В тени сталинских высоток. Исповедь архитектора - Галкин Даниил Семенович (книги без регистрации txt) 📗
– Здесь, на Востоке, свои законы и обычаи. Поэтому к приезжим относятся настороженно. Это имеет исторические корни. Будете чаще приезжать в Ташкент, постепенно все поймете. А сейчас пойдемте со мной. Недалеко есть дешевая гостиница типа караван-сарая. По моей просьбе там вас примут на одну ночь.
Гостиница представляла собой одноэтажное строение в виде квадрата с внутренним двором. В каждом спальном помещении зального типа было установлено более десятка пружинистых металлических кроватей.
По просьбе нашего случайного благодетеля улыбающийся администратор караван-сарая в живописной тюбетейке за несколько минут оформил нас на ночлег. Мы окунулись в обволакивающее, смрадное тепло непроветриваемого помещения, заполненного храпом, сопением, свистящими трелями… Мгновенный долгожданный сон был прерван среди ночи душераздирающими стонами и конвульсиями последнего постояльца. Он разбудил всех, хотя сам так и не проснулся. От него разило водочным перегаром и еще чем-то отвратительным. Общими усилиями кровать с огромной человекообразной тушей выставили в середину внутреннего двора. Сверху прикрыли несколькими одеялами.
Вторая половина сна ближе к рассвету была прервана криками разъяренного постояльца, протрезвевшего от ночного холода и укусов насекомых. Он ворвался в зал в сопровождении дежурного администратора и милиционера. На всех участников выноса тела составили акт о противоправном действии. И пригрозили, что обратятся в суд. Пристыженные постояльцы занесли кровать обратно. Ее законный арендатор, оказавшийся приезжим из Оша узбекской национальности, с оскорблениями в общий адрес продолжил прерванный сон. Через несколько мгновений его могучий храп, как неотвратимый приговор, вытолкнул нас на улицу еще не пробудившегося города.
Когда солнце взошло на безоблачном небосклоне, древний Ташкент предстал в своей архаичной первозданности. В лабиринте узких криволинейных улиц с преобладанием одноэтажной застройки легко было заблудиться. На проезжую часть выходили, как правило, глухие глинобитные заборы с входными проемами. Вся жизнь обитателей вершилась во внутренних затененных двориках. В них даже в изнуряющую жару было относительно прохладно.
В управлении завода нас встретили с истинно восточным радушием. По-доброму пожурили, что мы не оповестили руководство о дне прилета, чтобы достойно нас встретить. После устройства в уютной ведомственной гостинице мы осмотрели завод. Он выглядел устаревшим. Объем работ по реконструкции был огромным, а срок командировки подходил к концу. К тому же поступило сообщение, что меня срочно отзывают в Москву. Я терялся в догадках. После Бендер с моей стороны больше проколов не было. Однако по телефону лишних вопросов не задавал.
Передав функции главного своему неизменному помощнику Федорову, ближайшим рейсом вылетел в Москву. Несмотря на спешку, смог посетить экзотический Алайский базар. Он поразил меня изобилием даров природы. Ташкент оказался городом не только хлебным, но и фруктово-овощным. В пределах дозволенного на самолете веса, я не устоял перед соблазном привезти в Москву сочные гостинцы.
Досрочный прилет был неожиданным и приятным сюрпризом для моих женщин. Жена и теща уведомили меня, что в обозримом будущем ветхий деревянный дом по Каляевской улице обещают расселить и снести. Маме за время моего короткого отсутствия предложили смотровой ордер в панельную пятиэтажку в районе Рогожской заставы. Это были приятные новости. Медленно, но верно стали проявляться робкие просветы на исходе двадцати послевоенных лет. По скупой информации, просачивающейся через «железный занавес», в поверженной Германии ситуация с качеством жизни населения по всем показателям, включая обеспеченность жильем, была значительно лучше.
Самым неприятным событием был намеченный на ближайшие дни бракоразводный процесс Яны. Я прилетел из командировки вовремя. Мое присутствие на суде давало сестре моральную поддержку. Хорошо, что в Москве гостили дядя Яков с женой Лидией. Он также заявил, что будет присутствовать в зале суда.
Болгария – первая «загранка»
На следующий день после прилета я подробно отчитался директору о проделанной работе. Общий доброжелательный настрой не предвещал неприятных сюрпризов. Наконец заговорил директор, и все прояснилось:
– Мы получили очень важный госзаказ. Он будет выполняться с вашим участием.
Директор был опытным психологом и тонко улавливал нюансы настроения собеседника. Понимая по моей сдержанной реакции, что я не жажду снова отрываться от семьи, мягко пояснил:
– Это будет ваша первая командировка за границу. Ее результаты во многом определяют дальнейшую карьеру. Как архитектор, именно вы возглавите группу специалистов нашего института. – Он, наверное, заметил некоторое просветление в моем лице. И уже более конкретно раскрыл суть командировки: – По межправительственному соглашению мы должны построить большое электротехническое предприятие в Болгарии. Его местоположением выбран приморский город Бургас. Вместе с болгарскими специалистами вам предстоит выполнить большой объем работ по сбору исходных данных, выбору промплощадки, согласованию эскизных проработок… Думаю, справитесь. Предстоит согласование всех кандидатур в выездной комиссии. Надеемся, помех не будет. На время отсутствия определите временно исполняющего ваши обязанности.
В те годы первые выезды за рубеж начинались со стран социалистического лагеря. Члены из строгих выездных комиссий, как правило, состояли из общественников пожилого возраста. Вопросы часто задавались примитивные, с нездоровым идеологическим уклоном. К счастью, состав нашей группы одобрили без навязчивых придирок.
Незадолго до вылета в командировку завершился бракоразводный процесс сестры. Ей, как пострадавшей стороне, присудили при разделе имущества комнату в районе Ленинградского рынка. Я пытался смягчить ее тяжелое моральное состояние. «Вывел в свет» на веселые капустники. Они в те годы регулярно проводились в актовом зале МАРХИ. Яна стала снова обрастать воздыхателями. Одним из первых оказался студент из Монголии, Долгор Чайджолжив. Он своим добрым вниманием отвлекал ее от грустных раздумий. Они подружились, хотя Яна сразу ввела его в рамки популярной в те годы песни «…а на большее ты не рассчитывай»[99]. Через Долгора состоялось ее знакомство с другим иностранным студентом по имени Матти. Он также приехал на учебу в Архитектурный институт из Финляндии. Вместе с Долгором проживал в общежитии. Яна лаконично обрисовала его: высокий, стройный, симпатичный, любит больше слушать, чем разговаривать.
Командировка в Болгарию длилась больше месяца. Было ощущение, что находишься не за рубежом, а в одном из южных районов Советского Союза. Подтверждалась поговорка того времени: «Курица – не птица, Болгария – не заграница». Общность славянской культуры и понятный язык упрощали общение. Подкупала сердечность и доброжелательность болгар. Большую часть времени мы находились в Бургасе. Он мне понравился с первого взгляда своим живописным расположением на берегу моря в окружении невысоких гор. В стилевом облике города гармонично сочетались византийско-турецкие вкрапления с модерном и конструктивизмом. Граница с Турцией была рядом. До экзотического Стамбула – рукой подать. Но, увы, близок локоть, да не укусишь! Болгарские коллеги предлагали оформить визу для кратковременной поездки в Стамбул. Но мы вежливо отказались. Здравый смысл, несмотря на сильное желание, предостерег, что это может подмочить нашу чистую «законопослушную» репутацию. Комплексная программа делового сотрудничества была успешно завершена досрочно. Принимающая сторона решила показать нам страну во всем ее великолепии. Мы проехали вдоль побережья, которое в те годы превращалось в невиданную по масштабам курортную зону. На Слынчев бряге (Солнечном берегу) произошла встреча с сокурсником по МАРХИ Георгием Стоиловым. Он стал главным архитектором Болгарии и возглавлял авторский коллектив проектировщиков этой курортной зоны. Высочайшее мастерство болгарских архитекторов и строителей позволило в короткие сроки и с минимальными затратами выполнить массовую застройку пустынного побережья.
