Счастливая жизнь для осиротевших носочков - Варей Мари (хорошие книги бесплатные полностью TXT, FB2) 📗
Мои родители не могли позволить себе ЭКО (отец работал автомехаником, а мать – внештатным переводчиком), но им посчастливилось попасть в исследовательскую программу, которую финансировала крупная фармацевтическая компания.
Хотелось бы мне вспомнить первые месяцы жизни, как родители, ожидавшие моего рождения более десяти лет, стояли над моей колыбелью и с блаженным видом слушали мой лепет, наблюдали за моими первыми улыбками, первым смехом…
Через некоторое время мама, удивленная тем, что после родов у нее не начинается менструация, пошла на консультацию к гинекологу. Вопреки всем прогнозами, она забеременела – естественным путем.
Моя сестра родилась в том же году, что и я. В декабре. К этому времени политические убеждения отца несколько пошатнулись, но вот мама по-прежнему обожала «Унесенных ветром».
Вторую дочь родители назвали Скарлетт.
* * *
Я в депрессии третий день. Жду ответа на резюме, которые отправила после фиаско на собеседовании в «ЭверДрим». Мне грустно не только из-за неудач с поиском работы, но и потому, что столица Франции меня разочаровала. Париж, который я видела на открытках в детстве и мечтала посетить, отличается от реальности. В настоящем Париже тротуары больших бульваров испачканы собачьими экскрементами, бездомные по ночам, дрожа, прижимаются к вентиляционным решеткам метро, из которых идет теплый воздух, а туннели метро кишат крысами. Деревья встречаются также редко, как улыбки на лицах прохожих, а чашечка эспрессо стоит столько же, сколько дамская сумочка.
Лежу на кровати и играю с Дэвидом, когда, вопреки всякой логике, мне звонит Кристоф Лемуан. Позволяю звонку переключиться на автоответчик, а потом прослушиваю голосовое сообщение: «Привет, Алиса! Говорит Кристоф Лемуан. Для меня большая честь сообщить, что мы рады приветствовать тебя в рядах мечтателей «ЭверДрим»! Выходи с понедельника, если сможешь, ибо приключения не ждут! Перезвони, нам нужно обсудить твой контракт. До скорого!»
Ошеломленно проигрываю сообщение еще три раза. Похоже, на молодого генерального директора я произвела хорошее впечатление – настолько хорошее, что он закрыл глаза на мнение своего партнера. А может, никто, кроме меня, не откликнулся на вакансию и не захотел работать над таким странным проектом… Решаю не ломать себе голову и перезвонить. Кристоф Лемуан полон решимости взять меня на работу. Хочу спросить, почему, но сдерживаюсь, опасаясь все испортить. У меня есть работа, и это единственное, что сейчас имеет значение.
Когда через несколько часов грузчики привозят упакованные в коробки вещи, которые я отправила сюда из Штатов, это кажется мне знаком: теперь мое место здесь, в Париже. Коробок не больше двадцати: я распродала всю мебель и большую часть вещей.
Следующие несколько дней уходят на уборку с тряпкой и пылесосом. Я разбираю большую часть коробок, но к некоторым мне прикасаться не хочется; в основном на них написано «Лондон», но есть одна коробка, к которой мне особенно не хочется прикасаться. На ней черным маркером выведено яростное «Ф». Аккуратно ставлю коробки у стены, рядом с отключенными колонками (хозяева их еще не забрали), накрываю большим желтым полотном с африканскими мотивами, а потом водружаю на этот импровизированный буфет лампу. Выглядит довольно прилично, хотя я знаю: простым цветным полотном правду о прошлом не скрыть.
Не знаю, куда себя деть. Хочу позвонить в «ЭверДрим» и спросить, можно ли выйти на работу прямо сейчас, но, передумав, надеваю кроссовки и отправляюсь на пробежку.
Несмотря на серость, осень Парижу к лицу. С помощью приложения «Гугл Карты» я нахожу маршрут, который составляет ровно пять миль (так, нужно думать в километрах), и ноги приводят меня в парк Бют-Шомон. Не сбавляя шага, наблюдаю за суетливыми голубями: сидящая на скамейке старушка кидает им крошки, а потом улыбается мне. Нерешительно машу ей в ответ. Если бы мне хватило смелости, я бы села рядом.
Ковер из листьев шафранового цвета, стелющийся у меня под ногами, напоминает мне детство: когда наступала осень и клены на Род-Айленде начинали пылать рыжевато-красной листвой, я любила выходить на прогулку. Ветер румянил мне щеки, я садилась на пляже Наррагансетт, пустынном с конца сентября, – садилась прямо на песок и смотрела на океан. Останавливаюсь. Внезапно становится трудно дышать. Я и сама не заметила, как ускорила темп, и теперь у меня перехватило дыхание. Некогда, будучи подростком, я страстно желала покинуть туманные морские берега, возле которых жила, но сейчас я бы отдала все на свете, чтобы вернуться туда. У меня сжимается горло при мысли, что теперь это невозможно. Не после того, что случилось.
Не после того, что я сделала.
Дневник Алисы
Лондон, 10 сентября 2011 года
Дорогой Брюс Уиллис!
А вот и я! Я побывала у психотерапевта и вот – снова беру дневник в руки. Не сказать чтобы у меня были дела поважнее.
Я только что поняла, что машинально пишу по-французски. Возможно, мне легче быть искренней на французском, языке моей матери, чем на английском, языке моего отца. Этот дневник посвящен тебе, Брюс, но попади он в твои руки – ты бы вряд ли понял хоть слово. Нелепо, да?
Я почти не рассказывала тебе о себе, Брюс. Меня зовут Алиса Смит-Ривьер, мне двадцать шесть лет, и я замужем уже два года (но если мы однажды встретимся в реальной жизни, то знай: на самом деле я свободна как ветер и я всегда считала, что наличие волос сильно переоценивают).
Я с детства знаю два языка, поэтому сейчас пишу по-французски. Меня успокаивает мысль о том, что если Оливер найдет этот дневник, то ничего не поймет и не узнает, какой чепухой забита моя голова. А может, я пишу по-французски просто потому, что скучаю по этому языку… Ой, точно! После того, как закончу, нужно позвонить маме и сказать, что Дакота беременна.
Вести с фронта: я все еще не беременна.
Последнее время мы с Оливером часто ссоримся. Терпеть не могу, когда он говорит то, что я и так целыми днями слышу со всех сторон, а именно: «Перестань думать о беременности!» Как будто я сама не знаю! Но если думать о том, что нужно перестать думать вещах, о которых уже думаешь, то начнешь думать о них еще больше. Поэтому спасибо за совет, магистр Йода, но толку от него никакого.
Мне очень не хватает смайлика, который в ярости рвет на себе волосы, отмечая даты овуляции. (Лирическое отступление: наверняка есть люди, чья работа состоит в том, чтобы придумывать смайлики, да?)
Итак, вчера Дакота позвонила мне по скайпу и сообщила о том, что беременна.
– Это получилось случайно! Мы всего разок занялись «этим» без предохранения, и вот… Представляешь? Сначала я была в шоке, ты же знаешь, я никогда не хотела детей, но теперь мы ужасно счастливы.
– Поздравляю! Жутко рада за вас, – сказала я, улыбаясь с искренностью политика накануне выборов.
Перевод вежливого на честный: конечно, Дакота, я жутко рада, что ты плодороднее, чем поле ГМО-крапивы! Особенно учитывая, что ты дымишь как угольная электростанция, а когда тебе в последний раз доверили племянницу, ты оставила ее в гипермаркете и вспомнила об этом только к вечеру. Действительно.
Да, Брюс, это неправильно. Я и сама знаю. То, что я, похоже, единственная женщина во Вселенной, которая не может забеременеть, – не повод осуждать своих подруг. Я злюсь на себя за цинизм, и это, пожалуй, хуже всего. В глубине души я рада за Дакоту. Я просто хочу, чтобы это случилось и со мной. Желательно до того, как мне стукнет семьдесят три.
Если верить советам Оливера, который любит нравоучения явно больше, чем детей, нужно видеть в происходящем плюсы: пока мне достается больше вина, сыра и колбасных ассорти.
* * *
Большинство людей проводят рабочую неделю в ожидании выходных. Я же провожу выходные в ожидании понедельника. Работа отвлекает меня от мыслей, и я готова на все, чтобы не оставаться с ними наедине. Работа – самое эффективное средство от панических атак. Кристоф сказал мне приехать к девяти, но я переступаю порог «Спейса» в 8:20. Энергии у меня – как у человека, который не спал с прошлого Рождества. Вчера я решила не принимать снотворное, что привело к тому, что заснула я часа в три и проснулась без четверти шесть. Просто блеск. С утра я успела написать Анджеле (и, пока она не начала беспокоиться, заверить: у меня все прекрасно в этом лучшем из миров), выйти на пробежку, заглянуть в «Старбакс» за капучино и яблочно-ореховым кексом, вернуться домой, принять душ, почистить кошачий лоток и пропылесосить квартиру. Наивно твержу себе: чем сильнее я устану, тем больше шансов, что сегодня ночью удастся заснуть.
