Дневники св. Николая Японского. Том ΙII - Святитель Японский (Касаткин) Николай (Иван) Дмитриевич
— В Мито вдруг встречаю Павла Сайто, — (рассказывал о. Тит). — Зачем здесь? — спрашиваю.
— По делу сватовства, — отвечает.
Я погнал его на место службы. После, когда прибыл в Уцуномия, мне говорят, что Павел Сайто только что выбыл отсюда, исполняя здесь какие–то поручения, ни мало не относящиеся к Церкви.
Сказать бы, он по недостатку содержания промышляет себе посторонними делами, так получает от Миссии пятнадцать ен и еще выхлопотал полторы на обучение сына в школе.
Так же бездеятелен, по словам о. Тита, Павел Судзуки, катихизатор в Татебаяси.
— Но ведь вы же, о. Тит, — говорю я ему, — восхваляли его и выхлопотали ему на посещение Тоциги «сюччёо–рёхи» две ены и Кудзуу — две с половиною ены, так что он получает всего ныне Миссии 16 1/2 ен содержания и 2 60/100 ен квартирных. Что же вы не смотрите, чтобы он действительно посещал желающих слушать учение в Кудзуу и Тоциги?
Вместо ответа о. Тит начинает речь про другое.
— Василий Сугаи, катихизатор в Сукугава, и хотел бы посетить Коорияма и Нихонмацу, порученные ему, да денег на дорогу нет.
— Так отчего же вы не известите? Ленивцу выхлопатываете дорожные для того, чтобы потом говорить о его лени, а человеку, который, по вашим словам, трудится и хотел простереть свой труд дальше места, в котором заключен недостатком средств, не хотите исхлопотать средств на дорогу?
Речь перебрасывается на другое, без внимания к внушению. И так далее.
После еще, в третьем часу, когда сидел у меня о. Павел Савабе, о. Тит опять пришел, и тоже длинный разговор и совещание были у нас о его Церкви, — и ничего утешительного не выдумали, по недостатку добрых людей для проповеди. — Положили в Макабе бывать для проповеди Роману Фукуи, ибо в Уцуномия ныне нет новых слушателей, а не Фоме Оно, ибо в Мито много оных.
О. Павел Савабе был, чтобы поговорить о Церкви в Одавара, где разлад у священника с прихожанами, и куда завтра отправляется он разбирать это дело. Думает он, что здесь даже хуже, чем в Хакодате: нелюбовь к о. Петру Кано накоплялась у христиан издавна и едва ли может быть исторгнута ныне. Помоги ему Бог, на сколько можно, уладить!
Во время сих совещаний приходили родители Елены Ямада вместе с нею просить благословения на брак ее с Иваном Сенума. Заочно, чрез Нумабе, говорившего о сем, благословил. Просил Нумабе сходить в Женскую школу и уладить отношения Елены к начальнице и учительницам, — «неприлично–де месту христианского научения не забывать встречающиеся неприятности». Анна Кванно прислала ответ, что о Елене все забыто, что «лица дурного ей никто не покажет». Ну и ладно! После еще Иван Акимович Сенума, сияющий счастьем, приходил самолично возвестить о своем сватовстве на Елене, в которую, как видно, по уши влюблен, — и о том, что оно принято, — и просит благословить. Я душевно порадовался его счастью и призвал благословение Божие на него.
5/17 ноября 1897. Среда.
Илья Накагава целой брошюрой прислал описание Иннай и окрестных местностей во всех отношениях. Самая интересная часть религиозная. Оказывается, что первый импульс к вызову проповедника был чисто религиозный. Курита состоит попечителем местной кумирни и, как человек религиозный, очень возмущен неблагоповедением бонз: разводятся с своими женами, держат наложниц и тому подобное. Это и зародило у него сомнение в благонадежности самого буддизма. Между тем о христианстве такие добрые слухи, и о миссионерах тоже; не призвать ли христианство? Кстати, Мисима, как кочующий ремесленник (кваси–я), наслышавшийся обо всем, стал давать советы в том же направлении. Да, на основании сведений о раздаче католиками денежной помощи своим, приплел и денежную выгоду от христианства, — «построят–де школы, станут содержать бедных» и так далее. Так и решено было вызвать христианского проповедника. Но какого? Тут послужила Мисима память о том, что он, десять лет назад, видел и слушал меня. Поэтому и написал ко мне. Илья описывает местность в радужных красках относительно надежд на успехи проповеди: почва, жаждущая орошения небесного. Помог бы Бог послать кого–либо туда!
6/18 ноября 1897. Четверг.
Пришлось опять помогать этому бедному Василию Усуи, катихизатору в Ициносеки, обремененному кучею малых детей. О. Борис опять просит за него, несмотря на мою недавнюю отповедь ему. Послал на платье детям десять ен.
Иоанн Катаока вернулся, говорит — жена поправляется, ей и матери достаточно для забот о детях.
Очень хорошее письмо от Петра Ямада, катихизатора в Мияно, — отличный катихизатор, с радостью служит.
7/19 ноября 1897. Пятница.
Кончили мы с Павлом Накаи исправление перевода нового Завета. Принялись сегодня за второе исправление, которое будет состоять в поверке, по Справочному словарю к Новому Завету Гильтебрандта, всех слов, вошедших в наш перевод, с тем, чтобы все греческие и славянские слова были переведены у нас везде одинаково и теми же соответствующими им японскими. Займет и это, как видно, немало времени.
8/20 ноября 1897. Суббота.
О. Алексей Савабе приходил спросить:
— Лука–некий — не ужился с своей женой и отпустил ее, и она теперь живет уже с другим. Лука, между тем, хочет исповедаться и приобщиться, а потом и сам вновь жениться на другой, — так можно ли все это?
— А что говорит на это Спаситель — знаете?
— Знаю.
— Так что же меня спрашиваете? Не только я, но и Святейший Синод, даже Вселенский Собор, не может отменить закона, установленного Спасителем. Скажите Луке, чтобы вновь сошелся с своей законной женою, тогда может участвовать в Святых Таинствах. Не сделает этого, — он для нас то же, что и язычник. Впрочем, в Церковь ходить может.
Дальше о. Алексей сказал, что в Иоцуя остается катихизатором Иоанн Като, тогда как прежде сам жаловался на его крайнюю неудовлетворительность по молодости, и я поэтому говорил — и ему, и недавно отцу его — о. Павлу Савабе, чтобы в Иоцуя перевести Фому Исида, лучшего из катихизаторов ныне в их распоряжении. Не хотят слушаться; узнаю в сыне отца. Пусть! Большого зла не выйдет, иначе не потерпел бы ослушания.
Заказал сегодня электрический фонарь на ворота Семинарии. Будут поставлены на дворе два столба. Если хорошо выйдет, то и ворота, и двор Миссии можно осветить так же.
9/21 ноября 1897. Воскресенье.
После Обедни, между другими гостями, зашел Матфей Уеда, переводчик, и подает книгу «Православный Собеседник» за 1878 год, с номером основной библиотеки, говорит:
— Проходя мимо книжной лавки, заметил, догадался, что кем–нибудь украдено и продано, и выкупил за шестьдесят сен.
— Не спросили, что за человек был продававший?
— Спрашивал, — сказали, что не сами покупали, а из другой лавки доставлено им.
Конечно, где же скажут?
Значит, завелся вор, крадущий номера журналов, которые все (духовные) перенесены из общей библиотеки в редакцию «Синкай» для того, чтобы служить материалом для сего нашего издания. Сдал я все книги редактору, велел, давая книги на квартиру пишущим в «Синкай», записывать; для книг пред тем сделаны были отличные шкафы, и в них мною размещены были сотни книг, отлично переплетенных, занумерованных и запечатанных, — в отличном порядке; но куда японцам вести порядок? Вот, даже до расхищения книг дойдено! А мне одному, как усмотреть за всем? Поищем вора, но едва ли найдем. Книги же нужно будет взять в здание библиотеки, под мой непосредственный надзор.
Был Исикава, из Макабе; горячо толкует о своей приверженности к православной вере (которой еще и не знает), хочет подать проект, чтобы она была признана государственной верой (коккё); речь льющаяся, вкрадчивая; глаза умные, но бегающие; уроженец Токио, в Асакуса, хотя принадлежал князю в Вакаяма; от роду тридцати лет. Звал я его в Катихизаторскую школу, если у него такое сильное желание послужить верой государству; не дал он обещания на то; но русскому языку учиться желал бы; словом, прожектёр, — и дальше всего едва ли пойдет.
