История Петербурга в городском анекдоте - Синдаловский Наум Александрович (электронные книги без регистрации .txt) 📗

Ленинградский жилищно-строительный трест соревнуется с гражданами, уезжающими из СССР: кто больше квартир сдаст государству. Евреи обгоняют.

В конце 1980 — начале 1990-х гг., благодаря известным демократическим изменениям в России, положение заметно стабилизировалось. Выезд евреев из страны несколько сократился. Ленинградские евреи тут же на это отозвались, сравнив два знаменитых канала — Грибоедова здесь, у нас в России, и Суэцкий там, в Египте. Посредником выступили армяне.

«Армянское радио» спросили:

— Чем отличается канал Грибоедова от Суэцкого канала?

— Евреи на канале Грибоедова живут по обе его стороны.

Но и с уменьшением процента еврейского населения в ленинградском социуме антисемитизм никуда не делся.

У памятника Суворову в величественной позе стоит генерал. Мимо проходит старый еврей.

— Товарищ генерал, — с сильным акцентом обращается он к генералу, — это памятник Суворову?

— Суворову, Суворову, — передразнивая и сильно картавя, отвечает генерал.

— Да что же вы мне-то подражаете? Вы ему подражайте.

Однако отношение к пресловутому «еврейскому вопросу» все-таки заметно изменилось. Как со стороны русских, так и со стороны самих евреев. В фольклоре эти изменения еще едва заметны, но при желании их можно разглядеть. Вот анекдот, появившийся в самом начале перестройки.

— Дорогие товарищи, приглашаем вас в Дом культуры имени Первого мая на Карла Маркса, 37, на кинофестиваль «Израиль сегодня». За два часа вы побываете в Израиле, приятно отдохнете, встретитесь с хорошими людьми.

— Простите, но при чем там Карл Маркс?

— А Карл Маркс там ни при чем. Карл Маркс там — проспект.

Твердыми продолжателями дела Ленина — Сталина в национальной политике остаются только настоящие русские патриоты. Их лозунг всегда был последовательным и недвусмысленным:

Октябрьская революция — это результат жидомасонского заговора… и мы никогда не отступим от ее завоеваний.

Оглядываясь назад, надо признать, что во времена перестройки само понятие патриотизма было настолько дискредитировано, что им опасались пользоваться даже с самыми благородными намерениями. Трудно сказать, в какой среде, русской или еврейской, появился короткий анекдот, который как ушат ледяной воды обрушился на головы доморощенных ура-патриотов:

В России осталось два русских патриота. В Москве — Кобзон, в Петербурге — Розенбаум.

Тлеющие угли антисемитизма время от времени вспыхивают. Понятно, что не сами. Их старательно пытаются превратить в пламя. Для этого вовсе не обязательно, чтобы героями анекдотов стали замечательные певцы, исполнители подлинно патриотических песен, евреи с подозрительно нерусскими фамилиями Иосиф Давыдович Кобзон и Александр Яковлевич Розенбаум.

После спектакля «Евгений Онегин» в Мариинском театре к дирижеру за кулисы подходит еврей.

— Скажите, пожалуйста, Онегин еврей?

— Нет.

— А Татьяна?

— Нет.

— А Ольга?

— Нет.

— А Ленский?

— Да, — раздражается дирижер.

— Ну вот, сразу и убили.

Ну а если угли разгорелись еще недостаточно, можно подбросить еще один анекдот:

Туристы из Израиля в Петербурге. Гид объясняет:

— Перед вами Дворцовая площадь и Эрмитаж.

Его прерывает старый еврей:

— Скажите, пожалуйста, где у вас тут синагога?

— А напротив, через Неву — Петропавловская крепость…

— Молодой человек, я же у вас спрашиваю: где у вас синагога?

— А вот это — Адмиралтейство…

— Вы что, русского языка не понимаете? Где у вас синагога?

— Вы меня извините, я молодой гид, а что такое синагога?

— Ну, это, где евреи собираются, поют.

— А! Это у нас называется Филармония. Так это за углом.

Поводом к возникновению анекдотов могло послужить любое, даже самое безобидное обстоятельство. Всем известны личная дружба и сценическое товарищество двух замечательных московских актеров Александра Ширвинда и Михаила Державина. И все бы ничего, если бы не фамилия одного из них. Она никак не вписывалась в рамки подлинно русского патриотизма.

На совещании администрации Ленинского района Ленинграда.

— Товарищи, от наименования «Ленинский» уже слегка подташнивает. Почему бы не переименовать наш район в Державинский. Тем более, он тут жил и его особняк является украшением района.

— Хорошо бы. Но как можно называть целый район именем друга Ширвинда!?

Армяне в истории Петербурга впервые упоминаются в указе от 1711 г., который предписывал как чиновникам, так и обыкновенным обывателям «армян как возможно приласкать и облегчить, в чем пристойно, дабы тем подать охоту для большего их приезда». Понятно, что часть армянских купцов по завершении дел в Петербурге возвращалась на родину. Но некоторые приживались в сыром петербургском климате и оставались, как тогда выражались, «на вечное житье». Через десять лет после упомянутого указа армянская община в Петербурге насчитывала около тридцати дворов, а на Васильевском острове, в районе 3-й линии, уже существовала Армянская улица. В 1740 г. армянской общине было разрешено построить свою церковь там же, на 3-й линии Васильевского острова, на дворе армянина Луки Ширванова.

Армяне, проживавшие в Петербурге, были купцами и профессиональными военными, врачами и педагогами, чиновниками и торговцами.

Интерактивное радио. Звонок в студию:

— Здравствуйте.

— Здравствуйте. Говорите, пожалуйста. Мы вас слушаем.

— Меня зовут Лена. Вчера на Кузнечном рынке я нашла кошелек. В нем три тысячи долларов, две тысячи дойчмарок и документы на имя Гарика Акопяна. Исполните, пожалуйста, для него хорошую песню. Спасибо.

И второй анекдот:

Вокруг Медного всадника бегает, восторженно причмокивая и размахивая руками, армянин.

— Вах, какой армян! Какой армян! Вах! Вах!

— Какой же это армянин? — удивленно спрашивает его прохожий.

— Это же русский царь Петр Первый…

— Какой царь?! Какой царь?! Ты что, не видишь написано: Газон Засеян?

В составе сложной и многочисленной этносоциальной структуры населения Петербурга грузинам отдельная строчка не отведена. Их численность настолько незначительна, что растворена в графе «прочие». Однако, если судить по городскому фольклору, грузины в Петербурге составляют довольно заметную группу. В основном эти гордые и красивые люди вошли в фольклор в качестве героев городских анекдотов, связанных с предприимчивостью и повышенной деловой активностью.

Стоят на Дворцовой площади два грузина. Подходит человек:

— Извините, у вас штаны грязные.

Никакой реакции.

— Извините, пожалуйста, у вас на брюках пятно.

Вновь никакой реакции.

— Простите, товарищ. Я к вам… У вас пятно на брюках…

Наконец один из грузин оборачивается:

— Паслушай, дарогой. Пасматри вокруг. Сколько прекрасного. А ты на мой зад смотришь.

Автобус подходит к Манежной площади. Голос по трансляции:

— Следующая остановка кинотеатр «Родина».

— У «Родины» выходите? — обращается мужчина к стоящему впереди грузину. Грузин молчит.

— У «Родины» выходите? — нервничает мужчина.

Грузин молчит.

— Выходишь у «Родины»? — в исступлении кричит пассажир.

— Сам нэкрасивый! — орет грузин и лезет в драку.

Стоит грузин на Невском проспекте и, не обращая внимания на толпу, считает деньги.

— Простите, как пройти к Эрмитажу? — обращается к нему прохожий. Грузин, не поднимая головы, продолжает считать.

— Простите, вы не знаете, где Эрмитаж? — повторяет прохожий.