всего лишь на миг. Он сразу открыл глаза и увидел прямо перед собой, в полуметре, знакомое, очень бледное лицо. Из овального зеркала над раковиной на него смотрел он сам, под потолком светились люменисцентные лампы. Андрей стоял на кафельном полу около белоснежной ванны, справа висели халаты, слева - полотенца, из крана била струя горячей воды, и от неё валил белесый пар. Никаких канделябров, никаких зеркальных стен.
Андрей убавил напор горячей воды, открутил кран с холодной и зачем-то тщательно вымыл руки, начисто позабыв, какая надобность привела его в ванную. Он возвращался по коридору с тремя арочными окнами, по лестнице с прогнившей ступенькой... Теперь везде горел свет.
- Где ты пропадал?! - сердито воскликнул Филатов, завидев Андрея на пороге. - За это время можно было съездить в прачечную, сдать твою рубашку и получить обратно.
- Я так и сделал, - Андрей вымученно улыбнулся и сел к столу.
Взгляд Филатова упал на красное пятнышко варенья, по-прежнему украшающее край манжеты Андрея. Испытующе посмотрев на друга, Игорь, правда, ничего не сказал по этому поводу, но в его глазах промелькнула тень подозрения... Или понимания. Вознесенская пятнышка не заметила, а возможно, сделала вид, что все в порядке - от неё трудно было ожидать иного.
- Андрей Константинович, - сказала она, - сегодня не совсем обычный день.
Еще какой, мелькнуло у Андрея, но он промолчал и только вежливо склонил голову в знак того, что внимательно слушает.
- Я давно приняла решение, - говорила Татьяна Алексеевна, - но объявить о нем Игорю хочу теперь, в вашем присутствии. Признаюсь, сейчас я задала Игорю важные вопросы о вас - они не могли быть заданы, пока я вас не увидела, личное впечатление многое определяет. Я удовлетворена его ответами, и мне кажется справедливым, что о моем намерении одновременно узнает и его ближайший друг, человек, который будет рядом с ним и когда меня не станет...
Игорь встрепенулся, собираясь запротестовать, но Вознесенская остановила его повелительным жестом.
- Когда меня не станет, - повторила она. - В моем возрасте пора думать не о собственном будущем, а о том, что придет после. Игорь, я напишу завещание, по которому мой дом достанется вам.
- Мне? - Филатов выглядел столь ошеломленным, что Андрей не усомнился - эта новость обрушилась на его друга абсолютно неожиданно.
- Да, вам, - подтвердила Татьяна Алексеевна. - Но не для того, чтобы вы здесь жили. Только вам я могу доверить свою мечту. Я хочу, чтобы вы превратили дом в городской культурный центр. Я хочу, чтобы здесь не только проводились выставки, но и были художественные мастерские, студии, устраивались авторские концерты композиторов, выступления поэтов и актеров, спектакли, творческие встречи и семинары... Словом, вы должны объединить культурную жизнь города под крышей моего дома. Все молодое, чистое, открытое людям, достойное признания - сюда! Все конъюнктурное, шарлатанское, сиюминутное, потакающее вкусам толпы - вон! Вы, именно вы, Игорь, сумеете как никто другой отличить подлинное от фальшивого. Это главное, а что касается деталей, организационных моментов, то у меня есть подробный план, он вам поможет на первых порах. Конечно, не стоит слепо придерживаться его, он указывает путь, а вам действовать в живой жизни...
- Вы меня застигли врасплох, - признался Игорь. - Да справлюсь ли я... По плечу ли мне эта ответственная, высокая миссия?
- Да, высокая и ответственная, - подчеркнула Вознесенская. - И разумеется, она вам по плечу. Более того, это ваше призвание. Не вы ли часто говорили мне, что стремитесь к подлинно творческой работе? Так вот она - творческая, благодарная, которая впишет ваше имя золотыми буквами в историю города!
- В самом деле, - сказал Андрей. - Мы с Игорем только сегодня беседовали об этом, и он жаловался, что я вот, мол, писатель, а он всего-навсего искусствовед... Но мне кажется... Хоть это и мнение полного дилетанта... Что такой проект не поднять без солидной финансовой базы.
- Ничего подобного, - возразила Татьяна Алексеевна. - Безусловно, было бы неплохо вместе с домом завещать Игорю денежный фонд... Но это, увы, не в моих силах, и это не обязательно. Дело пойдет, стоит лишь объединить усилия творческих людей, и особенно - творческой молодежи города. Единственный серьезный финансовый вопрос - налог на наследство, но его я уладить успею. Андрей Константинович, отвлекаясь от неизбежных проблем, в общем, - что вы скажите о моем замысле?
- Это великолепно, - с искренним воодушевлением произнес Андрей. - Это одна из самых благородных идей, которые... Но все же, чтобы избежать налоговых тягот... Не лучше ли оформить дарственную или продажу дома?
- Нет, нет! Это будет именно завещание - мое завещание, как итог моего пребывания на Земле. Не волнуйтесь вы о налоге! Я все уже придумала насчет этого, - Вознесенская засмеялась. - Если бы вы знали, каким хитрым крючкотвором я стала во время войны за дом!
Вновь наполняя опустевшие чашки чаем, она принялась весело рассказывать забавные истории, во множестве приключавшиеся в разгар битв за фамильный особняк. Потом речь зашла об искусстве, о многообещающих местных художниках... Остаток вечера пролетел в легкой, свободной атмосфере взаимопонимания, но ни Андрей, ни Игорь так и не избавились до конца от некоторой подавленности. Игоря угнетала громадность свалившейся на него задачи - к ней он не был готов. Андрей же...
Андрей думал о зеркальной комнате.
12
ИЮНЬ 1997 ГОДА
Это было удивительное ощущение, и оно приходило каждый раз по-разному с окончанием новой книги. Оно отличалось от ощущения НАЧАЛА, как отражение в зеркале, где левое становится правым и наоборот. Когда в НАЧАЛЕ Андрей садился за чистый лист, на котором не было ещё ни слова, ни строчки, и будущая книга существовала пока только в его воображении, в исчерканных блокнотах, в стрелочках и кругах компьютерных схем, он испытывал противоречивое, волнующее чувство. Смутное томление в груди перед первым шагом долгой дороги, и страх перед необъятностью предстоящей работы, и предвкушение длинных вечеров наедине со своими героями, начинающими жить собственной жизнью, спорящими с автором... И мысль о далеком, быть может, одиноком читателе-друге.
