Потерянный рай. Стихотворения. Самсон-борец - Мильтон Джон (книги серия книги читать бесплатно полностью .txt) 📗
Сатана уже приближается к нему; чудовище, с такой же быстротой, грозными шагами устремляется вперед; Ад дрожит под его стопой. Но неукротимый Враг с изумлением смотрит на видение, стараясь разгадать его – с изумлением только, не с ужасом; кроме Бога и Сына Божия он не чтит и не страшится ничего созданного. Он с презрением смотрит на чудовище, и, обращается к нему с такими словами:
«Откуда ты? Кто ты, проклятый призрак? Как осмеливаешься ты, ужасное, мрачное видение, безобразным своим челом заграждать мне путь к тем вратам? Я пройду через них, и знай, не у тебя стану просить позволения. Удались, или ты поплатишься за свое безумие, и на опыте узнаешь, исчадие Ада, что значит бороться с небесными Духами.»
На это чудовище, пылая злобой, отвечает ему: «Это ты, Ангел – изменник, ты, что первый нарушил на Небе мир и веру, невозмутимо хранившиеся до тех пор? Это твои гордые замыслы увлекли к восстанию треть небесных Ангелов; и за это преступление ты и твои сообщники, отвергнутые Богом, осуждены вечно влачить здесь дни в страданиях и муках? И ты, достояние Ада, причисляешь себя к лику небесных Ангелов! Ты осмеливаешься произносить надменные и дерзкие речи здесь, в моем царстве! Я царь здесь, и пусть от этого вдвое увеличится твоя ярость. Прочь отсюда, спеши назад к месту твоего наказания, вероломный беглец; трепещи, чтобы я скорпионовым бичом не ускорил твоего полета, или одним ударом этого копья не нанес тебе боли, еще неизведанной тобой, которая повергнет тебя в небывалый ужас!» – так говорило грозное чудовище, и при этих речах и угрозах стало еще в десять раз ужаснее и безобразнее.
Сатана стоял перед ним без страха, но он сгорал от гнева. Так пылающая комета, озаряя северное небо, покрывает собой все огромное созвездие Змееносца [70] и с ужасных волос своих сотрясает на землю заразы и войны. Оба противника метят поразить друг друга в голову одним смертельным ударом; второго не рассчитывает наносить их беспощадная рука. Взгляды их встретились; они были грозны, словно две черные тучи, когда они, обремененные громами, висят над Каспием, неподвижно остановясь одна против другой, пока не подует ветер, вестник их грозной встречи в воздухе; таковы оба могучих противника; от нахмуренных бровей их, казалось, Ад омрачился еще больше. Так стояли они, равные в силе: такие страшные соперники сходятся лишь раз! Готово было свершиться нечто ужасное, от чего содрогнулся бы весь Ад, если бы чудовище, полуженщина, полузмей, сидевшее подле адских врат и хранившее роковой ключ, не бросилось между ними с раздирающим, отвратительным воплем:
«Отец мой! О, зачем поднимаешь ты руку на единственного твоего сына! А ты, о сын, каким безумным гневом одержим ты, чтобы направлять смертоносный меч на голову твоего отца? И кому же послужишь ты этим? Ты знаешь? Тому, Кто восседает наверху и смеется над презренным рабом, покорно исполняющим веления Его гнева, который Он называет правосудием, – гнева рокового для вас: он погубит вас обоих».
Эти слова останавливают чудовище, заразу Ада; тогда Сатана обращает речь к ужасной женщине:
«Твой возглас так странен, так странны твои речи, что, когда ты бросилась между нами, рука моя, не любящая медлить, остановилась; иначе я показал бы тебе на деле, что она может сделать. Но я хочу прежде узнать от тебя, что ты за существо, ты, чудовище двойственного вида, и почему, впервые встретясь со мной в этой адской долине, ты называешь меня отцом, а этот призрак зовешь моим сыном? Я не знаю тебя, и никогда не видел ничего противнее тебя и его».
«Разве ты забыл меня! – отвечает ему привратница Ада. – Неужели я кажусь так отвратительна твоим глазам? А какой прекрасной считалась я когда-то на Небе! В собрании всех серафимов, твоих союзников в смелом заговоре против Царя Небес, тебя внезапно поразила страшная боль; глаза твои омрачились, ты лишился чувств, между тем чело твое горело ярким пламенем; оно широко разверзлось с левой стороны, и, похожая на тебя видом, окруженная блеском, сияющая божественной красотой, я вышла из твоей головы, во всеоружии, как богиня. Все небесное воинство было объято изумлением; сначала все отвернулись от меня с испугом, и назвали меня Грехом [71]. Я казалась им зловещим предзнаменованием, но они свыклись со мной, я стала нравиться им; своей чарующей прелестью я привлекла к себе наиболее враждебных, и тебя сильнее всех. Ты чаще всех обращал на меня свои взоры, видя во мне свой собственный, совершенный образ; ты загорелся ко мне любовью; втайне ты делил со мной ее наслаждения, и чрево мое почувствовало возраставшее бремя.
Между тем, на Небе вспыхнула война; эфирные долины превратились в поля битв. Полная победа (и могло ли быть иначе) осталась за нашим Всесильным Врагом; наша сторона потерпела поражение на всем эфирном пространстве. Низвергнуты были наши легионы; стремглав полетели они с небесных высот вниз, в эту пропасть. В общем падении пала и я. Тогда был вручен мне могущественный этот ключ, с приказанием держать адские врата всегда запертыми, чтобы никто не мог пройти через них, если они не будут отперты мною. Одинокая, сидела я на их пороге; но не долго продолжалось это спокойствие; вдруг я почувствовала в своей утробе, оплодотворенной тобою и неимоверно расширившейся теперь, страшные движения и жестокие муки родов; наконец, гнусный плод, сын твой, которого ты видишь здесь, с стремительной силой вырвался из моих внутренностей; от страха и боли исказилась так вся нижняя часть моего тела. А он, рожденный мною враг, вышел из моего чрева, потрясая смертоносным копьем, разрушающим все, до чего оно прикоснется. Я бежала от него, воскликнув: «Смерть!» Ад задрожал от ужасного имени, по всем ущельям его, со вздохом пронесся отголосок: «Смерть!» Я бежала, – чудовище за мной (кажется, его больше воспламеняло сладострастие, чем злоба), все ближе, ближе, наконец, оно настигает меня, свою мать, объятую ужасом, и силой сжимает меня в преступных объятиях! Плодом гнусного насилия были эти лающие чудовища; ты видишь, они с неугомонным криком окружают меня постоянно; я ежечасно зарождаю их; ежечасно произвожу их на свет. Муки мои бесконечны: чудовища эти, когда хотят, с воем вползают назад в мою утробу, грызут мои внутренности, служащие им пищей; потом снова вырываются оттуда, наводя на меня такой ужас, что я никогда не нахожу себе ни отдыха, ни покоя.
Призрак этот, всегда сидящий напротив меня, эта отвратительная Смерть, мой сын и враг, еще больше разжигает этих чудовищ; за неимением другой добычи, он скоро пожрал бы меня, свою мать, если бы не видел, что с концом моей жизни конец и ему. Я буду для него когда-нибудь смертельным ядом. Таково решение Судьбы. Но тебя, отец мой, о, предупреждаю тебя, бойся его смертоносных стрел; не обольщай себя тщетной надеждой, что с этим оружием, хотя оно и небесного закала, ты неуязвим; кроме Того, Кто царит там наверху, никто не может устоять перед сокрушительным ударом!»
Хитрый Враг тотчас же пользуется ее открытием; он смягчается и нежно отвечает ей: «Милая дочь, если ты признаешь меня своим родителем и представляешь мне здесь прекрасного моего сына, драгоценный залог тех наслаждений, какие мы вкушали с тобой на Небе, тех радостей, что наполняли нас тогда блаженством – грустно вспомнить о них теперь, после ужасной перемены, поразившей нас так нечаянно, неожиданно, – знай, не как враг пришел я к вам, напротив, я пришел освободить из этого печального жилища мрака и страданий вас обоих и всех небесных Духов, которые, борясь за наши законные права, пали вместе с нами с горных высот. Я послан от них, и один принял на себя трудное поручение, жертвуя собою для всех; одинокими стопами иду я через бездонную долину, чтобы в беспредельной пустоте пространства отыскать одно предсказанное место; по верным признакам, оно только что должно быть создано, круглое и обширное. Это место блаженства, преддверие Неба; населено оно существами, вдруг созданными, быть может, для того, чтобы занять наше место на Небе; но их Творец поместил их подальше от Себя из опасения, чтобы от избытка могущественного населения не поднялись в небесном царстве новые раздоры: правда это или скрывается под этим более глубокая тайна, я узнаю ее; разведав все, я немедленно вернусь назад; тогда я переселю вас, тебя и Смерть, в такое место, где вы будете жить на свободе, где на тихих крыльях вы незримо будете парить вверх и вниз в чистом воздухе, пропитанном ароматами. Там будет вам много пищи; чтобы постоянно насыщать вас, без конца, без меры, все будет там вашей добычей!»
