Обитель любви - Брискин Жаклин (книги txt) 📗
И потом, он ревновал. То, что Амелия бросила его, предпочитая жить в нищете и одиночестве, доказывало, как сильно она предана дочери. Его нежность к Амелии росла день ото дня, и ребенок воспринимался им уже как соперник. Узнав о том, что в доме у Амелии только две чашки и два обеденных прибора, он с трудом удержался от того, чтобы не сходить в магазин и не купить ей сервиз «Хэвилленд» из ста предметов. При виде того, как неумело она чистит картошку, у него защемило в груди. Ему страстно хотелось забить ее протекающий холодильник редкими для этого времени года фруктами и овощами. Его возмущало то, что ребенок требует столько внимания, заставляет Амелию много работать, и еще ему хотелось — о, как ему этого хотелось! — чтобы у Тессы была нянька.
Амелия наблюдала за ним и за дочерью. А вечером в четверг, прощаясь с ним — одетую в ночную рубашечку Тессу она держала на руках, — Амелия спросила:
— Придешь завтра обедать?
Стола в гостиной не было. Они ели, сидя на диване. Устричный суп, салат из спаржи и филе «шатобриан» с горошком. Бад прекрасно понимал, что этот обед Амелии обошелся недешево. Он принес с собой бутылку шампанского, и они пили его из бокалов с золотым ободком, взятых по такому случаю у миссис Фарнеси. Амелия надела блузку, которую он еще ни разу не видел на ней: шелковую, полупрозрачную, с широкими рукавами и присборенным воротом.
Когда они резали мясо, горох рассыпался. Они рассмеялись. Выпили шампанского и снова рассмеялись. Впервые Бад видел перед собой прежнюю Амелию.
Когда она пошла за кофе, он сел на пол.
— Так удобнее, честное слово, — объяснил он, оперевшись о согнутую в локте руку.
Она подала ему чашку и села рядом.
— Помнишь наши пикники на воздухе? — сказал он. — Когда мы встречались в Паловерде?
«Паловерде, — подумал он. — Так много воспоминаний... И все пошло прахом в одно мгновение».
— Наверно, нужно было предложить тебе апельсины, — сказала она. — Я вообще-то неважная повариха.
— У тебя ничего не пригорело, — сказал он. — Где ты взяла эту красивую блузку? Кто тебе подарил?
— А, один из моих многочисленных поклонников. Ты, наверно, заметил их в кустах, когда шел сюда.
— Кто?
— Мама прислала мне на день рождения.
— Она не сказала мне, где ты.
— Я знаю, я сама ее об этом просила.
— А сколько их?
— Дней рождения?
— Поклонников.
— Сотни, — ответила она.
— Что, никого?
— Ага, значит, по-твоему, я не пользуюсь успехом у мужчин?
Она перегнулась и легонько чмокнула его в щеку.
Он поставил чашку с кофе и потянулся, чтобы ответить на поцелуй. Их влажные от шампанского губы встретились, и он взял ее лицо в свои руки.
— Любимая, — прошептал он, лег и притянул ее к себе.
Она водила кончиками пальцев по его щекам и шее. Он ощущал абсолютно все: трепет ее ресниц, каждый ее вздох, непередаваемую нежность касаний.
— Никогда в жизни я не хотела ничего другого, — прошептала она.
— Правда?
— Правда.
— Я тоже. Только с тобой мне хорошо.
— Я так по тебе скучала.
— Любимая...
На него нахлынуло нежное, ноющее в груди чувство, которое было намного сильнее того, что он испытывал к ней раньше. Оно переполнило его и лишило дара речи. Он прижал ее ладонь к своему сердцу и одновременно своей ладонью ощущал нежность ее груди, биение ее сердца. Любовь, в которой ему так долго было отказано, накрыла его с головой. Но ему еще хотелось вычеркнуть ужасные слова, которые он тогда наговорил ей, хотелось доказать, что она ему всего дороже. Он целовал ее глаза, лоб...
— Мама! — из-за закрытой двери в детскую донесся голосок Тессы.
Амелия напряглась.
— Бад! — прошептала она.
Он не отпускал ее.
— Она сейчас снова заснет.
— Я должна посмотреть, что с ней.
— Мама! — На этот раз девочка не Просто позвала, а крикнула.
Амелия оттолкнула Бада и поднялась с пола.
Любовное воркование, согревавшее его душу, прекратилось, и он посмотрел на себя трезво, со стороны. Взрослый человек, развалившийся на линолеуме в неотапливаемой, убогой комнате.
— Может, ты просто дашь ей выплакаться?
— Она очень редко плачет.
— Неудивительно, ты так с ней носишься.
Амелия не ответила. Она шагнула к двери и, задев подолом юбки чашку с кофе, опрокинула ее. Она этого даже не заметила. Бад отшатнулся, но теплая жидкость успела залить его пиджак.
Он услышал ее голос:
— Ну, что такое, Тесса? Приснилось что-то страшное?
Всхлипывания ребенка постепенно затихали. Потом он услышал скрип кресла-качалки и успокаивающий голос Амелии. Она рассказывала про принцессу Тессу, которой приснился плохой сон. Казалось, это длится бесконечно. «Она наказывает меня», — подумал Бад. Он прошел в ванную, чтобы попытаться свести влажной губкой пятно от кофе с пиджака.
Он сидел на плетеном стуле и смотрел в темное окно, когда она вернулась.
— Бад, — проговорила она. — Уже поздно.
— Половина десятого.
— Я устала.
— Я всего лишь сказал, что она избалована. Это что, преступление с моей стороны?
— Я не считаю ее избалованной.
— А как еще это назвать?! Она всегда добивается того, чего хочет!
— Она еще малышка. И плачет действительно редко. Она очень смелая и в то же время добрая. Она доверилась тебе полностью. В первую же минуту вашего знакомства. Или, может быть, ты так старался произвести на меня впечатление своим добрым отношением к Тессе что саму Тессу и не заметил?
Эта догадка была слишком близка к истине и потому раздражала. Бад недобро прищурился.
— Я целую неделю, изображал из себя няньку!
— Она вручила тебе свое сердце.
— А как насчет твоего? — зло спросил он.
Амелия сжала кулаки так сильно, что костяшки ее пальцев побелели.
— Совсем забыла: «Когда я дома — ты к ней ни ногой!» — очень тихо и ровно проговорила она. — Вот как это должно выглядеть?
До сих пор никто из них не вспоминал тот страшный день, когда Санта-Ана обрушил свой гнев на Лос-Анджелес.
Ему пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, чтобы сдержаться.
— Амелия, всего несколько минут назад... Неужели ты не заметила, что я без ума от тебя?
— Прости, — сказал она. — Не надо было... Это нечестно по отношению к тебе.
— Нечестно?! Это была самая счастливая минута в моей жизни! А ты, разве ты не испытала ничего подобного?
Она повернулась так, чтобы он не мог видеть ее лица.
— Бад, попытайся понять. Ты ведешь себя с Тессой так, словно постоянно оцениваешь ее. Тебе все в ней не нравится. О, ты пытаешься это скрыть, но не получается. Даже не будь она мне так дорога, я все равно никогда не смогла бы быть счастливой за ее счет. Я презирала бы себя.
— Ты хочешь сказать, что между нами все кончено?
Она повернулась к нему, и ее лицо выражало решимость.
— Да, пока ты не сможешь честно признаться, что твое отношение к Тессе изменилось.
Бад устремил на нее горящий взгляд. Его лицо исказилось яростью. Он схватил свою шляпу, пересек коридор и ушел.
Только вдохнув холодный соленый воздух моря, услыхав рядом с собой всплески весел парома в темной воде, он понял, что нормального человека не приведет в бешенство только то, что малыша, которому приснился дурной сон, потребовалось успокоить. Он устало подумал о том, что Амелия права. Ему все не нравилось в этом ребенке. Все! Девочка была для него знаком его поражения и ее измены.
Он не думал о разводе. Обхватив себя руками, он крепко сжал пальцами бицепсы и облокотился о перила. Он походил сейчас на человека в глубоком трауре.
Бад давно уже исчез во тьме безлунной июльской ночи, а Амелия все еще стояла на освещенном крыльце своего дома. По звуку быстрых шагов в темноте она догадалась, что он ни разу не обернулся.
Поежившись, она вошла в дом, закрыла за собой дверь и направилась в гостиную. Опустилась, не чувствуя своего тела, на корточки и стала собирать чашки. Одна из них лежала на боку, и Амелия принесла из кухни тряпку и вытерла пол. Потом отнесла чашки на кухню, чтобы вымыть утром, когда немного успокоится, чтобы не разбить их.
