Сын теней - Марильер Джульет (полные книги TXT) 📗
Я посмотрела прямо в ее большие синие, блестящие от слез глаза. Лицо у нее было бледное, и на нем читался страх.
— Все это сделал твой муж, Ниав? — тихо спросила я.
— С чего ты так решила? — тут же вскинулась она.
— Ну, кто-то же это сделал. Если не сам Фионн, то кто? Ведь твой муж, без сомнения, мог бы защитить тебя от подобного.
Ниав судорожно вздохнула.
— Я сама во всем виновата, — прошептала она. — Я все испортила, все. Это наказание.
Я уставилась на нее.
— Но Ниав… почему Фионн это сделал? Зачем так ужасно избивать тебя? За что резать твои волосы, твои прекрасные волосы? Он что, с ума сошел?
Ниав пожала плечами. Она так похудела, что плечи ее стали хрупкими и костлявыми, как у мамы.
— Я все это заслужила. Я делала одну ошибку за другой. Я такая… такая неловкая и глупая. Я для него сплошное разочарование, полный провал. Неудивительно, что Киаран… — голос ее звучал надтреснуто, — неудивительно, что Киаран уехал и не вернулся. Я никогда ни на что не годилась.
Услыхав подобный бред, я хотела было прикрикнуть на нее, как уже сделала однажды, приказать ей прекратить эти глупости, перестать лелеять свои раны. Но на этот раз она и правда верила в то, что говорила. И она носила ушибы и шрамы не только на теле, но и глубоко в душе. Такие раны не вылечишь гневными словами.
— А почему он отрезал тебе волосы? — снова спросила я.
Она прикоснулась рукой к безжалостно обрезанным прядям, словно сама до сих пор не могла поверить, что их шелковая масса исчезла.
— Он их не резал, — сказала она. — Я сама.
Я, не веря, уставилась на нее.
— Но почему?! — Ниав всегда так заботилась о своих волосах, зная, что это, без сомнения, ее главное украшение. Она, конечно, иногда ворчала, что пошла вся в отца и слишком похожа на дочь бриттов, но все же ей нравилось, что волосы у нее буквально светятся на солнце и облаком клубятся вокруг ее головы во время танца, притягивая мужские взгляды. Она мыла их в ромашковом отваре, вплетала в них цветы и шелковые ленты.
— Я не могу об этом говорить, — прошептала сестра.
— Я хочу помочь тебе, — ответила я. Голова моя все еще была полна тем, что я видела, когда читала ее мысли. Но все же лучше бы она сама мне все рассказала, по доброй воле. Она уже и так обозвала меня как-то раз шпионкой. — Но я не могу помочь тебе, пока ты не расскажешь, что произошло. Твой муж узнал про Киарана? В этом все дело? Он разозлился, что до свадьбы у тебя уже был мужчина?
Она с несчастным видом помотала головой.
— Ну что же тогда? Ниав, мужчина не может вот так избивать жену и остаться безнаказанным. Ты по закону можешь требовать за такое развода. Лайам поможет тебе. Отец будет в ужасе. Мы должны им рассказать.
— Нет! Они ничего не должны знать!!! — Ее начало трясти.
— Ниав, это безумие. Позволь нам помочь тебе.
— С чего бы им помогать мне? Они все меня ненавидят. Даже отец. Ты же слышала, что он мне сказал. А Шон ударил меня. И они услали меня прочь из дома.
После этих слов, мы некоторое время сидели молча. Я ждала. Она сплетала пальцы, теребила платье и кусала губы. Когда Ниав, наконец, заговорила, тон ее был сухим и решительным:
— Хорошо, я расскажу. Но сначала поклянись мне, что не расскажешь ни отцу, ни Лайаму, вообще никому из родных. И уж тем более Эамону и Эйслинг. Они почти родственники. Обещай, Лиадан.
— Как я могу это обещаять?
— Ты должна. Потому что все с самого начала пошло не так, а если ты расскажешь, то разрушится соглашение, и тогда получится, что я и здесь провалилась, и все испортила, и всех снова подвела. И они возненавидят меня еще больше, чем теперь. Тогда мне незачем будет больше жить, совсем незачем. После этого я вскрою себе вены и покончу со всем этим. Клянусь тебе, я так и сделаю, если ты расскажешь, я так и сделаю, Лиадан. Обещай мне. Поклянись!
Она не лгала. Когда она говорила, в ее глазах плескался страх. Настоящий, холодящий душу.
— Обещаю, — прошептала я, понимая, что клятва оставляет меня в полном одиночестве. Отрезает от любой помощи, которую я могла бы получить. — Рассказывай, Ниав. Что пошло не так?
— Я думала… — начала она с неровным вздохом. — Я думала, что, в конце концов, все будет хорошо. До самой последней минуты я почему-то верила, что Киаран за мной вернется. Мне казалось невозможным, что он этого не сделает, что позволит выдать меня замуж и увезти далеко, даже не попытавшись вмешаться. Я была так уверена… Так уверена, что он любит меня не меньше, чем я его. Но он не вернулся. Он так и не приехал. И я подумала… я подумала….
— Не торопись, — ласково сказала я.
— Отец так на меня сердился, — продолжила Ниав еле слышно. — Отец, он ведь никогда ни на кого не кричал. Когда я была маленькой, он всегда оказывался рядом, понимаешь, чтобы поднять меня, если я упала, чтобы все мы были невредимы и счастливы. Когда мне бывало грустно, я всегда бежала к нему за утешением. Когда случалось что-нибудь плохое, он всегда каким-то образом все исправлял. Но не в этот раз. Он стал таким холодным, Лиадан. Он ведь так и не выслушал ни меня, ни Киарана. Просто сказал «нет», без всякой причины. И навсегда услал меня прочь, будто не хотел меня больше видеть. Как он мог, а?
— Ты не совсем права, — тихо ответила я. — Он ужасно за тебя беспокоится, и мама тоже. Если он и казался сердитым, так только потому, что хотел защитить ее от всего этого. И ты не права, что он не хотел никого слушать. Они, по крайней мере, выслушали Киарана. Конор сказал мне, что Киаран уехал из леса по доброй воле. Он сказал, что-то о… о путешествии в поисках своего прошлого.
Ниав шмыгнула носом.
— Кому нужно прошлое, когда отказываешься от будущего? — пробормотала она.
— Тебе было очень больно из-за того, что сделал отец, а потом ты приехала в Тирконелл. И что?
— Я… я просто не смогла ничего сделать. Я очень хотела все исправить. Я подумала, так Киарану и надо, раз он не любит меня настолько, чтобы приехать за мной… Тогда я выйду за другого и начну новую жизнь, и покажу, что мне плевать на Киарана, что я прекрасно проживу и без него… Но я не смогла, Лиадан.
Я ждала. И она все рассказала. Рассказала так ясно, что я словно видела их, Ниав и ее мужа, вместе в их спальне. Таких сцен со дня ее свадьбы было множество, поскольку она поняла, что не может притворяться.
Совершенно голый Фионн наблюдал, как моя сестра аккуратными движениями расчесывает свои длинные волосы. Я чувствовала ее страх, ощущала, как бьется ее сердце, как холодеют ее руки. На ней была тонкая батистовая ночная сорочка без рукавов, и синяки на ее теле, и новые и старые, были отлично видны. Фионн наблюдал за ней и гладил себя между ног. Потом он сказал:
«Поторопись уже! Мужчина не может ждать вечно».
«Я… — Ниав напоминала пойманную птичку. — Я… мне не очень хочется… я не вполне…»
«Угу», — Фионн приблизился к ней, не скрывая отвердевшего свидетельства своего желания. Он остановился прямо за ее спиной и схватил ее за длинные золотые волосы.
«Нам надо что-то с этим cделать, а? Жене должно этого хотеться, Ниав. Хоть иногда. Будь ты беременна, это в некоторой степени извиняло бы тебя. Но ты, похоже, не способна даже на это. От такого мужчина начинает искать удовольствие на стороне. А предложений, знаешь ли, вокруг тьма тьмущая. В этом доме полно симпатичных девчонок, которые уже чувствовали меня в себе еще до твоего приезда и говорили спасибо. Но ты… — Он так сжал ее волосы, что голова ее откинулась назад, и она вскрикнула от боли и страха. — Тебе, похоже, наплевать, да? Я тебя просто не возбуждаю». — Он снова дернул, она еле подавила крик. Потом он неожиданно отпустил волосы, грубо задрал ее сорочку, притянул ее к себе, без лишних слов вошел в нее сзади, и на этот раз ей не удалось сдержать крик боли и возмущения.
«Дрянная девчонка, — заговорил Фионн, целеустремленно двигаясь к удовлетворению. — Жена нужна, чтобы доставлять мужу удовольствие. Правда, это с трудом можно назвать удовольствием. Все равно, что заниматься этим с трупом. Просто… спуск… телесного… напряжения… а-а-а-а-ах! — Тут он содрогнулся, вышел из нее и потянулся за полотенцем. — Возможно, дорогая моя, тебе просто нужна практика. Парочка моих друзей с удовольствием предоставят тебе некоторое… разнообразие. Может, им удастся научить тебя нескольким приемам. Можем как-нибудь попробовать. А я бы понаблюдал».
