Счастливая жизнь для осиротевших носочков - Варей Мари (хорошие книги бесплатные полностью TXT, FB2) 📗
– Я никогда не опаздываю.
Мой собеседник перестает печатать, поднимает голову и впервые за все время смотрит на меня. Мне становится неловко под этим пронизывающим взглядом. Джереми Миллер одет сдержаннее, чем его партнер: в джинсовую рубашку и бежевые брюки, а его коротко подстриженные темно-каштановые волосы и темная двух-трехдневная щетина подчеркивают ярко-голубые глаза.
– О, это я во всем виноват, – вмешивается Кристоф, протягивая мне бутылочку воды. – Это я заставил Алису ждать. Знаешь, творческие люди всегда опаздывают, – добавляет он, подмигивая мне.
Чувствую, как мышцы спины расслабляются, и заправляю прядь волос за ухо.
– Кстати, Алиса, – вдруг восклицает Кристоф, – я забыл рассказать тебе самое главное: у нас здесь есть бассейн с шариками!
Он смотрит на меня сияющим взглядом, явно ожидая какую-то реакцию. Я, в свою очередь, понятия не имею, что на это ответить. Тогда Кристоф уточняет:
– Как в Икее.
Делаю глоток воды, пытаясь успокоиться. Я не переживу это собеседование. Мне нужно, чтобы он спросил меня об опыте работы, о моих личных качествах (строгость, аккуратность, упорство, исключительная работоспособность), недостатках (упрямство, замкнутость, легкая тревожность и легчайшее обсессивно-компульсивное расстройство…). Иными словами – чтобы он задавал самые нормальные, обычные вопросы. Вопросы, к которым я подготовилась. Я не могу справиться с неожиданностями. Я не знаю – больше не знаю – как справляться с неожиданностями. Провожу пальцами по браслету, поглаживаю подвески. Думаю о шуме волн. Вздыхаю – как можно тише.
– Ты несколько лет работала в лондонском филиале «Дж. П. Морган Банк», потом устроилась в «Голдман Сакс» в Нью-Йорке, где проработала… – Он запинается, фраза повисает в воздухе, и я машинально ее заканчиваю:
– Четыре года, шесть месяцев, две недели и четыре дня.
Кристоф удивленно округляет глаза, словно я сейчас прочитала рэп-версию гимна Соединенных Штатов. Его партнер снова отрывается от экрана компьютера и с любопытством смотрит на меня. Я закусываю губу.
– Шучу, – говорю поспешно, – четыре с половиной года.
Снова нащупываю браслет, пытаясь успокоиться. Пытливый взгляд Джереми Миллера незамедлительно прослеживает это движение и замирает на моей руке, судорожно сжимающей запястье. Отпускаю свой драгоценный талисман, безуспешно пытаясь скрыть нервозность.
Эх, была не была! Решаюсь спросить:
– Знаю, вы писали, что это конфиденциально, но я бы хотела знать, чем именно занимается ваша компания, господин Лемуан.
– Просто «Крис», без всяких там «господинов». Слова про конфиденциальность, – продолжает Кристоф, – это способ привлечь внимание любознательных людей, готовых пойти на риск. Я ищу необычных людей. Мечтателей. Алиса, очень важно, чтобы ты понимала: в «ЭверДрим» мы мыслим широко, безгранично широко! И не любим посредственность. А ты любишь посредственность, Алиса?
– Э… нет…
– Прекрасно! Потому что сейчас мы разрабатываем грандиозный, уникальный проект, который изменит жизнь всего человечества! Мы разрабатываем секретную бинарную технологию, которая решит одну из мировых проблем и улучшит жизни миллионов людей!
Впечатленная таким энтузиазмом, осторожно спрашиваю:
– Звучит заманчиво. О какой проблеме идет речь? – Может, Кристоф изобрел лекарство от рака, придумал, как покончить с мировым голодом или всеми войнами на земле? Его глаза блестят от возбуждения, и я чувствую, как мне передается этот заразительный восторг. Изумленно смотрю, как он запрыгивает на журнальный столик, делает глубокий вдох и, театрально взмахнув рукой, объявляет:
– «ЭверДрим» поставила перед собой задачу собирать осиротевшие носочки по всему миру!
На мгновение теряю дар речи. Кристоф Лемуан – псих, обдолбанный мечтатель или гений? Должно быть, Кристоф принимает мое изумление за непонимание, потому что с той же торжествующей улыбкой поясняет:
– Речь о носочках-потеряшках, которые, бывает, находишь на дне сушилки для белья! В эпоху вторичной переработки и борьбы с отходами пришло время заняться осиротевшими носочками и экологическими проблемами, которые они представляют. Ты только представь! Ты фотографируешь свой осиротевший носок, указываешь его размер, марку и цвет, и приложение «ЭверДрим» связывает тебя с человеком, у которого есть подходящий носочек ему в пару! Их можно будет собрать вместе. Больше ни один носочек не будет одинок! Наша клиентская база? Весь мир! Конечно, одноногих людей придется исключить, но все равно остается куча людей!
«Может, он шутит?» – на мгновение думаю я, ищу взглядом скрытую камеру и пытаюсь придумать какое-то объяснение происходящему. После слов Кристофа наступает тишина, нарушаемая лишь стуком клавиатуры. Все еще стоя на журнальном столике, Кристоф с широкой улыбкой скрещивает руки на груди.
– Ну так что? Ты готова к этому великому приключению, Алиса? Ты готова принять этот вызов? Готова отвергнуть посредственность?
Открываю рот и молчу. Я не знаю, с чего начать. Может, с того, что название «ЭверДрим» большинству ни о чем не скажет и что людям все равно, какая участь ждет их носки? Или с того, что травка до добра не доводит? Но внутренний голос тихо напоминает, что мне нужна эта работа, и я, откашлявшись, отвечаю:
– Звучит очень… интересно и очень… оригинально. Но вы же знаете, что я не специализируюсь ни на веб-разработках, ни на приложениях, ни на экологии, ни на… осиротевших носках?
– Да, знаю, но ты американка, а будущее «ЭверДрим» лежит в Соединенных Штатах! Весной мы выходим на международный уровень! К тому же твое резюме впечатляет: владение двумя языками, диплом Университета Брауна, работа в «Дж. П. Морган Банк» и в «Голдман Сакс»… Когда мы начнем сбор средств, нам понадобится человек с твоими талантами…
– Какие именно обязанности предполагает моя работа? Чего вы от меня ждете?
– Что ты будешь заниматься всем, что связано с бухгалтерией, финансами и… административными делами.
– Административными делами?
– Именно! Я отвечаю за творчество, Джереми – за код, и нам нужен человек, который бы занимался маркетингом, управлением и так далее. Никто из нас не хочет заниматься такой… такой…
Кристоф запинается и замолкает. Догадываюсь, что он стесняется сказать «мутотенью», и любезно подсказываю:
– Нудной работой?
– Нудной, да, именно! Ты превосходно говоришь по-французски, Алиса, у тебя практически нет акцента!
– У меня двойное гражданство. Моя мать француженка, а отец американец.
– Роскошно! Это очень, очень круто!
Кристоф задает мне несколько абсурдных вопросов, например, какой у меня любимый цвет. Потом показывает чернильные пятна на своем «айпаде», спрашивает, что я там вижу (чайку, гитару и самолет), после чего объявляет:
– Я закончил! Джереми, у тебя есть вопросы?
Надеюсь на отрицательный ответ, но Джереми Миллер отрывает взгляд от экрана и спрашивает:
– В резюме не указано, чем ты занималась весь две тысячи тринадцатый год, между увольнением из лондонского банка и переездом в Нью-Йорк.
Украдкой вздыхаю. Я знаю, что мне придется солгать. Несмотря на всю ложь за последние несколько лет что-то в моей душе до сих пор протестует против того, чтобы говорить неправду.
– В две тысячи тринадцатом году я совершила кругосветное путешествие, – тихо отвечаю я, выдерживая пристальный ледяной взгляд голубых глаз. В них мелькает любопытство, и у меня возникает неприятное чувство, что Джереми Миллер мне не верит.
– Как здорово! – восклицает Кристоф. – Именно такие люди нужны нам в «ЭверДрим»! Как погляжу, борьба с посредственностью знакома тебе не понаслышке!
– Почему ты уехала из Нью-Йорка? – продолжает Джереми. – Почему вдруг решила сменить сферу деятельности?
– Я всегда мечтала увидеть Париж.… И к тому же устала от финансов. Мне захотелось попробовать чего-нибудь более… интересное.
Представляю, какие вопросы скрываются за этим невозмутимым выражением лица. Ты переехала одна? Ты замужем? Разведена? Есть ли дети? Кто у тебя в Париже? Семья? Друзья?
