Тринадцать полнолуний - Рок Эра (чтение книг TXT) 📗
В комнату вошла Ирсен. Отдав шедшей за ней служанке распоряжение поставить поднос на прикроватный столик, она отослала её и присела на небольшой пуфик. Взяв бокал с вином, сделала маленький глоток и, не поднимая глаза на Гарни, закурила тонкую дамскую сигаретку. Гарни почувствовал, как она изменилась за несколько минут своего отсутствия. Появилась какая-то напряжённость, хотя внешне всё было как и прежде. Её натянутая как струна спина, соответствовала вопросу в её сознании «что вам от меня нужно?». Но теперь Гарни был готов к разговору.
— Расскажите мне о себе? — первое что он спросил.
— Зачем вам это? — вопросом на вопрос ответила Ирсен, выпуская дым так, чтобы не видеть лица Гарни.
— Я хочу знать всё о вас, чтобы помочь выбраться из этой ситуации.
— Кто вам сказал, что мне нужна чья-то помощь?
— Уверяю вас, никто посторонний. В ваши глаза прокричали мне об этом.
— Знаете что, вы пришли сюда с определённой целью, здесь не институт благородных дивиц и ни храм, чтобы я перед вами исповедывалась. Вы в борделе, а на моём веку, такие деньги за разговоры никто не платил, — довольно резко парировала Ирсен, не забывая при этом показывать ножку в ажурном чулке.
Конечно, эти препирания можно было продолжать до бесконечности. Убеждать её в том, что она ведёт греховный образ жизни и вряд ли сможет отказаться от него в ближайшее время, Гарни не хотел и решил действовать своими методами. Он подошёл к девушке, положил одну руку ей на затылок, а другую на лоб. Ирсен сначала смотрела в его глаза, а потом её взгляд помутнел и она словно потеряла сознание. Гарни это не пугало, он знал, теперь она сама расскажет ему всё. А девушка, прийдя в себя, вдруг горько разрыдалась и без предисловий начала рассказывать свою жизнь.
— Я сбежала от родителей в пятнадцать лет. Они хорошие, работящие люди, у нас небольшая ферма. У меня есть ещё два брата и сестра, но больше я их не видела. Я убежала с одним военным, в которого влюбилась без памяти. Он раскинул сеть, которую можно было обойти, но мне хотелось в неё попасть и запутаться. Если бы вы только могли понять, как я его любила, решительного, отважного, грубоватого. Бравый военный, в нём чувствовалась сила и бесшабашность. Я молила бога, чтобы берёг его в сражениях, ведь женщине, которая искренне любит, безразлична мужская доблесть. Она поддерживается одного железного правила: «лучше живой трус, чем мёртвый герой». С этим можно поспорить, но лучше спросить у влюблённой женской особи. Без труда можно догадаться, что она ответит. «А за что тогда любят» спросите вы. Этот вопрос останется без ответа. Сколько городов и стран я проехала вместе с ним, пока мы не прибыли в этот город. И здесь мое счастье кончилось. Он оказался женатым человеком и моя учесть была решена. Хозяйка этого борделя Долорес, меж собой мы называем её «Ди», доводится ему какой-то родственницей. Он привёл меня сюда и оставил, сказав при этом «лучше здесь, чем в грязной подворотне». Я кричала ему вслед свои проклятья, на что он мне ответил, остановившись в дверях: «со своими проклятьями встань в очередь, я военный и от моего оружия гибнут не только солдаты, но и мирные жители, неужели ты думаешь, что я не привык к проклятиям? Благодари бога, что Долорес посчитала тебя достаточно привлекательной для такой лёгкой работёнки. Прощай». Я долго надеялась, что он вернётся и заберёт меня отсюда. Но потом Ди принесла страшную весть о его гибели. Скажите, почему хорошие новости долго в пути, а плохие долетают мгновенно? Надежды рухнули. Сначала я хотела наложить на себя руки, но потом решила жить во чтобы то ни стало и доказать всему миру, что и из пропасти есть возможность подняться наверх.
— Вы выбрали довольно странный способ, — покачал головой Гарни, — а почему вы не ушли от сюда? Ведь можно было найти другую работу, да в конце концов, вернуться к родителям, они бы простили, я уверен.
— Да что вы понимаете о жизни простой женщины в этом злобном мире?! В деревню, и провести всю жизнь в навозе и грязи?! Да почему я должна так жить, когда вокруг столько богатых людей. Чем я хуже тех девиц, которые имели счастье родиться у состоятельных родителей?!
— Ирсен, ну почему хуже? На любом месте можно найти свои радости жизни.
— Ах, оставьте, что видела моя мать — вечная работа от зари до заката и я с ужасом думаю о судьбе моей сестрёнки. Вот устроюсь и вытащу её от туда, чего бы мне это ни стоило.
— А вы считаете, то, что вы сделали со своей судьбой — самое лучшее? — поразился Гарни.
— По крайней мере, у меня потрясающие наряды, драгоценности, подарки и возможность увидеть белый свет во всём его великолепии.
— Но какой ценой?! — Да бросьте, разве это такая уж огромная цена? Да мужчины ноги мне целуют и не жалеют денег, чтобы отблагодарить меня за те мгновения страсти, которые я им даю, — Ирсен распахнула халат, показывая своё тело, одетое в тонкое ажурное бельё, — а разве вы пришли сюда не за этим?
Она направилась к Гарни походкой дикой, грациозной кошки. Девушка была очень хороша, но в Гарни не шелохнулось ни одно из чувств, которые рождаются в мужчине при виде очаровательной, тем более, такой доступной женщины. Она жарко дохнула на него и, томно прикрыв глаза, обняла за шею. Но тут же отпрянула, словно обожглась. Отступив назад, она пристально посмотрела на него, потом отошла к окну, взяв бокал с вином.
— Странно, я будто позабыла все методы обольщения, такое чувство, что я боюсь вас запачкать своими прикосновениями. Скажите, вы действительно мужчина? — она повернулась и снова посмотрела в глаза Гарни.
— Это потому, что я пришёл сюда не пользоваться вашим телом, а заставить вспомнить, есть душа, которую нельзя топить в порочности.
— Ну и что? Разве её можно запачкать, вот умру и смерть всё очистит. А что будет с ней потом, мне уже будет всё равно.
— Почему вы отделяете себя от вашей же души?
— В детстве я каждый вечер читала матери Библию, а в ней сказано, что душа бессмертна, вот вам и ответ. Неужели вы этого не знаете.
— Именно потому что знаю, я и хочу помочь вам избавиться от этого болота, в котором даже самая светлая душа может захлебнуться. Я делаю вам предложение, отнеситесь к этому серьёзно. Дело в том, что вы напоминаете мне одну женщину, которой я, в силу обстоятельств не зависящих от меня, не смог дать простое женское счастье. Волей судьбы наши дороги разошлись. В вашем лице мне предоставился случай отдать свой долг сейчас. Я куплю вам дом, где вы пожелаете и положу небольшое жалование, но на жизнь без голода вам и вашему ребёнку хватит.
— Какому ребёнку? — Ирсен удивилась искренне.
— Который у вас под сердцем, скоро вы сами почувствуете это. Я не претендую на супружеские отношения, но, если вы позволите, буду изредка навещать вас только для того, чтобы справиться о здоровье. Уверен, вы встретите мужчину, который полюбит вас и назовёт своей женой перед богом и людьми.
Ирсен поставила бокал на столик, села в кресло, но уже не так вызывающе, а вполне прилично, запахнув тонкий пеньюар на груди. Она долго молчала, смотря в одну точку на полу, а потом спросила: — Я вижу, вы не шутите, но за что такая милость? Я не та, которую вы любили, и никогда ей не стану. А моё сердце сейчас принадлежит другому мужчине. Он обожает меня, боготворит, не смотря на моё прошлое, я неделями живу у него дома, хотя о женитьбе он никогда не говорил. Люциан придерживается такого правила «когда двоим хорошо вместе, условности общества смешны».
При этом имени Гарни покоробило: «он и здесь наследил, а Альэре показывает, что его отношение к ней далеко от просто дружеского и ухаживает вполне недвусмысленно».
— Так что я буду вам должна, если соглашусь? — Ирсен задала вопрос, пытаясь в глазах Гарни прочитать скрытый смысл его предложения.
— Вы ничего не будете должны мне, только себе и тому малышу, который живёт под вашим сердцем. От вас требуется одно — отрезать прошлое, блюсти себя, замаливать грех перед богом и найти дорогу, которая выведет вас к храму господа. Как ни высокопарно это звучит, я хочу спасти вашу душу от гибели. Даю вам срок девять дней, а по истечении его буду ждать возле цветочного магазина за углом и выполню своё обещание. Вам нужно только поверить мне и шагнуть навстречу.
