Иллюзия «Я», или Игры, в которые играет с нами мозг - Худ Брюс (читать онлайн полную книгу TXT) 📗

Любому родителю на Западе известно, что юношеский возраст – это период восстаний, бравады, показухи, рискованных поступков, проверки прежних границ на прочность, споров, слез, стратегических альянсов и макиавеллианских переговоров. Некоторые грешат на незрелый мозг. Считают, что разрушительное поведение этой возрастной группы есть неизбежное следствие недостатка тормозного контроля лобных долей, которые достигают взрослой зрелости одними из последних среди мозговых структур. Тинейджеры гиперчувствительны к социальной оценке, но разве это объясняет рискованное поведение? Психолог Роберт Эпштейн убежден, что объяснение подростковых правонарушений незрелостью мозга – миф. Подростковая смута имеет большее отношение к культуре и тому, как мы обращаемся со своими детьми [551].

Например, он указывает, что негативизм подростков нехарактерен для большинства доиндустриальных культур. Он утверждает, что подростковая преступность – изобретение современных обществ и медийных стереотипов, и рассказывает, что до появления западных средств массовой информации и школ канадские эскимосы не имели проблем с подростковым бунтарством. С его точки зрения, проблемы, наблюдаемые у западных тинейджеров, больше связаны с тем, что мы изолируем эту возрастную группу и, таким образом, позволяем подросткам сформировать собственные социальные группы и иерархии. Это неформальная иерархия популярности. Она зиждется на основе объединения, конкуренции и формирования оценки себя в глазах сверстников. В такой ситуации тинейджеры думают, что для завоевания репутации среди сверстников они должны стать отщепенцами в глазах всего остального общества.

Другие утверждают, что данные о рискованных поступках подростков неоспоримы. Они могут отражать некоторое культурное влияние, но далеки от того, чтобы быть случайными. Тинейджеры не хуже взрослых понимают, что является риском. Они просто считают, что некоторые риски стоят того, чтобы предпринять их ради самоутверждения.

Возрастной психолог Лоренс Штейнберг продемонстрировал, что подростки, когда они одни, выполняют симуляционные задачи по вождению, как взрослые, но когда друзья смотрят на них, идут на риск [552]. В присутствии друзей рискованное превышение скорости и проезд на красный свет у подростков возрастают на 50 %, в то время как у взрослых такого возрастания не наблюдается.

Одно из объяснений может быть таким. Центры вознаграждения в мозге подростка особенно активны в этот период развития. Таким образом, вознаграждение сверхинтенсивно, когда индивидуум достигает успеха в присутствии друзей, что делает успех намного слаще, а риск его достижения стоящим того, чтобы его предпринять. Но этого недостаточно для успеха. Для успеха нужно, чтобы тебя заметили.

Западного подростка раздирают противоречия: с одной стороны – стремление быть принятым своими сверстниками, с другой – потребность отличаться от них. Музыка, мода, фильмы и, конечно, секс – это те вещи, о которых тинейджеры больше всего беспокоятся, поскольку это помогает создать уникальную индивидуальность. Именно эти сферы являются основными темами оценки «нравится – не нравится» в виртуальных социальных сетях. Что бы вы ни выложили в социальную сеть, вы предлагаете людям откликнуться на это. Это предназначено для вещания о себе на весь мир. Количество комментариев и хитов – посещений страницы – говорит вам, и главное другим, что вы что-то значите. Люди хотят быть замеченными, и сайты социальных сетей сделали это всеобщее стремление основой своей деятельности. Подтверждение своего существования другими людьми – это то, к чему стремятся участники сетей.

Ловушка «Твиттера»

Однажды в начале этого года знаменитая британская актриса Хелен Миррен начала следить за мной. Это случилось вовсе не по пути в Лондон или Лос-Анджелес, где обладательница «Оскара», вероятно, проводит большую часть своего времени. Я в тот момент сидел за кухонным столом в своем домишке в графстве Сомерсет, устроив себе передышку, чтобы заглянуть в свой Twitter, где и обнаружил, что @HelenMirrenDBE отслеживает [553] меня. Или, по крайней мере, я думал, что это так. Мое сердце замерло.

Для непосвященных: Twitter – это сайт, где вы можете оставить любую запись, лишь бы ее длина не превышала 140 символов. Это как эсэмэски открытого доступа для всего мира, где любой, кто подписался на тебя, может прочесть твою запись или воспользоваться ссылками на изображения или другие сайты, которые могли быть включены в запись. На сегодняшний день у меня свыше 3000 подписчиков. И хотя список моих подписчиков звучит впечатляюще, я расположен довольно низко в иерархии Twitter. Индивидуумы, которых вы никогда бы не смогли представить в качестве идолов, привлекающих всеобщий интерес, обретают величие в Twitter. У Лэнса Армстронга, велосипедиста из спортивной элиты, больше миллиона подписчиков. Как и у актера Брента Спайнера (Brent Spiner). Кто такой Брент Спайнер, поинтересовался я. А не кто иной, как актер, сыгравший андроида Дэйту в сериале «Star Trek» («Звездный путь»). В мире очень много Трекеров!

Что такое есть в Twitter, что делает его столь привлекательным? Почему мы подписываемся на кого-то и хотим, чтобы на нас подписались? Вероятно, все сводится к нескольким вещам, имеющим отношение к нашему Я. Во-первых, наш мозг – это судачащий мозг. Люди ужасно любопытны и хотят знать, что происходит у других, даже о том, что те ели на завтрак сегодня. Во-вторых, человеку нравится, когда его мнение поддерживают другие. Когда кто-то позитивно реагирует на его мнение или разделяет его, он чувствует себя признанным. А если мнение отвергается или высмеивается, то его самооценка нередко снижается. Само наличие мнения, на которое подписываются или не подписываются другие, означает, что члены социальной сети разделяют одинаковые ценности и отношения к вещам.

Нам также нравится узнавать что-то первыми и распространять новости. Мы так делали, когда были детьми. Помните, как важно было быть первым, кто расскажет новость во дворе? Если вы были последним, кто узнавал о чем-то, то это отражалось на вашем положении в неформальной дворовой иерархии. Став первым, кто узнал о чем-то, мы подкрепляем свою собственную значимость в глазах других. Однако одна из самых больших приманок социальных сетей типа Twitter состоит в том, что вы чувствуете себя значимым, если у вас много друзей («френдов») или подписчиков («фолловеров»). Ваша самоценность подтверждается, и чем больше у вас подписчиков и друзей, тем больше вы себя цените.

Другая причина такого роста популярности Twitter (это самая быстрорастущая социальная сеть) – многие знаменитости радостно выкладывают туда свои мысли и регулярно обновляют свои записи. Прежде они были недоступны для общественности. Внезапно мы получили доступ к избранным. Аппетиты публики в отношении повседневной жизни знаменитостей неутолимы. Существует целая армия папарацци и бульварной прессы, выросшей из первозданной грязи для того, чтобы кормить массы слухами, но Twitter далеко превосходит их всех, поскольку информация исходит напрямую от знаменитостей. Конечно, знаменитости нуждаются в своих подписчиках, поскольку без фанатов они исчезают с глаз общественности, что обычно означает также – с работы. Поэтому большинство из них присутствуют в Twitter. Фактически многие нанимают писателей, которые пишут записи (твиты) от их имени, чтобы поддерживать иллюзию доступности и видимости.

Самым большим вливанием в вашу самооценку будет ситуация, когда знаменитость вроде Хелен Миррен подпишется на вас. Если кто-то с высоким общественным статусом «прифрендит» вас, вы повышаетесь в своем ранге. Это называется греться в лучах чужой славы. Многие из нас получают компенсаторное удовольствие от собственной причастности к известным людям. Не зря поклонники так одержимы знаменитыми личностями и становятся членами команд, которые их поддерживают. Спортивные фанаты, вероятно, самый яркий пример. Я слышал много споров в пабах, где фанаты ругали решение менеджера команды так, как будто это была семейная распря. Фанаты даже говорят так, словно являются членами команды игроков, используя местоимение «мы» [554].