Тринадцать полнолуний - Рок Эра (чтение книг TXT) 📗
В голосе Гарни звучали такие нотки, что Медес съёжился и безвольно опустил плечи. Он выглядел жалким, беспомощным и даже, вроде стал ниже ростом.
— Вы рассказали свою правду, а теперь хотите послушать истинную правду стороннего человека?
— Да-да, конечно, простите меня, — как-то сразу согласился Медес.
— Ну тгда, давайте пройдёмся пешком, вам это будет на пользу, — предложил Гарни.
Медес быстро закивал головой и первым двинулся по аллее. Гарни посмотрел на его согнутую спину и первый раз за своё время их встречи ему стало жалко этого несчастного человека. Не делая попытки догнать его, он пошёл следом начал рассказывать то, что знал наверняка: — Вы образованный человек и посвятили очень много своего времени философии но не той, которая смогла бы открыть вам глаза на истинную правду жизни, которая помогла бы избежать стольких трагедий. Вы поставили себе цель оставить после себя след в истории не меньший, чем ваши иминитые предшественники, а по возможности, превзойти их. Только это имело для вас значение. Все, кто жил возле вас, по вашему мнению, должны и обязаны были быть людьми без слабостей, пороков, честными, вообщем, безупречными. Конечно, это желание любовго нормального человека, но в жизни, порой, всё складывается по-другому.
— Разве вы не хотите того же? — спросил Медес, остановился и посмотрел на Гарни.
— А всё ли вы сделали для того, чтобы так и было? — вопросом на вопрос ответил Гарни.
— Но я боготворил их всех, души не чаял в каждом из них и они отвечали мне взаимностью!
— Вы нужден вас огорчить, к вашему несчастью, вы слишко любили их, чтобы замечать маленькие нюансы, крохотные детали, умело скрываемые вашими близкими. Возможно, я причиню вам ещё большую боль, чем вы уже смогли пережить, а возможно, это уже не секрет для вас. Ваша жена относилась к вам уважительно, не не больше того. Вы были источником её благосостояния, утерянного на родине. Под вашей опекой она чувствовала себя, как за каменной стеной и ваша слепая любовь вполне устраивала её. Не скрою, в какой-то момент, она прониклась к вам симпатией но и только. Всё, что она вкладывала в понятие «любовь» было отдано другому человеку, который довольно искусно втёрся к вам в доверие, чтобы без выдуманных предлогов видится со своей любовницей и дочерью.
— О чём вы? — Медес остановился, повернулся к Гарни и постарался вложить в свой голос как можно больше искренности.
— История Флорианны и Диена началась ещё в их детстве, на родине. Их страсть была безудержной и мысли о разлуке хоть при каких обстоятельствах приводили их в ужас. Это были алчные и беспринцыпные люди, составившие план, как выгоднее продать себя на чужбине. Первым подвернулись вы, а потом уже будущая жена Диена. Но ему претила даже мысль о том, что кто-то первым сорвёт вожделенный цветок невинности Флорианны. Он, эгоистичный и самовлюблённый, своей нетерпимость поставил план под удар. Но тут вы со своей любовью были как нельзя кстати. Флорианна уже была беременна, когда состоялась ваша свадьба. Врач, принимавший роды, был или плохим доктором, или ему хорошо заплатили, поэтому возраст новорождённой остался тайной для всех. А потом они вместе рассматривали кандидатуру невесты для Диена. Алегра подходила по всем статьям. Вот так эти двое воплотили первую часть своего плана. Но прибрать к рукам богатство обоих семей случай никак не подворачивался. Ваши родители были помехой, вдруг тайна заговорщиков откроется? Могло рухнуть всё и они решили ждать. Не буду говорить вам о тех случаях, когда вы могли догадаться об измене жены и стояли на пороге смерти, ваш ангел хранил вас неусыпно. Вы или не замечали детали или не хотели их замечать, чтобы не лишиться своего привычного комфорта. А может, вы безоговорочно доверяли своим близким, ведь доверие — это соблюдение определённых правил. Вы сами честный и порядочный человек, а в низость других может поверить только тот, кто сам дошёл до края подлости. Перед свадьбой их дочери и пасынка Диена они решились на ваше убийство, но вас спасли небеса. На какую меру преступления реагируют высшие инстанции мне неведомо. Флорианна заболела. Смутные подозрения в вашем подсознании, не выходившие на сознания, заставили вас совершить неприличный поступок — подслушать тайну исповеди. Услышанное повергло вас в шок и сыграло шутку в вашей памятью, только благодаря этому вы в тот момент не совершили злодеяние, на которое способны порядочные люди, поставленные в жёсткие условия. И сразу новое испытание — смерть дочери, ведь она была для вас дочерью в вашем понимании. Эти два жутких происшествия поглотили вас, лишив понимания и в очередной раз, памяти. Но у трагедии есть и обратная сторона, в нужный момент, она так выворачивает наружу скрываемое знание, что восстанавливает в памяти всё, до мельчайших подробностей. И вы нашли выход своим эмоциям, взяли оружие из коллекции матери и, под покровом ночи, пробрались в сад, где безутешный Диен оплакивал возлюбленную и дочь. Вы долго стояли, смотря на человека, с подачи которого рухнул ваш мир, рухнули ваши идеалы и взгляды на жизнь, а потом нажали курок. Мысль о том, что вас могли увидеть или заподозрить в этом преступлении даже не родилась в вашей голове, вам было всё равно.
— Этого не может быть! Вы лжёте мне самым бессовестным образом! — Медес подбежал к Гарни и, сжимая кулаки, вглядывался в глаза, — кто вы?! Вы дьявол, да-да, вы сатана в человеческом обличии!!
— К счастью нет, я стою на противоположной стороне, — тихо произнёс Гарни, — вам повезло, ибо с моей помощью вы сможете попытаться спасти самого себя. Люди порой совершают в жизни такие поступки, о которых не могут вспомнить в полном объёме. Это произошло и с вами. В оккультизме это называется временной одержимостью дьяволом. Но это лишь первый звонок, сатана уже наметил жертву. Если не остановиться, то через время произойдёт полное подчинение князю тьмы. Одержимы будет готов на самые страшные преступления. Если вдруг появились первые симптомы — не ходите к врачу, он не поможет. Идите в церковь, в любовь вере есть ритуал изгнания дьявола, вот истинная помощь. А чтобы я не выглядел в ваших глазах пустословным вещателем, я помогу вам вспомнить всё так, как было.
Гарни положил одну руку на затылок Медеса, а другую на его лоб. Прошептав словесную тарабарщину, которую Юлиан назывл когда-то космоязыком, дунул в открытые глаза Медеса. Тот взыл, словно раненный зверь, схватился за голову и закричал:
— Господи, не покидай меня! Как могло случится со мной такое?! А кто это?! Кто говорит со мной так вкрадчиво?! Я не вижу его лица, только голос, холодный, невозмутимый голос.
— Что говорит вам этот голос? — спросил Гарни, зная точно, кому он принадлежит.
— Он говорит, я должен убить, отомстить за себя и свою поруганную честь. Вот его слова: «интелегентному разуму чужда даже мысль о насилии над человеком, но иногда важна не только мысль, а воплощение его в жизнь». Кто этот человек?! О, господи!
Медес попятился от Гарни, споткнулся о камень, упал, быстро вскачил и бросился бежать. Гарни не стал догонять его, просто смотрел вслед. Судьба этого человека была перед ним, как на ладони. Он твёрдо знал, что ничего дурного с Медесом не произойдёт до конца его дней. Он выйдет на широкую дорогу искреннего раскаяния, а куда она приведёт решит Высший Суд. «Надеюсь, всё обойдётся, хотя, как знать, но надежда должна быть всегда,» — вздохнул Гарни, почувствовав невероятную усталость.
