Энциклопедия творчества Владимира Высоцкого: гражданский аспект - Корман Яков Ильич
И в «Таможенном досмотре», и в медицинской трилогии героя трясет от волнения: «И я подумал: “Ну и пусть!” / Мандраж всё невозможней» /4; 465/ = «Мне врач поведал: “Вы больны!” / Меня заколотило» /5; 372/. Одновременно с этим он испытывает страх перед таможней и врачами: «И смутный страх мне душу занозил» (БС-18-27) = «Но где-то очень в глубине, / Где страх не отпускал, / Какой-то бойкий бес во мне / Скакал и понукал» /5; 390/ (причем «смутный страх» упоминается и во второй песне: «.Должно быть, в мутной глубине, / Где страх не отпускал…» /5; 399/).
Чуть раньше в той же редакции песни «Ошибка вышла» пояснялось, чем вызван этот страх: «Но все же ёкнуло и тут — / Что сделаешь с нутром! — / А вдруг обманут и запрут / Навеки в желтый дом?» /5; 389/. В черновиках «Таможенного досмотра» он тоже боялся, что его арестуют: «Не вернуться ль мне домой? / Всё для них ведомо. / Мне уже мерещится арест» (АР-4-213). Другой вариант: «Я поник — мне б домой. / Всё для них ведомо. / Мой секрет найдут — и под арест» (АР-4-217) (этот «секрет» представлен здесь в виде «фиги в кармане»: «Просветят и найдут в кармане фигу»). В песне «Ошибка вышла» герой вновь опасается, что власть выудит из него его «секрет»: «А вдруг уколом усыпят, / Чтоб сонный “раскололся”?!». И сама власть в обеих песнях характеризуется одинаково: «До чего ж проворные — / Мысли мои вздорные / И под черепушкою прочли!» /4; 456/ = «Сдавил мне череп, а потом <…> И ворон крикнул: “Nevermore!” — / Проворен он и прыток, — / Напоминает: прямо в морг / Выходит зал для пыток».
О мотиве проворности, ловкости и бойкости представителей власти мы уже говорили выше. А сейчас добавим, что и ветры, которые в произведениях Высоцкого зачастую являются олицетворением власти, также наделяются этим эпитетом: «И холодные ветры проворно / Потекли из щелей» («Так случилось — мужчины ушли»). Точно так же они потекли из щелей в «Балладе о брошенном корабле», где подвергали пыткам лирического героя: «Ветры кровь мою пьют / И сквозь щели снуют <…> Гвозди в душу мою / Забивают ветра»; а позднее похожие образы возникнут в «Таможенном досмотре» и в песне «Ошибка вышла», где вновь будет представлен мотив «влезания в душу» со стороны власти: «Всех они щупают» (АР-4-217) = «Всё пробуют на ощупь» /5; 79/ (вспомним еще на эту тему: «То друзей моих пробуют на зуб, / То цепляют меня на крючок. <…> Я был кем-то однажды обласкан, / Так что зря меня пробуют на зуб» /5; 330/, «Подцепят это что-нибудь / И вырежут, как гланды»; АР-17-99). И далее: «Что на душе? — Просверлят грудь, / А голову — так вдвое: / И всё — ведь каждый что-нибудь / Да думает такое!» /4; 459/ = «Тут не пройдут и пять минут, / Как душу вынут, изомнут, / Всю испоганят, изорвут, / Ужмут и прополощут» /5; 79/ (с вопросом «Что на душе» перекликается черновой вариант «Инструкции перед поездкой»: «Он пытал меня, как брата, / Что имею на душе, / Главный спец по демократам, / Бывший третий атташе»; БС-17-17 [2121]).
Если в «Балладе о брошенном корабле» ветры «сквозь щели снуют», а в «Затяжном прыжке» — «снуют по мне потоки», то врачи «по мне елозят, егозят»', кроме того, в «Затяжном прыжке» воздушные потоки «мнут, швыряют» лирического героя, а в песне «Ошибка вышла» врачи из него «душу вынут, изомнут».
Впервые же мотив «душу вынут… изорвут» встретился в «Серебряных струнах» (1962): «Влезли ко мне в душу, рвут ее на части», — что явно отзовется в «Таможенном досмотре»: «Влезут аж по уши» (БС-18-28). А перечень глаголов в строках «.. Как душу вынут, изомнут, / Всю испоганят, изорвут, / Ужмут и прополощут» напоминает аналогичный перечень в следующем наброске к разбираемой песне: «Об-щупают, обтрогают, обыщут, обшмонают» (АР-4-219).
С мотивом ловкости представителей власти связаны и следующие цитаты: «Хвать ручную кладь, замочек — щелк!» /4; 460/ = «Вдруг — хвать — на стол тебя, под нож, — / Допелся, черт возьми!» /5; 407/.
Другой их отличительной чертой является строгость: «Строго и с группами / Трогали, щупали» /4; 458/ = «Всё зависит в доме строгом / От тебя от самого» (АР-1149). Поэтому совпадает описание пыток: «Голову щупают: / Ведь они с лупою!» /4; 464/ = «Сдавил мне череп, а потом…» /5; 78/; «Всех они щупают / Взглядами, лупою» (АР-4-217) = «Всё пробуют на ощупь» /5; 79/; «Что на душе? Просверлят грудь» /4; 459/ = «Но не лист перо стальное — / Грудь проткнуло, как стилет» /5; 84/; «Боюсь, потащат под рентген / До верхних до отметок, / А чемодан — под автоген. / А вдруг — и так., и этакЪ>> (АР-4-211) = «А вдруг обманут и запрут / Навеки в желтый дом?» /5; 389/, «.Ломают так и эдак нас» (АР-11-39). И в обеих песнях говорится о давлении со стороны власти: «Ну а меня — под автоген?! / Веселые ребята!» /4; 455/. Такой же «пресс» устроили герою в песне «Ошибка вышла»: «Он, потрудясь над животом, / Сдавил мне череп, а потом / Предплечье мне стянул жгутом / И крови ток прервал». А в рукописи также фигурируют веселые ребята: «Кругом полно веселых лиц — / Участников игры…» /5; 389/. Однако в черновиках «Таможенного досмотра» и «Диагноза» лирический герой говорит об отсутствии пыток в привычном понимании этого слова: «Здесь не бьют прикладами» (АР-4-211) = «Хоть не бьют тут по скуле» (АР-11-52).
Если у таможенников «наметан глаз и меток» /4; 463/, то о врачах в «Истории болезни» лирический герой говорит: «Я б мог, когда б не зоркий глаз, / Всю землю окровавить» (АР-11-54). Такой же образ встречается в песне «Штормит весь вечер, и пока…», где враги поэта «наблюдают / Внимательно и зорко, как / Другие рядом на камнях / Хребты и головы ломают»; в «Балладе о двух погибших лебедях»: «У лучников наметан глаз», и в одной из редакций стихотворения «Вооружен и очень опасен»: «Глядит он изо всех углов» /5; 422/.
И в «Таможенном досмотре», и в «Истории болезни» звучит одинаковый призыв: «Под пресс его, под автоген! — пусть луч его разрежет» (БС-18-17) = «И — крик: “На стол его, под ножГ». А в черновиках «Таможенного досмотра» и песни «Ошибка вышла» лирический герой использует одинаковые обороты: «И я подумал: “Ну и пусть! / Мандраж всё невозможней”» /4; 465/ = «Ия подумал: “Боже мой, / Мне, видимо, не лгут”» [2122] [2123] /5; 402/; просит прощения: «Пойти прямёхонько к весам? / Я очень извиняюсь: / А, скажем, ежели я сам / Легковоспламеняюсь?» (БС-18-19) = «И я воскликнул: “Виноват! / Я не ту<да попал>”»469; и предстает с похмелья: «Зря ли у них рентген стоит: / Просветят поясницу, — / А там с похмелья всё горит, / Не пустят в заграницу!» /4; 459/, «Я стоял встревоженный / На досмотр таможенный в хвосте» /4; 460/ = «Стоял я голый, как сокол, / Похмельный со вчера» /5; 383/ (в обоих случаях герой говорит, что выпил слишком много алкоголя: «Я сам спиртного лишку загрузил» /4; 237/ = «И это был не протокол: / Я перепил вчера» /5; 400/). А «рентген» упоминается и в «Истории болезни»: «Я злую ловкость ощутил — / Пошел, как на таран, / И фельдшер еле защитил / Рентгеновский экран». При этом в первом случае «зря ли у них ренгтген стоит», а во втором «лежат же на столе орудия пристрастья» /5; 398/.
Поэтому неслучайно в «Таможенном досмотре» врачи являются помощниками таможенников: «Доктор зуб высверлил [2124], / Хоть слезу мистер лил, / Но таможник вынул из дупла <…> Мраморную статую…». Кстати, и сам лирический герой «лил слезу» в преддверии таможенного шмона: «Не выдержал, пустил слезу» /4; 465/. А в песне «Ошибка вышла» он так будет описывать свое состояние во время пыток: «И слезы с искрами из глаз» (АР-11-39) (да и оборот «не выдержал» уже встречался в «Песне самолета-истребителя»: «Я больше не выдержу, я разобьюсь!» /2; 384/).
