В тени сталинских высоток. Исповедь архитектора - Галкин Даниил Семенович (книги без регистрации txt) 📗
Остался в институте, где решили сохранить небольшой архитектурно-строительный отдел, Ценев. В «Моспроект» ушел талантливый конструктор Марк Швехман. Его пригласили главным конструктором в одну из крупных мастерских.
Я стал обрастать новыми сподвижниками. Но явные и тайные недруги тоже не дремали. В творческой среде всегда есть место завистникам, которые считают себя талантливее и опытнее. Чем выше статус, тем злораднее относятся к промахам и ошибкам. Но школа мудрых учителей и собственный опыт позволили выработать нужную стратегию и тактику взаимоотношений с подчиненными. Тем более что на ходу, в ускоренном режиме, приходилось изучать специфику каждого конкретного производства.
Наиболее сложными оказались два московских объекта. Один из них проектировался в районе Шаболовки, другой – на Ленинградском проспекте. Своими фасадами они ориентировались на внешнюю, «красную» линию сформировавшейся застройки. Поэтому требования к их внешнему облику у согласующих инстанций были очень высокие.
Через год с небольшим многоликая Москва пополнилась многоэтажным производственно-лабораторным корпусом подшипникового завода на Шаболовке. Почти одновременно был возведен гигантский куб завода «Изолятор» (недалеко от развилки Ленинградского и Волоколамского шоссе). Строительство выполнялось под неустанным авторским надзором моей команды.
По устаревшей традиции большинство предприятий по периметру огораживают глухими, высокими, а порой и безобразными заборами. В разрывах образуются узкие полоски-коридоры неиспользованной земли. Они превращаются в захламленные зоны. Заборы не спасали от хищений. Находчивые воришки виртуозно находили лазейки для выноса всего, что плохо лежит. Мне с пеной у рта приходилось и заказчику, и в экспертизе доказывать и отстаивать противоположную истину. Как ни парадоксально, наибольшую степень защиты от хищений обеспечивают фасады зданий. Стену не пробьешь, а красивые декоративные решетки в окнах с сигнализацией отпугивают воришек.
Крупномасштабные производственные здания, выходящие фасадами на «красную» линию застройки, с помощью таланта архитекторов становятся украшением улиц. Более высокая художественно-эстетическая ступень дополняется важнейшим фактором экономии бесценной земли. Правота моей незыблемой позиции в этом вопросе подкреплялась «открытостью» промышленной застройки в Болгарии и Югославии. Впоследствии она еще более укрепилась после посещения многих экономически развитых стран мира. Быть может, моя упертость и постепенная выработка индивидуального почерка помогли реализовать ряд проектов именно по этому принципу.
Тем временем подошло время отъезда Яны и Матти в Финляндию. Это событие вызвало много противоречивых чувств и эмоций:
…Промчался годик, полтора,
Советско-финская семья
Под мамины большие слезы
Уехала с родного дома
В лесистый и озерный край Суоми.
Пришлось с азов все начинать,
К среде и людям привыкать,
Язык сложнейший изучать,
На нем весь курс пересдавать
В столичном университете
На медицинском факультете.
Через Индию в Непал…
Новая командировка привела меня в таинственное, загадочное и сказочное королевство Непал. Там, по межправительственному соглашению, собрались построить завод простейших сельскохозяйственных орудий. Выполнение проекта и авторский надзор за его осуществлением поручили мне. В составе небольшой группы специалистов я вылетел в Индию. В те годы отсутствовала прямая воздушная связь между Москвой и Катманду. Поэтому предстояла пересадка в Дели. Там мы задержались на несколько дней для установления деловых контактов.
К строительству завода привлекались и индийские специалисты. Встреча с ними помогла уточнить ряд практических вопросов. Особенно специфику возведения построек в жарком климате. Собранная информация помогла определить наиболее оптимальную объемно-планировочную концепцию завода. Это была первая «тропическая ласточка» в списке моих архитектурных творений! На уровне международного заказа я не имел права на ошибку. Поэтому мой излюбленный принцип («семь раз отмерить, один раз отрезать») здесь многократно ужесточился. В результате я решил представить концепцию на предварительное рассмотрение в Непале. Целью было упростить и ускорить многоступенчатую процедуру последующих согласований.
Ежедневно, до самого отлета в Непал, индийские коллеги знакомили нас с Дели. С первых мгновений появилось ощущение, что мы оказались в городе, расположенном на другой планете. Непривычно выглядели люди, строения, растительность. Невероятно терпкие восточные ароматы обволакивали нас на каждом шагу. Звуковая какофония от беспорядочного движения на улицах просто оглушала. Казалось, что все смешалось в одно плотное месиво – машины, буйволы в упряжках, рикши, пешеходы… Худощавые полуобнаженные люди безучастно сидели на корточках или лежали прямо на тротуарах и зеленых лужайках. Как все восточные столицы, Дели разделен на две части: Нью-Дели (Новый Дели) и город, сложившийся на протяжении веков. В Старом городе сохранились многочисленные творения эпохи Великих Моголов. Среди них выделяется своим великолепием мавзолей Хумаюна, возведенный из розового песчаника. На окраине города высится удивительной красоты минарет Кутб-Минар. Его высота – более 70 метров. Вся рельефная поверхность минарета покрыта ажурной резьбой, напоминающей неразгаданные письмена. Рядом с ним – всемирная достопримечательность – железная колонна, возраст которой более 1500 лет. До сих пор на ней нет ни единого пятна коррозии. Ладони паломников отполировали ее ствол на высоте человеческого роста. Бытует поверье, что охвативший ее будет счастлив и свершатся все его пожелания. Нам, правда, не удалось дотянуться – руки оказались коротки. Ведь это нужно сделать стоя спиной к колонне!
Нью-Дели застроен по единому генеральному плану в период британской колонизации. Он впечатляет масштабом и великолепием своих зданий. Четкие кварталы дворцов, вилл, коттеджей утопают в бурной зелени цветущих садов и парков. В одном из них мы остановились у невысокого надгробия из черного мрамора с вечным огнем. На нем высечен короткий слог: «Рам». Смысл его – благословение и вечная истина. Это святое место – здесь покоится прах убиенного Махатмы Ганди. Мы выполнили древнейший ритуал почтения к усопшим в Индии – обошли вокруг надгробия несколько раз.
В последующие годы я не раз посещал Индию. Мне посчастливилось побывать в ряде удивительных городов, увидеть знаменитую усыпальницу Тадж-Махал, а также высеченные в отвесных склонах гор храмовые пещеры Эллоры, Аджанты и острова Элефанта, имя которому дали в XVI веке португальские путешественники, увидевшие на острове массивную базальтовую скульптуру слона.
В Катманду нас доставил старый дребезжащий самолет Непальской королевской авиакомпании. Впечатляющее название не избавляло от ощущения, что небольшой самолет не дотянет до пункта назначения. Но, полюбовавшись широким Гангом и зубчатыми очертаниями Гималаев на горизонте, мы радостно вздохнули, когда самолетик лихо – и даже с грохотом! – приземлился у здания аэропорта. В стороне высился каркас строящегося нового международного терминала. Нас разместили в небольшой гостинице в центре города, расположенной на довольно широкой улице Нью-роуд (Новая дорога).
Несколько дней шли двусторонние переговоры и обмен мнениями по вопросам, связанным с проектированием и строительством завода. В свободное время мы знакомились с необычным средневековым городом. Бесчисленные буддийские и индуистские храмы живописно сгруппировались на площадях, улицах и закоулках. Пестрые толпы смуглых горожан представляли различные народности, касты, языки и диалекты. Плотная застройка расступалась перед королевским дворцом короля Махендры[107] и огромными полусферами – ступами[108]. Главные культовые сооружения – Боднатх и Сваямбунатх, увенчанные четвериками со всевидящими очами Будды, доминировали в экзотическом силуэте города. Катманду, получивший прозвище «пристанище 10 миллионов богов», нереально, сказочно и загадочно смотрелся на фоне Гималаев – обители снегов.
