Глаз бури - Мурашова Екатерина Вадимовна (читать полностью бесплатно хорошие книги .TXT) 📗
– А, так это не я спер Глаз Бури, а ты его… вон сколдовала? – засмеялся Туманов. – Я как-то и не знал тогда…
– Разумеется, не знал. Кто станет рассказывать кухонному дурачку такие подробности? Но следствие все это запутало основательно. Учитывая, что некоторые из гостей и слуг действительно поверили в злые чары пропавшего сапфира… Да, а еще я под огромным секретом рассказала следователю подлинную историю Глаза Бури, якобы открывшуюся мне под действием гадания…
– Подлинную?!
– Да, именно так. Правда – сильнее всего. Что бы там ни думали западные люди, из которых большинство насквозь лживы, и которые даже сами себе не всегда говорят то, что есть… Правда – сильнее всего. Ничто ее не поборет… Следователь показался мне тогда ужасным педантом и сухарем, и я не жалела красок, расписывая храм, в котором хранился сапфир, древние магические силы, покой которых был потревожен дерзким воровством жадного англичанина, их ужасную месть, которая коснется любого, кто осмелится встать на их пути… Я вращала глазами, делала пассы руками и даже убедила его позволить мне зажечь ароматические палочки, так как спертый воздух участка якобы вызывал у меня головокружение и упадок сил… В конце концов он, как мне кажется, впечатлился…
– Да уж наверное! – Туманов покачал головой. – Сколько я тебя знаю, это было нечто. Мне даже жаль сделалось беднягу… Неудивительно, если он до сих пор не успокоился…
– Так это он? Это он за всем стоит? – живо спросила Саджун.
– Не знаю наверняка. Но вполне может быть. Вполне.
– Поторопись, Михаэль. Я устала ждать и бояться, – женщина зябко повела плечами и закуталась в теплую яркую шаль. – Хочу, чтоб все это поскорее стало ясно и кончилось. У тебя ведь нынче хватит сил и денег, чтобы справиться?…
– Конечно, хватит, Саджун. Даже не сомневайся. Главное – распутать и понять, с кем или с чем надо расправиться. Но это – дело ближайших дней… Живи спокойно, тебе совершенно не о чем волноваться…
– Спасибо, Михаэль. Я точно вижу, что ты преувеличиваешь свою уверенность в успехе ради меня, но все равно – спасибо… А ведь ты пришел говорить о чем-то другом…
– Да, ты права…
– Я знала раньше, чем ты пришел. Я нервничаю теперь и потому гадаю по вечерам. Сама для себя. За много лет я привыкла глядеть и твой расклад. Ты в это не веришь, я знаю, но все же… Ты приобрел нового врага или друга…
– Друга, я надеюсь, что друга. Ее зовут Софья Павловна Домогатская…
– Домогатская? Я нынче общаюсь с петербургским светом специфическим образом и… Фамилия как будто знакомая, но среди моих клиентов ее родственников нет и, кажется, не бывало. Она из знатных?
– Вообще-то да, но не живет в семье. Работает учительницей в школе…
– Вот как? Вероятно, гордыня? Бич нынешних западных женщин…
– Можно сказать и так. Но ты, Анна Сергеевна, сочлась бы гордыней с любой…
– У меня – дхарма, Михаэль. Но что ж она? Замужем?
– Нет, в том-то и дело. И либо она превосходная актриса, какие и не снились Императорскому театру, либо… либо девица…
– Ну-у, Михаэль! Это уже серьезно. Зачем тебе? До сей поры тебя никогда не интересовали девицы. Впрочем… Верно говорят у вас: «седина в бороду, бес – в ребро». Правда, я никогда не понимала, причем тут ребро, но ведь нельзя узнать чужой язык в совершенстве… Всегда остаются тонкости…
– Саджун! Хоть ты не издевайся надо мной. Я и так чувствую себя последним дураком. К тому же у нее есть жених, и все вокруг, включая моего собственного управляющего, только и мечтают дождаться, когда они поженятся. Моя прошлая пассия, графиня К., воспылала неожиданной добродетелью и просила не губить невинную душу и почему-то литературный талант Софьи, которым якобы все восхищаются. Ее лучшая подруга, настоящая, без дураков, леди, рискуя репутацией и счастьем своей семейной жизни, явилась в игорный дом умолять меня…Право, теперь я жду визита жениха, но он что-то запаздывает. Только швейцар на входе еще не просил меня оставить ее в покое, да и то, подозреваю, лишь потому, что слишком для этого глуп…
– Может быть, Михаэль, – осторожно, глядя в сторону, начала Анна Сергеевна. – Может быть, тебе следует послушать всех этих людей, которые, насколько я поняла, благорасположены к девушке, и действительно предоставить Софью Павловну ее собственной судьбе? Порядочная девица-дворянка, гордая и независимая, на пороге венчания, – это ведь и вправду не твоя дичь… Или я ошибаюсь?
– Саджун! Ты – ты тоже! – полагаешь, что я по праву рождения обречен иметь дело лишь с непорядочными… И мне заказано…
– Не передергивай, Михаэль! – строго, словно классная дама, одернула мужчину Саджун. – И не пори горячку! Ежели тебе сейчас хочется пожалеть себя и поплакать над своей несчастностью, убогостью и обделенностью – вот мое плечо. Но не теряй себя – мне неприятно это видеть. Я никогда не пойму, почему так, но я встречала много русских мужчин, и знаю, как это устроено. На Востоке нет ничего похожего. Если я или любой человек в моей стране чувствует боль, он знает – что-то пошло не так, надо оглядеться и найти то, что следует немедленно исправить, чтобы не завязать кармического узла. Душевная или физическая боль – сигнал неблагополучия, призыв к действию или прекращению его. Так думала я, пока не попала в Россию.
– А что же здесь? – Туманов казался заинтересованным.
– Здесь я нашла удивительную вещь, в которую, несмотря на ее очевидность, даже не сразу сумела поверить. В России живет большое количество людей, которые используют боль не по ее прямому, природному, как я полагаю, назначению, а как показатель того, что они вообще живы, и живы окружающие их люди. Для этого хорошо годится душевная, а иногда и прямо физическая боль… Кстати, что это у тебя с рукой?
Туманов потупился и не ответил. Саджун не стала настаивать.
– Моим девушкам доводилось сталкиваться с этим в… в работе. Некоторых клиентов приходится просто перевоспитывать, на это уходит время… Я не философ и не берусь судить о том, почему вы настолько плохо чувствуете себя и окружающих вас людей, но… но ты – ярчайший представитель этого племени. Поэтому дело с Софьей представляется мне так. В последнее время тебе просто не из-за чего было страдать. Все твои юношеские мечты осуществились, любые удовольствия и развлечения – к твоим услугам. Деньги и власть – два змея, на которых покоится западный мир, сами по себе никогда не имели для тебя особого значения. Ну вот, согласно вашей дурацкой привычке, ты перестал чувствовать себя живым. И тут тебе подвернулась эта самая девушка, которую ты ну никак не мог получить…
– Я мог, но я…
– Я говорю вовсе не о том, чтобы соблазнить ее и затащить в твою постель, – отмахнулась Саджун. – Разумеется, ты это можешь. Трудно представить себе девицу, которая устояла бы, если ты возьмешься за дело всерьез… Я говорю о том, что никакими усилиями души и тела ты не можешь полноценно войти в ее мир, так же как я никогда не смогла бы стать хозяйкой дворянской усадьбы в средней России. Хотя в свое время мне это и предлагали…
– Но почему, почему?!
– Михаэль, ты задаешь дурацкие вопросы. Почему лягушка не орел? Почему снег не камень? Почему красное не зеленое? Есть дхарма, путь, от которого никуда не уйти, какому бы божеству человек не поклонялся, и во что бы он ни верил. Попытки свернуть с него всегда делают только хуже. Сейчас ты используешь бедную девушку как плеть, ударами которой ты сдираешь с себя кожу, и радуешься, опять чувствуя себя страдающим, а значит – живым. Но что, если она и вправду полюбит тебя, разорвет отношения с женихом, из-за связи с тобой окажется изгоем в кругу друзей, родных… Ты думал об этом?
– Думаю неустанно.
– Плохо думаешь! – сурово припечатала Саджун. – А что, ее литературные занятия – это и вправду серьезно?
– Мне трудно судить. Я читал ее роман. Обычная сентиментальная дребедень, любовь-морковь, правда, действие происходит в Сибири, что нетипично, и герои – довольно пестрая компания. Надо и то учесть, что она написала его едва ли в 20 лет…
