Крысиные гонки (СИ) - Дартс Павел (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .TXT) 📗
А Мундель продолжил, возвысив голос:
— Они не просто расстреляли мирную, безобидную демонстрацию безоружных граждан, идущих законно выразить свой протест, но и…
Он выдержал нестерпимо-долгую театральную паузу, и, наконец, с надрывом бросил в толпу:
— Они напали на лазерет!!
В толпе ахнули.
— Они убили всех больных!!! — закричал он.
— Они подожгли лазарет!!! — завизжал он в экстазе, тыча пальцем себе за плечо.
Теперь все увидели, что в стороне в небо поднимается густеющая струя дыма.
— Бож-же мой!.. Так надо же тушить!!
— Стоять! — строго оборвал староста.
— Бесполезно! — трагически понизив голос, сообщил пропагандист, — Мы только что оттуда. Там… там все убиты. Проклятая бандгруппа, отстреливаясь, ушла в лес; а затем, конечно, на пригорок, к церкви!
— Все убиты?.. Раненые, больные…
— Все!! Мы видели их!.. Это они — подлые фашисты с пригорка!!
Артист, сохраняя на лице выражение приличествующей моменту скорби, смешанной с негодованием, слушал пропагандиста-агитатора с подлинным удовольствием: ну смотри, как хорошо излагает, собака! И паузы где надо. И голос дрожит, и надрыв этот… Молодец! Ну ладно, достаточно. Побегали, погрелись; получили и зрелище; и темы для разговоров на кухнях на ближайшие дни — и будет!
Он выступил вперёд, и пропагандист тут же уступил ему место.
Артист был краток и убедителен; он не растекался эмоциями; он говорил коротко, жёстко и ясно, как подобает говорить командиру корабля, получившему торпедную пробоину, и раздающему приказы верному экипажу:
Во-первых, объявляется «осадное положение». Всем находиться по домам; выходить — только за водой к колодцам, не задерживаясь; к соседям — не заходить!
Пайки — отменяются. Вообще. Вплоть до «решения вопроса с пригорком».
Третье. Сегодня же он связывается по радио с Никоновкой, со штабом Оперативного Отряда, и вызывает их для полного и окончательного решения вопроса «с пригорком» — любыми силами и средствами!
Четвёртое. Любого рода контакты сейчас, или, вскрывшиеся — в прошлом, с «подонками с пригорка» наказываются… смертью! (В толпе, слушавшей затаив дыхание, задвигались, опасливо поглядывая друг на друга)
Пятое. Сейчас все расходятся по домам. Остаются по одному человеку от каждого домовладения, для вхождения «в комиссию по расследованию преступлений церковников и околоцерковной клики». Возглавит комиссию — вот, конечно же, известный мувский юрист, по-английски, можно сказать, лоер, Вениамин Львович Попрыгайло… Необходимо задокументировать всё произошедшее, всё! Особое внимание обратить на улики! Чтобы ни у кого не возникало сомнений, что подлую преступную клику необходимо истребить!
Раненые, оставшиеся на пригорке?.. Или даже убитые? Это… Вениамин Львович, это тоже нужно задокументировать. Их судьбу — судьбу заложников, если они, как вы говорите, остались возле пригорка, на месте чудовищного расстрела безоружных — мы выясним позже.
Бойцы дружины… эээ… будут патрулировать улицу деревни, и — предупреждаю! — каждый замеченный на улице будет восприниматься как враг или как пособник врага, и, предупреждаю! — расстреливаться на месте!
— А сейчас — расходимся, господа. Расходимся. Напоминаю — остаётся по одному человеку от домовладения. Расходимся. Сбор — только по набату, или по персональному вызову из дома.
«Господа» прозвучало как издевательство, — подумал Артист, глядя на перешёптывающуюся и расходящуюся толпу, не убирая с лица сурового и озабоченного выражения, — Но не скотами же их называть, как они заслуживают? Или как там было? «Милостивые государи и сударыни…» Тьфу. Ну, пойдём, что ли, ввязываться с Гришей… Посмотрим, что он сейчас скажет!
Радиостанция была установлена в «подсобном помещении» казармы — где раньше была конурка Хронова, а сейчас организована «комната для свиданий».
— … да, вот так вот, Гриша!! — голос Бориса Андреевича был одновременно и скорбен, и суров, — Достукался… ты! Говорил я тебе, что нельзя затягивать, что нужно вопрос с Вовчиком и его друзьями решать радикально! Пока ты тити там в Никоновке мял и яйца высиживал… да-да. Всех! Как? Финт и Лягуха?.. Это кто… Зябликов? Бивлев… Валерка? Я же сказал — всех!
Отстранил от уха трубку радиотелефона, из которой раздавались яростные вопли нынешнего «Военного Коменданта Никоновского района», оглядывая загаженное помещение. Надорванная обёртка от презерватива… и вонь какая специфическая. Интересно — они что, прям тут, на письменном столе шпилятся? Видимо так.
Уловив паузу в гришкиных воплях, снова вклинился:
— А не ори, Григорий! Я тебя предупреждал, что этим кончится! А теперь всё налицо… Все улики, я тебе говорю. Я понимаю, что тебе на оршанских наплевать — народу не наплевать! А и в Никоновке узнают, а как же, дойдёт… Постреляли гражданских, ни в чём не повинных!.. …раненых и больных сожгли, такое вот зверство… …с тебя спросят — как ты порядок поддерживаешь на вверенной… Скажут: «- При Громосееве такого не было!» — что ты ответишь?? Вот… Да… Да, и что родственникам убитых сказать… Тут одно только решение может быть, Гришенька; и ты знаешь какое…
Помолчал, выслушивая рокочущий возбуждённо в трубке Гришкин голос, рассматривая мятые страницы из порно-журналов, приколотые или приклеенные по стенам…
Дослушал, подвёл черту:
— Вот, давай так и договоримся. Этот вопрос нужно решить радикально. БыТээР, говоришь? Очень хорошо! Ждём…
Ну что ж. Вопрос решён. И Гришка, видимо, приняв решение, успокоился; и уже говорил внятно, не захлёбываясь от ярости. Борис Андреич отвечал:
— Да… Ждём, Гриша, ждём… Да, неделю ещё продержимся полагаю. Займём круговую оборону… Что?.. Мэгги? Ах вот ты о чём… Да, спрашивала про тебя. Да что говорить — постоянно про тебя спрашивает! Я прям ревную, ха-ха. Запала на тебя, можно сказать! Конечно, ждёт! Приезжай… всё будет, уверен. Да. Да. И это тоже. Давай, жду. До связи.
Отключился.
Так это ещё что… За дверью, судя по звукам, кому-то явно били морду; только староста прежде, увлечённый разговором, этого не замечал:
— Сука-падла! Н-на! Охерел совсем! Чо ты тут о себе??.. Нна!
Ого, да голос-то Витьки Хронова. Вернулся, лиходей.
Скрипнул дверью, выходя; на всякий случай держа руку у кобуры.
Ну так и есть: в полумраке большой «прихожей», около печки «вернувшийся к исполнению обязанностей» Витька избивал Лещинского, по законам стаи объясняя, кто есть в стае альфа-самец, и какие ему требуется оказывать знаки внимания, почтения и подчинения.
«И.О. Командира» Лешинский — «Шарк» валялся у печки на полу, а разошедшийся Харон охаживал его уже ногами:
— Совсем ох. ел, падла?? Куда весь спирт ушёл?? Кто разрешил?? Да я срать хотел, что ты «исполнял обязанности»; ох. ел совсем, авторитетом себя почувствовал?? Н-на!
В дверях собственно казармы толпились любопытствующие бойцы.
— Хронов, прекратить! — негромко сказал Борис Андреевич, и с удовольствием отметил, как он моментально был услышан и понят: Витька прекратил избиение, а любопытствующие тут же испарились обратно в казарму, захлопнув дверь.
— Лещинский… пшёл вон. — Ещё одна негромкая команда, и избитый «бывший новый» командир, подхватившись с пола и, оставив валяться в углу свой карабин, пулей вылетел из прихожей на улицу.
— Вернулся?.. Что, сходу приступил к «исполнению обязанностей»? — осведомился староста, улыбаясь, — Ну, молодец, молодец… Не подвёл — хвалю. Спишем твои грехи, ладно… Тем более что Гришка со своими вскоре прибудет, и даже бензин обещает — много; и даже — БэТР у него будет; а не только сраный автобус, как в прошлый раз; так что пригорок мы раздавим как… Не обморозился, ничего? И сразу, ха-ха, дисциплину подтягивать прибыл, а? Молодец!
Скрипнула входная дверь, появился юрист Попрыгайло; явно чем-то расстроенный.
— Ну, иди, иди, Витя, продолжай крепить дисциплину… — отослал Хронова староста, и, когда тот убрался в казарму (где тут же началось выяснение отношений с матами и угрозами), обратился к юристу:
