Конец фирмы Беняева(Записки следователя) - Василенко Иван Дмитриевич (электронную книгу бесплатно без регистрации TXT) 📗
Вошел мужчина преклонного возраста, страдающий одышкой.
— Напугали меня до смерти, — начал он с порога. — Никак не отдышусь… Был, был у нас Анатолий тридцать первого декабря. Вечерком. И не сам, а с приятелем. Такой толстый здоровяк, круглолицый. Поставили на стол бутылку водки, попросили стакан. Хозяйка моя, конечно, нарезала сала, внесла помидорчиков. Я, знаете, водки в рот не беру, так они сами. Выпили, закусили. С полчаса не побыли. Анатолий спешил домой. Жена ему дала гостинцев — конфет детям и шалевый платочек для его жены. Вот и все.
Здоровский вытер вспотевшее лицо, сложил носовой платок вчетверо, сунул его в карман. Потом лишь медленно спросил:
— А что с ним? Что-то случилось?
— Ушел от вас и домой не вернулся, — объяснил ему Войный.
— А мужчины, что с ним был… тоже нет? — поинтересовался старик.
— Ищем обоих, — ответил я. — А мужчину, с которым был Анатолий, вы раньше не встречали?
— Нет, не встречал, — покачал головой Здоровский.
Старик больше нам ничего не сказал, тяжело поднялся со стула и ушел, осторожно прикрыв за собой дверь.
— Опять ниточка оборвалась! — занервничал Войный. — Обидно же, черт возьми!
— Мне думается, Степан Павлович, есть необходимость проверить поселок Чаплинский. Толстяк проживает где-то рядом.
— Поехали! — коротко согласился Войный.
Слабость Войного состояла в том, что он, когда дело заходило в тупик, всегда соглашался с любым моим предложением.
Поселок уже готовился ко сну, когда наши сани остановились возле поссовета. К нашему сожалению, председателя в поссовете не оказалось, и, удрученные этим, мы решили покурить на свежем морозном воздухе. Только вышли на улицу, а нам навстречу идет несколько мужчин, и среди них один будто бы сошел с рисунка Пархоменко.
— Вас можно на минуточку? — обратился к нему Войный.
— Пожалуйста. Можно и на две, — усмехнулся тот.
Мы зашли в поссовет, познакомились. Чмель Семен Ильич, живет здесь, в Чаплинском, работает в колхозе.
— Знаете ли вы Манжулу Анатолия? — спросил я.
— Да, — ответил Чмель коротко.
— Где же Анатолий? — спросил его Войный.
— Как где? — удивился Чмель. — Уехал домой!
— Когда?
— Да на второй же день. Жена так сказала. Мы хорошо встретили у нас Новый год, правда, я напился до чертиков и не помню даже, когда уснул. Проснулся, его уже не было. Спросил жену, а она не в духе: «Уехал твой, чтоб его больше здесь не было!»
— Видите ли, — обратился я к Чмелю, — дело в том, что Манжула от вас до сих пор не вернулся домой, и мы его ищем.
— Ну и ну! Нет, вы меня на прицел не берите! У вас против меня никаких улик нет и быть не может. — выпалил мне в ответ Чмель.
— Уже прошел обучение? — вмешался в разговор Войный.
— Да, прошел, — ощетинился Чмель. — Бывал уже в тех местах! Не застращаете! Мокрое дело мне не пришьете! Ну, чего уставились? Пил с ним! Домой привел! А куда он девался — это уж, извините, не мое дело.
— За что сидели? — спросил я.
— Губы одному расквасил и получил годок. Отсидел, сделал выводы: больше и пальцем никого не трону. Слово себе дал, — с достоинством произнес Чмель.
— Ваша жена дома? — спросил его Войный.
— Нет! — покачал головой Чмель. — Уехала с детьми на целых две недели к матери в Днепропетровск.
— Придется все-таки сделать у вас обыск, — сказал я Чмелю, а Войному жестом дал понять, чтобы организовал понятых.
— А ордер у вас есть? — спросил дорогой Чмель.
— Не ордер, а постановление, — объяснил я.
— И санкция прокурора? — домогался Чмель.
Войный разъяснил ему, что следователь имеет право в случае необходимости произвести обыск и без санкции прокурора. Закон разрешает.
В квартире Чмеля я огласил понятым и хозяину постановление на обыск, но хозяин категорически отказался подписывать его.
Во время обыска в кухне понятая Цыбуля шепнула мне на ухо:
— Утром первого января жена его стирала дорожку и белила в кухне. Тут есть что-то неладное.
Это заявление нас насторожило. Внимательно просматривая все вещи, я вскоре обнаружил в самом подпечье рулон обоев, на которых засохли брызги крови.
— Жинка курицу резала, — вздрогнул Чмель. — Под Новый год.
Немного погодя мы обнаружили в комнате шалевый платок. Расцветкой он был похож на тот, о котором упоминал Здоровский.
Продолжая обыск, я мысленно представил картину: по пьяной лавочке затеяли драку. Разгорячились, вошли во вкус… Дорожку после всего постирали, выбелили кухню… Труп спрятали. Остался платок и следы крови на рулоне обоев. Жена с детьми уехала… Так или не так? — А что не так? Не так просто убить среди белого дня, зарыть труп зимой тайком. Это почти невозможно. А если бросили в реку? Далеко же, не пронесешь такое расстояние… Нет, сдерживала меня интуиция, нельзя спешить с выводами.
Пришлось еще раз пригласить Чмеля в поссовет. Он как-то сник, уже не петушился, плечи его опустились, словно он нес на себе тяжелый груз.
— Неужели я его… Не помню… Ничего не помню, — со вздохом произнес он и подтвердил свои показания снова, подробно рассказав о том, что 31 декабря он на станции Синельниково встретился с Анатолием Манжулой, которого знал хорошо по службе в армии. Сели в поезд. Доехали до станции Чаплино. Купили бутылку водки. Решили по обычаю выпить за здоровье. Зашли к родственнику Анатолия. Потом он пригласил Манжулу к себе домой встречать Новый год. Анатолий еще сидел за столом, когда он завалился спать. Утром жена уехала…
Чмель сделал паузу, поднял голову и добавил:
— Делала ли она побелку в кухне — хоть убейте, не знаю.
Послали мы Опляту в Днепропетровск, чтобы привез жену Чмеля, а сами вместе с Чмелем вернулись в Чаплино.
Я никак не мог на чем-то сосредоточиться, лицо Чмеля, серей золы, не выходило у меня из памяти.
Допрашивая его снова, я глаз не мог оторвать от бурого пятнышка на его рукаве. «Неужели он убил Манжулу?» — стучало в голове, щемило в сердце.
Поговорил я и с председателем поссовета. Этот человек мне понравился: большелобый, с острым подбородком, глаза серые, внимательные, и в них постоянно искрится такая ласковая теплинка. Зиновий Макарович — так звали председателя — на мой вопрос рассудительно ответил:
— Да, Чмель судим. За хулиганство. Давно это было, как говорится, давно и быльем поросло. Чмель трудяга. Живет своим трудом. Характером, правда, уж больно вспыльчив, но силен. Силен, умеет себя сдержать.
— А жена его? — спросил Войный.
— И жена порядочный человек. К тому же, — Зиновий Макарович улыбнулся, — росточком махонькая. Куда ей справиться с мужчиной-то… — Поднял на меня искрящиеся глаза и вдруг спросил: — А вы к озеру не ходили?
— К озеру? — переспросил я его.
— Я вот к чему веду, — тепло взглянул на меня председатель. — Накануне Нового года была оттепель. В оттепель при обильном снеге на озере часто образовывается поверхностный водный лед — шуга. Даже в самую стужу ледяной покров на нашем озере перемежается полыньями, разводьями. Вот они осели, шугой прикрылись, как будто растеклись по поверхности. Неровен час… — Зиновий Макарович сделал паузу и долгим взглядом окинул меня и Войного. — Всякое могло случиться, тем более, если пошел через озеро пьяный.
Меня поразила такая глубокая проницательность и рассудительность. Версия председателя очевидная.
— Смотрите, — сказал председатель, глядя в окно, — в озере что-то нашли.
Мы с Войным подошли к окну и увидели парня, который шел в поссовет и нес в руке мокрую меховую шапку.
— Дядя председатель! — обратился парень к Зиновию Макаровичу еще с порога. — Это я в проруби выловил. Сделал прорубь, чтобы взять воды корову напоить. Топлю ведро, а вода не набирается. Я стал прорубь расширять. А потом лопатой раз, второй поковырял и вот ее, шапку, вытащил. Примерзла ко льду.
