Дневники св. Николая Японского. Том ΙII - Святитель Японский (Касаткин) Николай (Иван) Дмитриевич
Какая жалость! Трое детей дома — мал мала меньше, и двое здесь в школах. Жаль и семью, жаль и Миссию!
25 октября/6 ноября 1897. Суббота.
Токио.
О. Павел Савабе из Хакодате пишет, что минувшего первого числа устроил общее собрание христиан, согласно моему письму. Собрались в три часа в Церковь. Он сотворил молитву с коленопреклонением и призыванием благодати Святого Духа на рассуждения; потом прочитал мое письмо к христианам, чтобы приняли по–прежнему своего священника, о. Петра Ямагаки; сказал затем речь, в коей старался оправдать недостатки о. Петра, что он, мол, по природе несообщителен, так что и священники Хоккайдо, проезжая к своим местам чрез Хакодате, останавливаются не у него, по его нелюдимости, и прочее. Затем, не давая рассуждать, предложил свое решение проблемы, как устроить расстроившуюся Хакодатскую Церковь, которой он, кстати сказать, наговорил в своей речи кучу комплиментов, что она–де — мать японских Церквей, образец их и подобное. Решение это состояло в следующих пунктах:
1. Поселить здесь едущего в Японию архимандрита, а он будет сноситься с Сахалином, ввиду добытия денег оттуда чрез рыбные ловли.
2. Основать в Хакодате Катихизаторскую школу, ибо из других мест в катихизаторы на Хоккайдо неохотно идут, — нужно, стало быть, местных воспитывать.
3. Благочинный (он сам, значит, о. Павел) раз в год будет посещать Хакодате.
4. Женскую школу и школу шитья завести при Церкви.
5. Пред Тоокейским Собором ежегодно все катихизаторы и священники Хоккайдо должны собираться в Хакодате и держать здесь свой частный Собор.
6. Если архимандрит не поселится в Хакодате, то поселить здесь едущего с ним другого миссионера.
Когда предложены и разъяснены были о. Павлом сии пункты и сказано, что для рассуждения принимаются они, или нет, дается время до пяти часов, ибо все тут заявили, что согласны вполне; а вооружившиеся для прений против о. Петра, предполагавшихся в собрании, разными документами, откровенно заявили, что о. Павел обезоружил их, — склоняют они перед ним голову и покоряются.
И был, должно полагать, о. Павел на седьмом небе от своей мудрости и находчивости. И вот такой фейерверкер здесь — первый священник и единственный благочинный! Ну можно ли заточить в Хакодате едущих сюда архимандрита и миссионера, когда они нужны для всей Японской Церкви? Откуда возьмутся ученики для катихизаторской школы в Хакодате, когда мы никакими мерами не можем добывать их и для здешней школы? Не торчит ли у него там пред носом школа шитья?.. Итак, плаванье по воздуху!..
Единственный плод его поездки туда это — что посредством всего говоренья возбужденные его прибытием и словоизлиянием страсти несколько ослаблены и утишены, и о. Петр поэтому, быть может, дотянет там до Собора.
Жалуясь на свое утомление делами, о. Павел просит вызвать его завтра телеграммой оттуда, иначе–де христиане Хакодате не отпустят его. Это сделаем.
Ученицу Лукию Кагета вылечили в университетской больнице от ее странной болезни, — вернулась совсем здоровою. Слава Богу!
26 октября/7 ноября 1897. Воскресенье.
После Обедни Марк Сайкайси ввел одного кончившего курс в университете, ныне учителя в Учительской семинарии, что по ту сторону канала от Миссии. Верует в Бога, и Бога личного, и смутно чувствует движение души к Богу; слушал в университете и лекции по философии господина Кёбера, очень чтит греческую философию Платона, изучает греческий язык; словом, живой человек; дай Бог ему обрести Христа!
После беглого разговора (отвлекаемый и другими гостями) подарил ему Апологетику Рождественского на японском, плохо переведенную, к несчастию. Сайкайси обещался помочь ему в уразумении оной.
Оосакские гости, тесть Василия Таде и его приятель, привели после Обедни некоего Фому, старика, несколько лет не бывшего в Церкви; родом из Нара, в Оосака сделался христианином, но переселился в Токио с семьей, тоже крещеной, исключая пять лет назад родившегося здесь ребенка; не имея ни одного знакомого христианина в Токио, он так и оставался не введенным в общество христиан. Ныне совершенно случайно встретились с ним оосакские христиане; узнали друг друга, и Фома весьма обрадовался, зазвав их к себе, и проговорили они целые сутки, причем усердный христианин — тесть Василия Таде — возбудил в нем дремлющее христианское чувство, вследствие чего все они и пришли в Церковь ныне и ко мне. Истинно благодать Божия печется о чадах Божиих! Фома этот, по всему видно, не переставал быть любящим Бога, хотя, по–видимому, и удален был от Него. Дай, Господи, ему — и для себя, и для семейств своих — не потерять вновь нити, связующие его с Церковью и Богом! Снабдил я его иконою Спасителя и христианскими книгами. Он просил крещения для своего младенца, которое о. Фаддей, в приходе которого оказывается живущим Фома, преподаст. Говорит Фома, что здесь есть еще некто Фудзии — плотник из Нара, тоже христианин, но чуждый Церкви. Постараемся найти и его, если Бог поможет.
В два и три часа были свадьбы, из коих одна — Павла Оонума, учителя церковного пения, с Лукиной Хираи, кончившей курс в нашей Женской школе. Исполнилась на них пословица: «Суженого конем не объедешь». Она просватана была за другого, он сговорен с другой. Обстоятельства, совершенно не от них зависевшие, помешали бракам. И ныне совершенно неожиданно — по доброму участию — оказавшегося сватом профессора Андрея Минамого — Павел женился на Лукине; пара недурная; он ленив, она бойкая, — оба умны. Авось окажутся полезными Церкви.
27 октября/8 ноября 1897. Понедельник.
Иоанн Катаока, катихизатор в Кисарадзу, просит денег, — посланное–де ему двухмесячное содержание почти совсем и до рук его не дошло: должники собрались в почтовой конторе и получили деньги при нем за него; без сорока ен теперь ему обойтись нельзя, столько и просит. Послано ему восемь ен, и вместе отставка от службы; за последние четыре года ни одного крещения у него не было, за исключением его собственного ребенка; изленился до крайности и при этом только денег клянчит, получая в месяц четырнадцать ен и две с половиною ены на квартиру.
Но, и кроме его, кто из катихизаторов удовлетворительно служит? Земледелец работает, купец суетится, воин марширует, чиновник идет на службу, — один православный катихизатор сидит сложа руки, питаясь, хотя и скудно, с своим семейством на русские подаяния. Но виноваты ли они? Если нельзя на медный сен многого приобрести, то сен ли виноват? Бездарность поголовная наши служащие Церкви, — ниже посредственности, оттого и застой, и ихнее почти ничегонеделанье! В отчаяние можно прийти! Деньгами бы, большим жалованьем залучить даровитых людей на службу Церкви? Куда! Ни к чему тут деньги! Наиболее получающие, как Усуи, Мацубара, — наиболее безуспешные, хоть и могли бы по способностям, — только семейства свои множат.
28 октября/9 ноября 1897. Вторник.
Точно бомбардируют меня катихизаторы письмами о деньгах; дня не проходит, чтобы не было просьб о помощи, по случаю теперешней дороговизны. Сегодня: Павел Сайто просит, — пять ен послал (кроме обычного содержания, на воспитание сына еще ему посылается); Павел Оокава не перестает клянчить, — полторы ены в месяц содержания прибавил (еще две дочки здесь в школе на церковном). — Сердишься, читая письма, но жаль и их бедных; с кучею детишек на десять–двенадцать ен как прожить, и питая, и одевая, и леча, и уча всех, тебе? «Добывайте от местных христиан помощь», — твердишь им; но как они будут, когда сил и способностей к тому нет?
О. Тит Комацу был в Макабе и очень хвалит Исикава; надеется, что при содействии его там оснуется Церковь; он уже просит крещения, но о. Тит остановил его — до большой зрелости в научении. Фома Оно из Мито будет посещать Макабе и преподавать.
От Исикава — благодарственное письмо за посещение катихизатора и священника.
