Тайны Лубянки - Хинштейн Александр Евсеевич (книги бесплатно читать без txt) 📗
– Зачем это мне? Чернецкий – умер, Николаевский33 вон – на ладан дышит. И я там долго тоже не протяну.
(Как в воду глядел: и года не прошло, как Николаевский – старинный его приятель и единомышленник – сгорел.)
Особенно подкосила Василия Ивановича смерть Ольги – первой жены. После развода замуж она так и не вышла: слишком любила Агапкина.
– Такого, как Вася, мне все равно не найти, а хуже – не надо…
На кладбище он не плакал: крепился. Стоял чуть вдалеке от свежевырытой могилы и смотрел куда-то в сторону. А на другой день впервые взял в руки палочку: стали отказывать ноги…
Теперь Агапкин стал реже бывать на службе. В обед предпочитал ездить домой, благо от Ленинградки, где располагался теперь оркестр, до его дома на Большой Садовой – всего-то четыре троллейбусных остановки: без дневного сна было ему тяжело.
Большинство музыкантов относились к этому с пониманием. Но были и другие.
В мире искусства зависть – явление распространенное. Агап-кин был человеком требовательным, властным. Не всем это нравилось. Но особенно злобствовал замполит оркестра майор Куд-ряшов.
В музыке майор разбирался слабо. Да этого и не требовалось. Такие кудряшовы сотнями тысяч расплодились тогда по стране. Они ничего не смыслили в авиации, ракетостроении, науке и балете, но все равно поучали, указывали, карали и миловали. Хорошо подвешенный язык да закаленный в ударах по накрытому зеленым сукном столу кулак – вот и все, чем владели они.
Кудряшов не был исключением. Однажды из оркестра пропала флейта. Тут уж Кудряшов разошелся: грозил, кричал, целое расследование провел – хорошо еще, обошлось без обысков. Музыканты решили над ним подшутить.
– Товарищ майор, – подошел к Кудряшову известный в оркестре хохмач, баритонист Николаев, – а вы знаете, что пропала не только флейта? Такой-то потерял еще и казенный бемоль…
– Как! – вскричал дремучий замполит. – Бемоль?!! Ну, уж гауптвахты ему не миновать!
Когда Агапкину рассказали об этом, он смеялся до слез:
– Да уж, послал бог помощничка…
То, что Агапкин относится к нему с насмешливым пренебрежением, Кудряшов, безусловно, знал: кое-кто исправно доносил ему обо всех настроениях и разговорах; контроль и учет – основные достижения социализма. И это выводило майора из себя. Как и все ограниченные люди, больше всего он не терпел неуважения к собственной персоне; выпады против политрука – это выпады против всей партии.
Долго и кропотливо собирал он всевозможную грязь, накапливал материал. В кругу приближенных не раз говорил, что не доверяет Агапкину: чувствую, не наш это человек, ох, не наш… Но до поры до времени материалам этим хода давать было нельзя. Не дай бог, пружина развернется в обратную сторону, тут никакие заслуги не помогут.
На откровенный демарш против дирижера замполит решился только в августе 1953 года.
Было ли это его собственной инициативой, почувствовал ли он благополучное расположение планет, или же кто-то майору подсказал, благо только-только в Высшую школу пришел новый начальник (старый, полковник Никитин34, к Агапкину благоволил и всячески поощрял)? Неведомо.
Эти доносы столь красноречиво бытописуют нравы ушедшей эпохи, что мы позволим привести их практически целиком.
Начальнику Высшей школы МВД СССР полковнику А. Я. Ефимову35
«Доношу (выделено мной. – Прим. авт.), что руководитель оркестра, военный дирижер полковник адм. службы тов. Агап-кин Василий Иванович, по неизвестным причинам не являлся на работу 3, 8, 13 и 17 августа сего года. Кроме того, у него были случаи, когда он не являлся на работу по неизвестным причинам также в июле, в июне и в мае месяце с. г.
Такое халатное отношение к выполнению своего служебного долга, проявления недисциплинированности со стороны руководителя оркестра тов. Агапкина вызывает возмущение среди сотрудников оркестра.
В личной беседе со мной сотрудник оркестра, член КПСС тов. Репин с возмущением мне заявил: «Почему полковник тов. Агап-кин по нескольку дней не бывает на работе, и к нему не принимают никаких мер?».
О том, что тов. Агапкин В. И. не показывает образец дисциплинированности и выполнения своего служебного долга, коммунисты неоднократно отмечали в своих выступлениях на партийных собраниях парторганизации оркестра. Например, 24 декабря 1952 г. при обсуждении итогов Х1Х съезда КПСС и задачах партийных организаций, коммунист тов. Ищук Н. С. говорил: «Мы, коммунисты, еще сильнее должны бороться за укрепление партийной и служебной дисциплины, а вот коммунист руководитель тов. Агапкин, видимо, еще недопонимает значения решений ХIХ съезда КПСС, все еще старается работать по старинке. Частенько опаздывает на работу, а то и не является совсем в течение целого дня, как, например, в период подготовки к параду новогодних елок. Тов. Агапкин как дирижер часто приходил неподготовленным к репетициям, что тормозит работу оркестра».
На партсобрании 28 марта 1953 г. коммунист тов. Виноградов в своем выступлении сказал: «Тов. Агапкин В. И. подчеркнул, что дисциплина есть установленный порядок для всех членов, следовательно, и для вас, тов. Агапкин. Так почему же мы не начинаем вовремя репетиции?»
Тов. Агапкин свое отношение к служебным обязанностям объясняет тем, что он стал стар и к тому же ему не позволяет здоровье, но такое отношение к своим обязанностям коммуниста тов. Агапкина не способствует укреплению дисциплины, порядка и организованности в оркестре.
Из всего этого следует вывод: необходимо полковнику тов. Агапкину В. И. предложить уйти в отставку или потребовать от него выполнения советских законов о труде и работать так, как положено работать сотрудникам МВД СССР.
Пом. Военного дирижера по политической и строевой части Образцового оркестра МВД СССР
Майор Кудряшов 24 августа 1953 г.».
На этом доносе (именно так охарактеризовал свое письмо и сам автор, недаром начал он его со слова «доношу») стоит грозная резолюция начальника школы: «Проверить. О заключении доложить».
Резолюция наложена в тот же день – 24 августа – и это невольно наводит на мысль, что донос замполита написан был по высочайшему повелению сверху (не всякий-то начальник курса мог за один день попасть на прием к руководителю школы, а тут какой-то помощник военного дирижера.)
Уже через полторы недели школьный кадровик докладывает полковнику Ефимову: так и есть. Все упомянутые в доносе музыканты подтвердили изложенные факты. «Тов. Агапкин мало занимается творческой работой с оркестром, а в отдельных случаях мешал в этом отношении мл. лейтенанту Калачеву, вычеркнув из репертуара оркестра уже отработанные музыкальные произведения (заявление тов. Репина)».
Если велено прицепиться к чему-нибудь, даже в фонарном столбе можно усмотреть криминал. Составление репертуара – это чистая прерогатива дирижера. Но, оказывается, кадрам и политор-ганам есть дело до всего…
…Нет ничего хуже напраслины. Она способна сразить наповал даже самого сильного, уверенного в себе человека.
Было Агапкину одновременно и обидно, и горько, и очень тоскливо: как будто вымазали всего в дегте, облепили перьями и вытолкнули на сцену. Впервые за много лет он пожалел, что не пьет: сейчас бы напиться, утопить горе в стакане, забыться.
Но это самое простое. Еще проще – громко хлопнуть дверью: не желаете, чтобы я служил, да и на здоровье. Только вне работы он себя не мыслил. Всю жизнь, с самого раннего детства, Агап-кин носил погоны, и иной системы координат для него просто не существовало.
И ладно бы, в травле этой принял участие один Кудряшов. На этого обижаться бессмысленно – собака ведь не может не брехать. Обиднее всего, что поддержали Кудряшова те, кого он искренне считал своими учениками, с кем прослужил не один год. И тубист Репин, и кларнетист Лещук – первейший хохмач, сам не раз подтрунивал над непроходимостью замполита, и баритонист Кирьянов. А уж Пушкарев… Он взял его в оркестр сразу по возвращении в Москву. Аристократ, барин, форма всегда выглажена, выбрит, надушен…
