Глаз бури - Мурашова Екатерина Вадимовна (читать полностью бесплатно хорошие книги .TXT) 📗
– Элен! Для твоего возраста и положения ты просто поразительно наивна! – закричал Головнин. Элен даже вздрогнула от неожиданной резкости его тона. – Десятки, если не сотни девиц и дам разного достатка и положения находили Туманова интересным и дружелюбным! До поры до времени… И все это всегда развивалось по одному и тому же сценарию. Неужели ты думаешь, что молоденькая сельская учительница станет исключением в этом правиле?!
– Я это вполне допускаю, – важно кивнула Элен. Она всегда отличалась поразительной верностью друзьям и в любом случае придерживалась о них очень высокого мнения. – Встреча с Софи может перевернуть жизнь и взгляды любого мужчины…
– О Господи! Вразуми ее! – простонал Головнин и выразительно взглянул на лепной потолок. Никакого ответа оттуда не последовало.
– У меня есть основания так думать, – спокойно продолжала Элен. – Софи писала ко мне, что Туманов уже не раз имел возможность воспользоваться ее девичьей неискушенностью, но не сделал этого. Напротив, в откровенно двусмысленной ситуации он повел себя как настоящий джентльмен…
– Элен! Элен! Дорогая! – Василий протестующе замахал руками. – Я просто не могу больше слышать этот бред. Да Софи просто врет тебе и ее вполне можно понять! Разумеется, Туманов воспользовался первой же возможностью, и именно на этой основе строится их восхитительная дружба, потому что никакой другой основы у нее просто не может быть, и ты сама это поймешь, если возьмешь на себя труд хоть чуть-чуть подумать. Конечно, Софи хочется одеть эту обыкновеннейшую и пошлейшую историю в романтический флер, что она и делает не без успеха, так как, помимо естественной девичьей склонности к романтизму, обладает еще и литературным даром. Ты же и рада развесить уши… Подлинный драматизм ситуации заключается в том, что все это не дамский французский роман, а обыкновенная жизнь, и вскорости твоя Софи, как и все после встречи с Тумановым, останется совершенно у разбитого корыта, и в дальнейшем не сможет рассчитывать ни на что и ни на кого, даже на Петеньку Безбородко…
– Васечка! – слезы все же выступили на глазах Элен. – Ты говоришь ужасные вещи, и я не хочу тебе верить!
– Это уж как тебе заблагорассудится, дорогая, – Головнин пожал плечами. – Я не поп, насильно заставлять верить не стану. Но вот что скажу: Домогатской я где-то даже сочувствую, но она выбирала сама, а я должен о семье думать. От тебя ждать здравых рассуждений в этом вопросе не приходится, и потому: после всех скандалов я не желаю ее видеть в своем доме…
– Васечка! – закричала Элен, вскакивая. – Что ты говоришь?! Не принимать Софи?!!
– То, что ты услышала! – отрезал Головнин и тоже поднялся. – Если тебе наплевать на себя и на меня, вспомни о том, что у нас – дети. Домогатскую не принимать, это окончательно.
И прежде, чем потрясенная Элен успела еще что-то сказать, Василий Головнин вышел из будуара жены, плотно притворив за собой дверь.
Окончательная близость случилась у них почти что между делом. В один из ненастных, слякотных, не то зимних, не то позднеосенних дней, после длинной прогулки и не менее длинного разговора обо всем, они молча сидели рядом на софе, напротив камина в покоях Туманова. Софи прислонилась затылком к стене и часто моргала глазами, не без оснований опасаясь внезапного и немедленного засыпания. Вытянутые красно-желтые языки пламени походили на тощих, причудливо извивающихся и скалящихся в улыбке арлекинов.
– Михаил, скажи там, чтоб меня к Дуне отвезли, – несколько невнятно попросила девушка. – Я сейчас встану. Прямо вот сию минуту…
– Есть смысл? – несколько напряженно спросил Туманов. – Ты вполне можешь остаться здесь… Я уйду…
– Но ведь все равно скажут…
– Софья! Слушай сюда! Я понимаю, что ты нынче спать хочешь, и вообще не вовремя, но когда-то все одно пришлось… Ты смекаешь ли, что все, у кого хоть чуточки интерес к этому делу есть, уже все промеж себя касательно нас решили? И что мы там теперь будем делать или говорить, уже никакого значения с точки зрения сплетен не имеет?
– Да? – на лице Софи явственно обозначился интерес. – То есть, ты меня уже как бы соблазнил?
Туманов молча кивнул.
– И все здесь, – Софи махнула рукой в сторону выхода из комнаты. – И там, – она указала за окно. – Это знают?
Туманов опять кивнул. Он сидел, опустив голову, не смотрел на Софи и вздрогнул, когда она внезапно расхохоталась.
– Вот ловко-то получилось! Они, значит, все думают, а мы еще и не…Но обычно-то бывает наоборот! Сначала… э-э-э, а потом уж узнают! Ох, Домогатская, вечно у тебя все шиворот-навыворот!
Софи вроде бы искренне веселилась, а Туманов досадливо нахмурился.
– Михаил, ты чего насупился-то? Это, то, что происходит, как-то… как-то задевает твою мужскую гордость? Я слышала, что ты привык к быстрым победам…
– Да не пори ерунды! – оскалился Туманов. – Просто надо ж думать как-то…
– Обо мне? О моей репутации? О том, что скажут о наших отношениях в свете? В игорном доме Туманова?
– Ну хоть так, – вздохнул Туманов.
– Ты плохо меня слушал, Михаил, – вздохнула Софи. – Я все решила со своей репутацией шесть лет назад. Ты помнишь, я рассказывала тебе: я бежала в Сибирь не просто так, а вслед за Сержем Дубравиным, которого я тогда почитала за тайно влюбленного в меня дворянина. К тому же я путешествовала не одна, а вместе с Эженом Рассеном, что еще добавляет пикантности в ситуацию…
– Да, я помню, ты любила его…
– Тогда мне казалось. А теперь уж трудно судить, в конце концов, мне было шестнадцать лет, и я совершенно не знала этого Дубравина…
– Да причем тут Дубравин?! – искренне удивился Туманов. – Ты тогда любила Рассена. Француза, который потом помер… И уж его-то, насколько я понял, ты узнала куда как хорошо. До сих пор то и дело слышу: «Эжен про это говорил, что… Эжен по этому поводу считал так…»
– Ты так полагаешь? – Софи сразу стала серьезной. – Я любила Эжена? Элен тогда тоже говорила мне что-то подобное, но я не стала ее слушать…Значит, это бывает вот так? Мне никто о таком не рассказывал…Что ж…Мсье Рассена я действительно успела узнать очень хорошо. Перед смертью он буквально перелил в меня свою жизнь, как в пустой кувшин. И умер у меня на руках. Иногда мне кажется, что это я жила во Франции, встречалась с Бальзаком, Гюго. Я даже вижу сны из этой жизни… И еще я торговала в Сибири…
– Это тот купец из романа, который умер?
– Да. И еще…
– Отец?
– Да… Но откуда ты знаешь?!
– В тебе это видно, Софья. Внимательный глаз заметит с первого раза, другим, наверное, надо поговорить с тобой. Не заметить вовсе – нельзя.
– Это…это неприятно выглядит? Мне бы, наверное, со стороны не понравилось, если бы в девице…
– Это странно немного, если тебе нужно слово. Но мне нравится… И я не стану рассказывать тебе свою жизнь…
– Михаил! – Софи обернулась к мужчине и взяла его руку в свои. Глаза ее, казалось, состояли из одних зрачков, и были абсолютно серьезными. От недавнего, непонятного Туманову веселья не осталось и следа. – О чем ты? Ты много повидал, много рассказывал мне, твои рассказы интересны и полезны для меня, как для писателя. Я хочу, чтоб ты рассказывал еще… О чем ты говоришь?
– Я не хочу, чтоб ты когда-нибудь увидела сны из моей жизни! – твердо произнес Туманов и лицо его, как всегда в минуты крайнего напряжения, сделалось не просто некрасивым, а почти страшным.
Софи свободной рукой погладила Туманова по щеке. Когда он осторожно привлек ее к себе, она расслабилась и уткнулась лицом в его шею.
– От тебя лошадью пахнет! – прошептала она и лизнула выступившую на шее мужчины жилу.
– А я и есть лошадь, – пробормотал Туманов. – Жеребец. А на вкус вроде навоза… Софья? Ты ведь знаешь, кто я…Ты правда этого хочешь? Со мной?
– А чего ж, – беззаботно сказала Софи, поудобнее оборачиваясь в его объятиях. – Коли уж все равно все всё знают… Мишка! Ты меня сейчас раздавишь!
– Нет! – Туманов с усилием отогнал плавающий перед глазами туман. – Не раздавлю! Я постараюсь…Я постараюсь быть острожным… Софья! Ты должна будешь меня слушаться…теперь… в этот раз… Из твоего же интереса, поверь… Чтобы… – Туманов окончательно сбился и замолчал.
