Сестры из Сен-Круа - Костелоу Дайни (полная версия книги txt, fb2) 📗
— И в результате она забеременела.
Это было утверждение, а не вопрос, и Том кивнул.
— Да, сэр.
— Моя сестра просит дать тебе эти два дня, чтобы Молли могла приехать домой законной женой, — сказал Фредди. — Она напишет моему отцу и объяснит ему все.
— А нельзя ли без этого, сэр? — спросил Том. — Так Молли будет гораздо труднее вернуться.
— Это нужно как раз для того, чтобы ей было легче, — холодно сказал Фредди. — Моя сестра сделает для Молли все, что может. Она очень привязана к этой девушке. Теперь она останется одна в этом монастыре. Она твердо решила остаться, даже когда Молли уедет. Впрочем, — Фредди сурово взглянул на Тома, — вас это никак не касается. Вы же понимаете, Картер, что я не могу выполнить ее просьбу? Я не могу дать вам отпуск перед самым наступлением, как бы моя сестра ни настаивала. — Он выдавил из себя невеселую улыбку. — Все, что я могу — это дать вам отпуск по семейной надобности, как только вся эта заваруха кончится. После наступления отряды снабжения будут ходить туда и обратно. Я выпишу вам пропуск, чтобы вы могли уехать вместе с ними. Сара привезет Молли в Альбер и отправит оттуда домой. Вам нужно будет встретиться там и найти падре, который вас поженит. Может, тот, из лагеря, как там его зовут?
— Мистер Кингстон.
— Да, Кингстон. Итак, Картер, я напишу об этом Саре, — сказал Фредди Херст. — Но через три дня вы должны будете явиться обратно и доложить мне, ясно?
— Да, сэр. Спасибо, сэр.
— Не благодарите. Я считаю, что вы болван, каких мало. Если уж кого-то благодарить, то мою сестру — она, очевидно, хорошо относится к Молли, несмотря ни на что.
— Вы ведь тоже знаете Молли, сэр, — отважился вставить Том.
— Да, — подтвердил Фредди. — Она служила горничной у меня в доме. Но я вас отпускаю не поэтому.
Он придвинул к себе лист бумаги и выписал Тому пропуск.
— Я не знаю даты наступления, — сказал он. — Оно может начаться со дня на день. Я поставил дату 8 июля. К тому времени что-то наверняка уже решится, но если мы до восьмого не выступим, вы никуда не поедете, ясно?
Том сказал: «Да, сэр», и Фредди пристально посмотрел на него.
— И никому об этом ни слова, Картер. Мне не нужны лишние сложности с другими солдатами. Я и вам-то делаю поблажку вопреки голосу рассудка.
Картер вышел из комнаты, и Фредди Херст вздохнул. Он понимал, что не должен был выдавать этот пропуск, но не устоял, вспомнив о своей милой Хизер и об их ребенке, который должен был родиться через месяц-другой. Его охватил внезапный страх. Он боялся не за себя, не того, что его могут убить в неумолимо надвигающемся сражении, а того, что Хизер останется вдовой и ребенок будет расти без отца.
«Перед лицом смерти мы все начинаем смотреть на вещи иначе», — подумал Фредди. Он понимал, что заставило его выдать пропуск, и так же ясно понимал, что совершил ошибку.
Том вернулся в сарай с пропуском в нагрудном кармане. Он был рад, что Куки там нет и некому расспрашивать, чего хотел от него Херст. Впрочем, дальше события развивались так быстро, что Тони Куку стало не до того. Сразу после ужина им велели становиться в строй с полной выкладкой. Том надеялся, что успеет написать Молли, сообщить, что скоро приедет, но вместо этого ему пришлось маршировать вместе со всем взводом назад к передовой. Дороги были забиты войсками, идущими в направлении фронта, и все разговоры шепотом были об одном: началось. Большое наступление! Наконец-то они пойдут в атаку против немцев.
26 июня, понедельник
Милая моя Молли,
я так думаю, будет лучше, если все твои письма ко мне будут храниться у тебя. Жалко будет, если пропадут, а мне их хранить негде. Так что вот они — все, кроме последнего, его я оставлю при себе. Очень жаль, что мы теперь не скоро увидимся, но ты знаешь, что я все время думаю о тебе и о нашем ребенке. Ты моя семья. Сейчас мы опять на постое, в нашем обычном месте. Твой кузен Тони тоже здесь, настроение у всех бодрое.
Ты уже рассказала обо всем Саре? Если нет, то, наверное, пора. Она хорошая подруга и позаботится о том, чтобы ты благополучно добралась домой…
19
Молли понимала, что очень скоро ей придется рассказать Саре о ребенке. Отъезд домой в одиночку будет непростым предприятием. Нужно было подготовиться как следует, и она понимала, что откладывать долго не получится. Ее положение вот-вот станет заметным. Она уже чувствовала, что сестра Мари-Поль подозрительно на нее поглядывает.
«Она не могла догадаться, — твердо сказала себе Молли, — еще ничего не видно».
Молли была права: внешне ничего не говорило о том, что она ждет ребенка. Только юбку пришлось выпустить на пару дюймов, и грудь стала полнее, но и то и другое скрывал широкий длинный передник. Правда, она стала уставать. Обходя палату, вдруг чувствовала непреодолимое желание присесть, а если поддавалась этому желанию — на кухне или в тепле бельевой кладовки, — то ее тут же одолевала дремота, а потом она просыпалась, как от толчка, и могла только гадать, долго ли проспала и не заметил ли кто-нибудь. Сестра Мари-Поль наверняка скоро заметит — с ней нужно быть очень осторожной.
Молли решила ничего не рассказывать Саре, пока не получит известия от Тома. Если ему дадут этот вожделенный отпуск, то все будет хорошо — останется только решить, где же им пожениться. Каждое утро Молли молилась Богу, в которого даже не верила по-настоящему, — просила, чтобы Тому разрешили приехать к ней, а на следующий день, когда письмо так и не приходило, молилась снова. Только получив наконец письмо от Тома, где говорилось, что на ближайшие месяцы в отпуске ему отказано, Молли впервые заплакала. Она читала письмо, сидя в уборной: она знала, что там ее никто не побеспокоит, даже Сара. Том сделал все, что было в его силах, и теперь мог помочь ей только советом.
Милая моя девочка, я думаю, тебе пора рассказать все по секрету Саре и начинать готовиться к отъезду домой. Я этого совсем не хочу, но уверен, что в конце концов так будет лучше для тебя. Мне бы очень хотелось приехать к тебе прямо сейчас, обнять тебя и сказать, что все будет хорошо, но я не могу. Помни, что я люблю тебя больше жизни.
Береги себя и нашего малыша.
С любовью к вам обоим, Том
Молли сидела и смотрела на письмо: строчки расплывались перед глазами, по щекам текли слезы. Теперь ей оставалось полагаться только на себя. Она твердо сказала себе, что ни о чем не жалеет, однако мысль о возвращении домой — с будущим ребенком и без мужа — пугала ее. Воспоминания о родительском доме в долине, мрачном и холодном, не согретом теплом любви, наводили ужас. Молли понимала, что Том прав, но все откладывала и откладывала момент признания. Трудно было решиться рассказать Саре, что произошло в тот день, когда она сбежала из монастыря и Саре пришлось лгать ради нее. Сара будет ужасно разочарована в ней, а для Молли ее мнение было важно. Она всегда очень уважала Сару — еще с тех пор, когда отношения между ними были отношениями хозяйки и горничной, — а за те месяцы во Франции, что они прожили вместе как подруги, начала не только уважать, но и любить.
Наконец, через два дня, она собралась с духом и начала как можно более обыденным тоном:
— Сара, мне нужно тебе кое-что сказать.
После первого возгласа ужаса Сара слушала излияния Молли уже не перебивая.
— Я знаю, он приехал бы, если бы мог, — слабым голосом повторила Молли, когда ее рассказ подошел к концу. — Он не бросил меня, он просто не может.
— Да, — холодно проговорила Сара, — вероятно, не может. — Она посмотрела на Молли. — Так что же ты намерена делать дальше?
— Я бы осталась здесь, если бы могла надеяться, что мне позволят, — сказала Молли.
— Не позволят, — твердо сказала Сара. — Не говоря уже о позоре, ты просто станешь обузой. Ты не сможешь помогать ухаживать за ранеными. А у них нет свободных рук, чтобы позаботиться о тебе и ребенке.
